Внучка обожает слушать рассказы из моего детства. И я рассказываю. В тот раз мне вспомнилась история о том, как папа привёл в нашу узкую, длинную, похожую на пенал комнату, огромную овчарку и что из этого вышло. А начиналось всё так.
Раньше, когда я был ещё маленький, мобильных телефонов ни у кого не было. Таких телефонов вообще тогда не существовало, люди их ещё не придумали. А телефоны были лишь стационарные, то есть такие, которые всегда находились в комнате и, взять их с собой было нельзя.
- Как у Мойдодыра?
- Да, как у Мойдодыра. Но и таких телефонов было мало, так что в квартирах они имелись у очень немногих. Именно поэтому мой папа и позвонил перед обедом своей жене, то есть моей маме. И знаешь, что он ей сказал?
Заинтригованная девочка, разумеется, этого не знала, поэтому лишь молча покачала головой.
А он ей сказал:
- Аннушка, так звали мою маму, прежде чем войти в комнату, дай её понюхать свой платок.
Моя мама, конечно, ничего из этой фразы не поняла и с большим беспокойством спросила:
- Кому я должна дать понюхать свой платок?
- Я привёл к нам овчарку, - сообщил с гордостью папа, - вот ей и дай понюхать какую-нибудь из своих вещей.
От этого сообщения мама буквально оцепенела и, не сказав более ни одного слова, уронила трубку на рычаг телефона. Потом она не побежала, а просто помчалась поскорее домой. А работа мамина была совсем рядом с нашим домом. Мама неслась по улице, ничего не замечая. Я в это время гулял после школы и заметив бегущую ни на кого и ни на что не глядя маму скорее весьма удивился, чем испугался. Когда я её окликнул, чтобы спросить, что случилось, она, не отвечая, лишь схватила меня за руку, и потащила стремительно за собой.
Когда мы прибежали к своей комнате и открыли дверь, то к моему удивлению и несказанному ужасу мамы, увидели стоящую посреди комнату громадную овчаренцию.
Мама тут же захлопнула дверь и, схватив меня за руку, помчалась прочь. Куда меня тянут, я не знал. А мы бежали прямиком на работу моего папы.
Как я уже говорил, в то время телефонов было мало, да и папа работал на стройке, так что высказать всё, что она думает о его поступке, мама могла только лично, то-есть, при встрече с папой.
Но мама в тот раз много не говорила, она сумела произнести лишь одну фразу, но зато так яростно, что папа, тут же прекратил трудиться и побежал домой. А мама сказала вот что:
- Немедленно убери эту собаку из комнаты!
Обратно мы уже шли шагом. Сил бежать у нас уже не было. Зато мама могла говорить. И она говорила, не столько мне, сколько сама себе:
- У нас стол между нашей кроватью и твоей поставить нельзя, настолько комната узкая, а он привёл овчарку!
Мама много чего тогда наговорила. Я первый раз в жизни был свидетелем такого красноречия и поэтому когда мы дошли до нашего дома, то сил у мамы больше ни на что не осталось. Она лишь внимательно и удовлетворённо оглядела нашу пустующую комнатушку, как будто видела её впервые, и тихо ушла к себе на работу. Собаки в комнате уже не было.
Собственно этот рассказ можно было бы назвать не «Мама в ярости», а «Наивный папа», потому что овчарку он привёл в нашу комнатушку, в надежде получить не однокомнатную квартиру, а двухкомнатную. Дело в том, что папа от кого-то услышал, что те, кто содержит у себя в квартире овчарку, получают на неё дополнительно комнату. Не знаю, слышала ли такое мама. Наверное, нет, потому что её ярость была страшнее тайфуна.