Глава LXXX



16 августа маршал Будённый обратился в Ставку за разрешением отвести 5-ю армию за Днепр. «По имеющимся у нас данным, Центральный фронт ведёт тяжёлые бои на рубеже Брянск, Унеча, отступая на юго-восток. Чем быстрее мы создадим резервы за правым флангом Юго-Западного фронта, тем более устойчивым будет наше положение. Резервы пригодятся и для обороны Киева. Тех сил, которые остались там в укреплённом районе, совершенно недостаточно». Ставка удовлетворила просьбу маршала. 19 августа Юго-Западный фронт получил директиву отвести 5-ю армию за Днепр, после чего прочно удерживать рубеж Лоев, Киев, Кременчуг, а из высвободившихся в результате сокращения линии фронта сил сформировать резерв фронта в размере восьми дивизий. Армии Потапова отводился рубеж Лоев – Глыбов. На отход давалось пять ночей: движение в дневное время запрещалось во избежание потерь от налётов авиации противника. 27-й стрелковый корпус генерала Артеменко, несколько раз передававшийся из состава 5-й армии в состав 37-й и обратно, пока не получил статус фронтового подчинения, должен был, согласно плану операции, в течение 20, 21, 22 августа оставаться на своих позициях, прикрывая южный фланг отступающей армии, после чего должен был в течение трёх ночей отойти на левый берег Днепра по деревянному мосту в районе деревни Окуниново и взорвать за собой мост.
Скрытность операции обеспечить не удалось. Зато скорость исполнения была удивительной. Уже в тот же вечер, 19 августа, на стол Гальдеру легла сводка авиаразведки, сообщавшая о движении маршевых колонн по всем дорогам, ведущим из Коростеньского укрепрайона в сторону Днепра. На следующее утро фон Рейхенау предпринял наступление вдоль реки Тетерев, сковав южный фланг 5-й армии, усиленный 4-й дивизией НКВД, в тяжёлых арьергардных боях. Одновременно фон Рунштедт поручил фон Клейсту спешно перебросить на север 11-ю танковую дивизию и ударить в стык между 5-й армией и 27-м корпусом, где штабная неразбериха, обычная при отступлении, особенно сильно должна была сказаться на прочности обороны противника. Это была блестящая идея, заслужившая место в анналах военной истории ещё во времена Итальянской кампании Бонапарта.
Командование Юго-Западного фронта своевременно предупредило командира 27-го корпуса о приближении танковой колонны генерал-лейтенанта Ангерна. Генерал Артеменко выдвинул из-под Киева на единственное шоссе, ведущее через леса и болота на правом фланге 27-го корпуса к окуниновскому мосту, мобильный отряд в составе полка мотопехоты и лёгкого артдивизиона. Мотопехота безнадёжно застряла в пробках на забитых тыловыми колоннами отступающих войск дорогах. Артдивизион едва успел развернуться на окраине деревни в районе Иванкова, как его с ходу атаковали танки 11-й танковой дивизии. Первую батарею атаковало около десятка танков. Короткая огневая дуэль завершилась гибелью двух танков и трёх орудийных расчётов: артиллеристы не успели вкопать орудия в землю и были слишком уязвимы для перекрестного огня орудий и пулемётов танков противника. Лишь у четвёртого орудия, прикрытого плетнём, уцелел наводчик. Скрытый дымовой завесой горящего плетня, он успел сделать несколько метких выстрелов, а когда двор, в котором располагалось орудие, стали обходить с флангов немецкие автоматчики, он погрозил им кулаком и отправился в хату за очередным снарядом, когда она вспыхнула от прямого попадания танкового снаряда. Смяв артдивизион, танки устремились дальше по шоссе.
