Солнце начинало клониться к закату и многочисленные стаи птиц, в основном это были вороны и галки, устремлялись в неведомое для нас место ночёвки. Так бывало каждый вечер, и каждый вечер мы с внучкой обстреливали их из зенитного орудия, которое соорудили из большой совковой лопаты. Ведь это были в наших глазах не безобидные птахи, а полчища приведений, коварных и опасных.
Чтобы не упустить момент, я торопливо скомандовал:
- Орудие к бою! Заряжай! Высота пять тысяч метров.
- Нет, - возразила внучка, - сто тысяч метров.
Я не спорил.
- Высота сто тысяч метров. Огонь.
- Бух! Бух! Бух! – забухало орудие.
Внучка торопливо стала подносить ещё боеприпасы к своему орудию.
- Бух! Бух! Бух!
А птицы, вернее приведения, всё летели и летели, а мы всё стреляли и стреляли.
Солнце уже почти что село за горизонт. Стало не только темнее, но и весьма ощутимо похолодало. Наблюдатель бабушка стало явно мёрзнуть, не помогало даже подпрыгивание на месте. Однако внучка холода совсем не замечала. И это не мудрено, ведь она одна обслуживала целую зенитную установку: сама подносила снаряды, сама наводила орудие на цель. Где же тут замёрзнуть. К тому же ствол от интенсивной стрельбы сильно перегревался и его приходилось охлаждать кусками снега. В общем, возле орудия дел хватало. Однако холод достал и меня. Я то ведь только командовал стрельбой. Переглянувшись с упругой мы хором, деликатно напомнили неугомонному зенитчику, что сейчас будет совсем темно и пора идти домой, тем более, что и привидения прекратили свои массированные атаки.
Ответ был короток и категоричен:
- Нет!
- Ладно, неси здесь вахту одна, дожидайся, когда появится следующая эскадрилья приведений, а мы пошли домой.
Супруга в это время уже танцевала толи лезгинку, толи танец папуасов. Да и у меня пальцы стали мёрзнуть, хотя, как командир, я и не носил боеприпасы по холоду.
Развернувшись спиной к бойцу, мы торопливо пошли к дому.
- Заведу себе другого дедушку! Заведу себе другую бабушку! – гневно завопил нам вслед неугомонный боец.
Мы только пожали плечами.
Подходя к двери, мы услышали торопливые шаги догонявшего нас разгневанного воина.
Впрочем, гнев у девчонки испарился, едва мы оказались в тепле. Так что увольнения не последовало.