И пошёл человек своим путём, но уже не без веры, а с верой…
Винсент Ван Гог, «Письма к брату Тео».

Корабль бороздил просторы Вселенной столь долго, что экипаж эволюционировал. Кожа людей стала толстой и приобрела способность защищать от сурового космического излучения. Туже функцию приобрёл и толстый подкожный слой. Генетики экипажа позаботились об остальном. Напрочь был ликвидирован волосяной покров. У людей не было даже ресниц. Всё было подчинено строгой функциональности. Даже «излишние» производства и профессии на борту отсутствовали. Так что не было не только парикмахеров, но и массы других, столь необходимых некогда на Земле специальностей. Женщины экипажа не имели понятия о косметике. Конечно, не имели понятия в реальности. Потому что множество фильмов в огромнейшей электронной библиотеке корабля всё же знакомили людей с таким архаизмом. Однако не архаизмом была суровая действительность с её рациональной функциональностью. К определённому роду деятельности людей готовили буквально с младенчества. Всем заправляли жёсткие алгоритмы. Все параметры каждого члена экипажа постоянно контролировались компьютерами. Количество пищи и воды каждый получал исходя из своей деятельности. Учитывался каждый грамм, каждая калория, как израсходованная в процессе трудовой деятельности, так и полученная. Даже половая жизнь регламентировалась по жёстким законам целесообразности. У каждого члена экипажа, а других на борту просто не было, ибо здесь все либо уже выполняли полезные функции, либо готовились к этому, была заложена в память компьютера всё генеалогическое древо. Никто не имел права влюбляться по собственному усмотрению. Людей можно было понять. Ограниченность населения корабля, никогда не превышавшего тысячу человек, не позволяла рисковать, допуская случайные процессы. Регламентировались даже половые акты. Люди не имели права заниматься любовью более рассчитанного компьютером. Когда, с кем и сколько выдавалось не то что в виде рекомендаций, но в форме приказов. Впрочем, приказы эти исходили от точнейших расчётов биохимических процессов каждого организма. Да простит меня читатель, что я называю людей в данном случае лишь организмами. Но, если быть объективными, лишь первым членам экипажа, которые ещё были знакомы с земными привычками, такая дисциплина казалось тяжёлой. Современным же людям, которые просто не имели понятия о другой жизни, столь пунктуальные требования к каждому виделись вполне естественными и цивилизованными. Разумеется, на борту не было ни одного не атеиста. Культ религии логисты проектировщики сочли столь же неуместными, как и курение табака. Хотя, если быть откровенным, на борту имелись комнаты психологической разгрузки, где каждый мог некоторое время побыть в одиночестве, проецируя на стены любые картины по своему усмотрению. Хотя полного одиночества на корабле, разумеется, не было. Все параметры с каждого члена станции фиксировались в реальном времени, пополняя постоянно бездонный архив данных буквально в любых точках корабля. Вся информация почерпнутая человеком из того или иного источника, будь то электронная книга, фильм или непосредственное любование красотами галактики фиксировалась в индивидуальной электронной модели. Каждое произнесённое слово, каждая реакция на ту или иную ситуацию, даже мелко бытовую, также регистрировалось в личной электронной модели. Таким образом, каждый имел как бы виртуального двойника, которого различные специалисты ставили в самые немыслимые ситуации. Когда вся жизнь подчинена выживанию рода при жесточайшем дефиците ресурсов, которые не могли восполнить и временные остановки на необитаемых планетах, люди просто не имеют права на сантименты и уж тем более на ошибки. Наверное, даже суровым спартанцам такая жизнь показалась бы адом. Но люди космического корабля даже не задумывались о том, насколько трудно их существование в этом стальном мирке. В конце концов у этих людей не пропало искусство, была своя литература. Другое дело, что эта литература была бы нам непонятна, не потому, что в ней отсутствовала красота, но из-за обилия знаний, специальных терминов, нам бы такие произведения показались непонятными, мы бы просто не сумели распознать красоты, красоты другой жизни. Требуется же для более позднего человека перевод с древних языков. Такое положение вещей наверное можно сравнить с… Ну, представьте, играют в шахматы два гроссмейстера. Каждый из них видит то, что не шахматисту просто не видно. Для мастера это красота логики, сравнимая с высоким искусством, для прочих передвижение фигур и никакой симфонии интеллекта. Так и люди корабля. Они тоже создавали поэзию, но, то была поэзия другого уровня что ли, которая нам бы была непонятна. Например, мне вспоминается стихотворение одного поэта, под названием «Погоня торнадо». И есть там строчка
- Нервюры как нервы, а нервы как сталь.