Всё это время 28-я дивизия генерал-майора Новика, упиравшаяся правым флангом в злосчастное шоссе, оставалась на своих позициях на переднем крае обороны 27-го корпуса. У въезда на мост через реку Тетерев у Горностайполя продвижение танков задержал на несколько часов охранявший мост отряд пограничников лейтенанта Угляренко. Бой, начавшийся вечером 22 августа, не прекращался и ночью. 23 августа танки переправились через Тетерев и двинулись дальше. Движение танков по шоссе замедляли лишь обозные колонны отступающих советских войск и брошенная ими техника, которую приходилось сдвигать на обочину. Деревянный автомобильный мост через Днепр у деревни Окуниново охранялся двумя дивизионами зенитной артиллерии и небольшим отрядом НКВД. В ночь на 23 августа один из артдивизионов был снят с предмостного укрепления и отозван на другой участок фронта командармом 37-й армии, которому подчинялись зенитчики. Батареи оставшегося артдивизиона произвели по приближающимся танкам залп шрапнелью: бронебойных снарядов у расчётов не было, не было возле моста и противотанковых орудий. После этого батареи были раздавлены и немецкие танки двинулись на мост, сбрасывая с него брошенную технику. Несколько танков загорелось у въезда на мост, их подожгли немногочисленные защитники моста, метнув бутылки с зажигательной смесью. В это время в штабе Юго-Западного фронта зазвенел телефон.
Поднявший трубку генерал Баграмян услышал взволнованный голос сапёра из отряда НКВД. «На окуниновском мосту немецкие танки. Прикажете взрывать мост?» На этом телефонная связь прервалась. Не удалось связаться с охраной моста и по радио. Было 6 часов вечера 23 августа. Напрасно Кирпонос громко ругался и стучал кулаком по разостланной на столе карте: немецкие танки уже катились по деревянному мосту через Днепр в каком-нибудь десятке километров от северных пригородов Киева, и всё, что командующий фронтом мог бросить им навстречу, это отряд сапёров на грузовиках с большим количеством взрывчатки и противотанковых мин. Авиация Юго-Западного фронта бомбила мост допоздна. Ни одна бомба не попала в мост, зато был ранен генерал Ангерн, и его сменил на посту командира 11-й танковой дивизии барон фон Эзенбек. Тем временем сапёры Кирпоноса, выехав из Бровар, переправились через Десну по мосту у Остера, заминировали шоссе на Окуниново и к утру следующего дня взорвали все мосты на многочисленных речушках в междуречье Десны и Днепра. Это спасло Юго-Западный фронт и его штаб в Броварах от немедленной катастрофы. Ночью моряки Днепровской речной флотилии спустили на воду выше Окуниново несколько плавучих мин, однако сапёры 11-й танковой дивизии уже протянули выше моста противоминную сеть. Лишь 24 августа мост был взорван прямым попаданием двух авиабомб, сброшенных штурмовиком Ил-2 лейтенанта Колыбина, зашедшего на цель на бреющем полёте. Штурмовик Колыбина загорелся в воздухе прямо над мостом и, пролетев несколько сот метров над шоссе, рухнул на движущуюся по нему колонну. Юго-Западный фронт был спасён вторично. Однако к этому времени на левый берег Днепра успели перейти значительные силы немецкой бронетехники, мотопехоты, зенитной и противотанковой артиллерии. Подтянуть к плацдарму артиллерию Юго-Западного фронта оказалось делом непростым: сапёры Кирпоноса хорошо поработали в ночь на 24 августа. На окуниновский плацдарм была брошена почти вся фронтовая авиация и штурмовые отряды, выделенные 37-й и 5-й армиями. Порой казалось, что с плацдарма сметено всё живое, но когда штурмовые роты поднимались в атаку, их неизменно встречал убийственный огонь из всех видов оружия. Десятка танков КВ хватило бы, чтобы ликвидировать плацдарм, но этих танков у Кирпоноса больше не было. Под покровом ночи противник переправлял на левый берег Днепра боеприпасы и подкрепления, и плацдарм держался, медленно, но неуклонно разрастаясь вширь.