ДЖЕНТЛЬМЕНЫ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ

/ подражания /


НЕСОВПАДЕНИЯ


– Вам не кажется странным, – обратился один джентльмен другому, – вам не кажется странным, говорю я, что женщины могут делать с нами всё, что захотят, тогда, как мы, можем противопоставить им только то, чего хотят они?


– Представьте себе, кажется, – ответствовал другой джентльмен, — и, кажется, уже давно. Такая несуразица не может не бросаться в глаза: женщины, будучи уверены, что наши желания совпадают с ихним, не дают себе труда озаботиться, чтобы их желания совпадали с нашими.


СВЯТАЯ НАИВНОСТЬ


– Привычка врать, – обратился один джентльмен к другому – привычка, говорю я, врать — не самое пагубное из того, чему обучила нас жизнь. Я, буду с вами откровенен, вру даже жене, хотя эта святая женщина никогда ничего не говорит, кроме правды, одной правды, только правды.


– Готов с вами согласиться, – ответствовал другой джентльмен, – готов согласиться с вами, что мужчинам многое проститься, особенно враньё. Непростительна лишь наивность, с которой они доверяют его своим жёнам.


КАЖДОМУ СВОЁ


– Если бы не играл в гольф, – сказал один джентльмен другому, – если бы не играл в гольф, говорю я, то непременно занялся бы футболом или теннисом. Во-первых, потому, что футбол — игра народная, а теннис — аристократическая, притом, что совершаемый время о времени переход из народной гущи в высшее общество и обратно, с точки зрения психиатрии, весьма спасителен для души.


– Не для всякой, – возразил другой джентльмен, – отнюдь не для всякой. А разница заключается в том, что при игре в гольф вам никому ничего не надо доказывать, разве, что лечащему врачу, что он напрасно беспокоится о вашем здравии. Зато при игре в футбол, обязаны постоянно помнить, об ответственности перед страной и народом, тогда как на корте, не менее постоянно держать в уме, что высшее общество не прощает даже тех ошибок, которые совершаете ему в угоду или с его благословения.


СТЫД В ПОЛИТИКЕ


– Не сдаётся ли вам, – обратился один джентльмен другому, – не сдаётся ли вам, говорю я, что в большой политике слишком мало джентльменов, но перебор с обслуживающим персоналом?

– Представьте, коллега, – ответствовал другой джентльмен, – представьте, хотя понимаю, сколь невероятным это может показаться, но не далее, как вчера, подумал о том же, когда слушал по телевидению представителя одной их фракций нашего парламента. Сей не-джентльмен нёс такую ахинею, что я едва не умер от стыда, но, по трезвом размышлении, отказался от этой мысли. Не потому, что считаю смерть как форму протеста бессмысленной, а потому, что, по моему мнению, настоящий джентльмен должен стыдиться не того, что у дворни плохие манеры, а того, что не обучил её хорошим.


ВСЁ К ЛУЧШЕМУ


– У вас не создаётся впечатление, – обратился один джентльмен к другому, – у вас не создаётся впечатление, говорю я, что демократия в нашей стране напоминает порядочную девушку, оказавшуюся, по недоразумению, в публичном доме?

– Готов с вами согласиться, – ответствовал другой джентльмен, – готов с вами согласиться, что порядочной девушке не место в заведении столь сомнительного свойства. Но поскольку она уже там, а обратного хода нет, я бы, на вашем месте, не стал бы этот, в сущности, обыденный факт, превращать в трагедию. Напротив, именно в злачном месте, демократия, подобно невинной девице, сможет по-настоящему раскрыть свои достоинства, если, разумеется, они не выдумка досужих демагогов.

Борис Иоселевич