Ведь, наверное, немногие знают, что такое нервюра. Многим, может быть, такое сравнение покажется странным, именно из-за незнания, или, что одно и то же, неполного знания. Хотя для человека, хоть ненадолго сталкивающегося с авиацией, такие сравнения не покажутся странными или замысловатыми. Так и поэзия тех людей. Они тоже восхищались красотой звёзд, но, то было восхищение, выраженное более грамотным языком, таким, когда научные термины не отдаляют искусство от красоты. И не важно, что люди корабля единственной нужной одеждой считали скафандры. Ведь на космическом корабле легче было поддерживать оптимальную для жизни температуру, чем развивать текстильную промышленность. Да, люди корабля резко отличались от тех, что когда то знали Землю, но и они оставались всего лишь людьми, которые тоже не были совершенны, тоже имели недостатки. К тому же на корабле, как и во всяком производстве, имелась своя текучка повседневности, своя рутина. Были свои трудности, которые принуждали людей бросать все усилия зачастую на ликвидацию форс-мажорных обстоятельств. А таких обстоятельств было очень немало. Ведь корабль был построен… Ну, сами посудите, каков его возраст, если человечество на борту прошло некоторые этапы эволюции. Это был старый, гигантский механизм, требующий постоянного контроля и ухода, да и процессы, происходящие внутри, тоже требовали титанических усилий. Неимоверное количество самых различных механизмов, биологические отсеки с флорой и фауной, где порой так же заболевал скот и, даже случались неурожаи. И это несмотря на постоянный контроль и индивидуальный подход к каждому животному и даже к каждой растительной веточке. Всё, что представлялось бы трудностью на Земле, на корабле представлялось наисерьёзнейшей проблемой.
Вероятно из-за столь многообразных сложностей, а может из-за недавнего резкого манёвра, связанного со вспышкой гигантской сверхзвезды, люди не сумели вовремя предвидеть попадание в зону тяготения чёрной дыры, которая теперь столь упорно засасывала корабль к себе. С каждый днём корабль, эта гигантская массивная конструкция, сбивался с курса. Его, словно мощным течением, тащило, в тёмную область, которую люди некогда окрестили «чёрной дырой». Расстояние до чёрной дыры было огромно лишь по людским понятиям, для космоса это оказалось вполне близко. Корабль постепенно притягивало к невидимой космической пропасти. Необходимо было срочно выработать алгоритм ухода от страшной космической воронки, которая не только притягивала с жестокой неумолимостью, но и периодически пульсировала огромными дозами рентгеновского и гамма излучения.
В общем, для корабля и его обитателей настал час серьёзнейших испытаний. Люди, как и механизмы работали на пределе возможного. И в этот кризисный для человечества период, произошло событие… Впрочем, давайте поприсутствуем на Командном Совете корабля, который в эти кризисные дни стал собираться ежедневно. Командный Совет состоял из двадцати самых одарённых, имеющих широкий кругозор высококлассных, с большим опытом специалистов. Был среди этого синклита и Первый психолог корабля, который в этот раз почему то пребывал в некоторой растерянности, затрудняясь начать доклад.
- Случилось что-то серьёзное, непредвиденное? – глядя на не находящего слов Психолога, спросил Президент Совета. Чем привёл того ещё в большее замешательство.
- Что? – повторно обращаясь к психологу, только и спросил Президент, несколько устало. Но эта усталость как бы подчёркивала требовательность.
Все, с некоторым недоумением и всё возрастающим любопытством поглядывали на потерявшего не то что красноречие, но попросту нужное слово психолога. Наконец тот с большим усилием, словно ему приходилось работать в открытом космосе, при ремонте сложнейшего агрегата, произнёс:
- Судари, сударыни, уважаемый совет, сегодня произошло совершенно неординарное событие. Такого на корабле не случалось с момента старта с Земли.
- Что? – в полнейшем изумлении воскликнули дружно все присутствовавшие.
- Да, именно так, я сверился с архивом поступков и действий, - и Первый психолог, всегда отличавшийся уверенностью, впервые за свою жизнь сделал жест, означающий полную растерянность: он развёл руки в стороны.
И этот жест, и эти недомолвки также впервые в жизни вывели из равновесия Президента Корабля:
- Что вы тут загадки загадываете? Что вы тянете время?
Люди корабля отличались выдержанностью и такие сердитые вопросы были тождественны, наверное, земному потоку брани и грохонью кулаком по столу.
Остальные члены совета лишь прибавили осуждения во взглядах, которым они буравили ставшего вдруг косноязычным психолога.
- Дело идёт о Главном специалисте отсека «Б», секции 4.
- Что? – Президент требовательно буравил взглядом докладчика.
Столь же требовательны были и остальные члены совета. Но, Первый психолог вновь в растерянности замолчал, а Первый заместитель президента тихо, но отчётливо-зловеще отчеканил:
- По-моему пора ставить вопрос о Вашей профессиональной пригодности, любезнейший.
И это ласковое «любезнейший» наконец-то подтолкнуло психолога к конкретности:
- Главный специалист отсека «Б», секции четыре вчера, после смены в комнате психологической разгрузки молился.
- Что делал? – в полной растерянности от услышанного воскликнули все члены совета, включая и Президента.
- Молился, - уже более решительно выговорил психолог.
- Вы хотите сказать, что Главный специалист обращался к мифическому верховному существу, стоящему над миром и даже сотворившего, по мнению древних людей, этот мир? Так что ли? – президент даже слегка подался вперёд, неотрывно смотря прямо в рот психологу, хотя обычно имел привычку смотреть собеседнику в глаза.
- Именно, - со всё возрастающей храбростью ответил психолог. – Впрочем, лучше я покажу кадры этого события, - и сразу же вывел на мониторы изображение комнаты психологической разгрузки, где присутствующие увидели стоящего на коленях Главного специалиста отсека «Б», секции 4. На экраны комнаты были выведены изображения креста, с полуголым человеком на нём, женщины с младенцем на руках, ещё какими-то бородатыми людьми. На одном из экранов был древний текст из некогда священных для землян книг, которые те люди называли молитвословами.
- Это что? – растерянно спросил Первый заместитель президента, тут же поняв всю бессмысленность своего вопроса и чтобы сгладить впечатление, сердито добавил, - Что он там бормочет?
Психолог тут же прибавил громкость и вдобавок вывел на экран текст, который был в момент моления на экране комнаты психологической разгрузки.
- Он обращается к Богу? – удивлённо воскликнули сразу несколько членов совета.
- Именно, - пожимая плечами, ответил психолог.
- Но ведь отсек «Б» четвёртой секции ответственная часть! Как он может?
- Вы проверили причину такого аномального поведения?
- А как столь странное поведение сказывается на профессиональной деятельности?
- Почему вы не отстранили человека от возложенных обязанностей?
- Сделали вы Главному специалисту томографию мозга?
- Откуда это у него?
- Вы провели ретроанализ?
- А текущие биологические анализы у него каковы?
- Почему вы сразу не доложили совету о столь необычном поведении ответственного специалиста?
Сразу же посыпались на психолога со всех сторон вопросы. Но тот уже достаточно пришёл в себя и теперь отвечал уверенно, чётко, абсолютно не теряясь:
- Я не считал нужным собирать совет сразу же после заседания. Вот, докладываю сейчас. Тем более, что данный специалист сегодня свободен от вахты.
- И чем же в данный момент занят этот богомол? – без иронии, скорее с некоторой растерянностью, и даже не пытаясь это скрывать, воскликнул первый заместитель президента.
- Ничего особенного, личное время. Социально он совершенно не опасен, - слегка пожимая плечами, отвечал психолог.
- Значит, не опасен? А как он вообще справляется со своими обязанностями.
- В последнее время он работает так, словно лишился сомнений в своих действиях. Реакции стали даже более быстрыми и более верными, чем, скажем, месяц назад.
- А что, месяц назад этот специалист работал плохо? – сурово спросил президент.
- Нет, уровень профессионализма у нашего объекта очень высок, но в последние несколько дней параметры всех реакций выше обычного.
Наступила пауза, во время которой все с непониманием смотрели на Первого Психолога корабля.
- Судари и сударыни, члены Командного Совета, Вам необходимо принятие пищи. Из-за слишком большой психической и эмоциональной нагрузки всем рекомендуется принять пищевой коктейль, - раздался приятный голос модулятора речи.
Быстро и бесшумно обслуживающий робот расставил перед присутствующими стаканчики с пищевой смесью, причём Первый Психолог , Президент, Первый помощник президента получили значительно больший объём. Что, разумеется, указывало не на служебные приоритеты, но на большее расходование калорий в процессе заседания данных граждан. В наступившей тишине члены Командного совета не спеша выпили причитающиеся им порции.
- Советую всем присутствующим на совете расслабиться, медитируя в течение десяти минут, - опять вмешался в работу совета модулятор.
И в тот момент, когда все присутствующие собирались уже погрузится в расслабленное трансовое состояние, один из членов совета, который нёс ответственность и за возможные контакты с другими цивилизациями, неожиданно для всех произнёс совершенно непонятную, или, скорее совершенно непривычную фразу:
- Господи!
Только привычка к жёсткой дисциплине не позволили старейшинам отвлекаться. Все, хотя и с удивлением взглянув на своего коллегу, принялись медитировать. Лишь спустя десять минут, после выхода из транса, Президент бодрым голосом отдохнувшего человека, вежливо-холодным тоном поинтересовался у ответственного за контакты с возможными цивилизациями:
- Что это значит, уважаемый?
- Я, я и сам не знаю, - в полной растерянности отвечал Главный Контактёр.
- Так, судари и сударыни, если даже столь ответственное лицо не понимает, почему оно упоминает всуе имя Бога, что же мы можем требовать от остальных?
Наступила полная тишина, которую опять вдруг нарушил голос модулятора.
- Господин Президент, наиважнейшее сообщение, которое должны прослушать все члены Совета.
Все сосредоточились, напряжённо переглядываясь меду собой. Модулятор же радостным тоном победителя внятно проворковал:
- Главный Специалист отсека «Б», секции 4 разработал план выхода из поля тяготения Чёрной дыры.
- Что? – вскочив со своих мест, воскликнули хором присутствующие.
- Разве я говорю слишком тихо или непонятно? – обиженно проворковал Модулятор, имитируя живого собеседника.
- Повторите сообщение ещё раз, - жёстко приказал Президент.
- Главный Специалист отсека «Б», секции 4 разработал вполне жизнеспособный алгоритм выхода из поля тяготения чёрной дыры.
- Когда он успел? – хором воскликнули присутствующие.
- В личное, неслужебное время, - сухо проинформировал модулятор.
В наступившей тишине члены Совета молча поглядывали друг на друга.
- Судари и сударыни, думаю необходимо лично вызвать нашего героя на совет, а не выслушивать столь неординарную личность по монитору.
Никто президенту не возражал.
P. S.
Вскоре корабль действительно был выведен из смертельного притяжения. Относительно санкций против Специалиста отсека «Б», секции 4 все забыли и думать. Более того, религия вскоре охватила почти что всех жителей корабля. А все комнаты психологической разгрузки постепенно превратились в храмы. Только храмы эти резко отличались друг от друга, ибо принадлежали разным религиям.