Охрана по роду своей работы въедлива. Она замечает много нюансов, на которые многие и внимания не обращают. И, хотя, как правило, охрана не выказывает своего недовольства, но обсуждать между собой недочёты других любит.
Однако в этот раз недовольство охраны было вполне обоснованным. Один из кабинетов арендаторов оставался открытым. Другими словами, люди ещё не сдали на вахту ключи. И это при том, что даже смена вечерних уборщиц уже разошлась, закончив работу. И это не смотря на то, что день был предвыходным. Не упустила охрана из внимания и то, что шофёр арендаторов уже несколько раз отлучался со стоянки, каждый раз привозя объёмные пакеты, внутри которых явственно раздавался и бутылочный звон. В результате чего Семёныч даже хмуро соизволил пошутить. Облокотившись на свою заскорузлую ладонь, пропел тихим басом несколько строк старинного романса:
- Вечерний звон, вечерний звон,
Как много дум наводит он.
Но на столь музыкальную шутку его напарник Вова среагировал совсем уже мрачно.
- Интересно, до скольки часов будет продолжаться этот звон?
На малейшие отклонения от привычного Вова неизменно реагировал весьма бурно. Нет, он никому из сотрудников здания, разумеется, не высказывал матку-правду в их «наглючие глаза». Но по каждому, даже самому мельчайшему поводу обычно бухтел долго и нудно. Наверное, от его излишней впечатлительности у Вовы постоянно возникали какие-то явные признаки всевозможных болезней. То вдруг, ни с того ни с сего, внезапно опухнет с одной стороны лицо, то начнёт шелушиться на голове кожа, словно у змеи в линьку.
Сейчас у Вовы было и то и другое. С его головы обильным снегопадом сыпалась от псориаза кожа, а правый глаз был красен и заплыл от вздутой щеки. Семёныч на такие привычные мелочи уже и внимания не обращал. Охранники лишь мельком обменялись друг с другом взглядами. Вова мрачно, из под бровей поглядел на Семёныча зорким левым, а Семёныч заглянул напарнику в зрачок его зоркого. Потом каждый углубился в свои мысли. Наконец Вова, более видимо не в силах сдерживать желчь, злобно прошипел:
- Видал, сколько раз уже Юрчик выбегал покурить? Днём он так часто в курилку не бегает.
Словно в подтверждение, неугомонный Юрчик снова выскочил на улицу. Мрачно проводив парня взглядом, охранники понимающе переглянулись.
- Пойду, поспрошаю мальчонку, долго ли они ещё будут гудеть.
Семёныч одел бушлат и вышел вслед за парнишкой. Вскоре Юрчик вновь пробежал наверх. Семёныч обратно в помещение не торопился, что Вовчика весьма сильно злило. Ему поскорее хотелось услышать результат. Наконец вернулся Семёныч. Не торопясь, скинув бушлат, он поставил чайник и приготовил всё, что необходимо для хорошего чаепития. Для Семёныча хорошее чаепитие означало бокал крепкого чая вприкуску с недорогими конфетами. И хотя медлительность напарника Вовчика очень раздражала, он решил не задавать вопросов. Вовчику казалось, что тем самым он попросту уронит себя в глазах напарника, интересуясь результатом опроса мальчишки, который числился почему-то техническим директором. Хотя, на мой взгляд, ничего непонятного в таком жонглировании терминами нет, ведь слово «инженер» в наше время фактически изъяли из оборота, заменив его всевозможными мудрёными названиями, где неизменно присутствует слово «директор». А директор мог, разумеется, быть каким угодно: и техническим, и исполнительным, и даже вообще непонятно с какой иностранной аббревиатурой. Одна из наглых хитростей современности. Заменяя слова, внушать, что меняется кардинально и сама жизнь. Жизнь, конечно, меняется, хотя суть, зачастую, остаётся той же самой.
Но, однако, я несколько отвлёкся. Вернёмся к нашим доблестным охранникам. К этому времени Семёныч уже блаженно потягивал чаёк, заедая его зефиром. Вовчик старался не смотреть на сластёну напарника. Такая любовь к конфетам казалась ему непомерной роскошью, а потому изрядно портила настроение. Да и само молчание напарника тоже вызывало душевное раздражение, что отражалось на его злосчастном псориазе. Голова чесалась неимоверно. Потеряв всякую надежду услышать от Семёныча что либо путное относительно вечеринки арендаторов, Вовчик с остервенением принялся отколупывать корку с зудящей головы, отчего тотчас весь его форменный чёрный костюм стал на плечах белым. Для Семёныча данное зрелище, да ещё во время чаепития было, мягко говоря, неприятно. Он недовольно нахмурился, положил обратно взятый из пакета зефир и, залпом, словно водку допив уже не столь горячий чай, начал пересказывать беседу с молодым директором.
- Говорит, что корпоративные систематические выпивки помогают сплачивать коллектив.
Сказанное настолько возмутило Вовчика, что он даже забыл про зудящую нещадно голову.
- Они что же, эти посиделки намерены проводить и впредь? – яростно прошипел Вовчик.
- Говорит, что и японцы так делают.
Упоминание про японцев вконец взорвало душевную нестабильность Вовчика. Он яростно скрипнул зубами и свистящим шёпотом сообщил, что ему вообще на японцев насрать. Тяжело запыхтев, Вовчик уставился в экраны мониторов. Некоторое время напарники молчали. Затем Вовчик всё же не выдержал и с мрачной яростью процедил:
- Часов до двух торчать здесь будут.
- Да, нет, говорит, скоро должны закругляться.
- Ага, скоро, - скептически не согласился Вовчик, - жди. Вон бухаловки то сколько навезли.
- Говорит скоро, - сам не веря в обещания Юрчика, всё же возразил Семёныч.
Вовчик лишь безнадёжно махнул рукой, продолжив счёсывать с головы корку.
Однако Юрчик не обманул. Коллектив не стал затягивать корпоративчик и уже в одиннадцать вечера все разъехались на вместительной машине шефа, оставив свои на служебном дворе, что опять же вызвало припадок ярости у желчного Вовчика. Однако и он вздохнул облегчённо, закрывая за припозднившимися ворота, которые пришлось уже открывать Семёнычу, ибо его напарник в это время законно отдыхал в их служебном помещении.
К удивлению Семёныча трезвонившим оказался всё тот же неугомонный Юрчик. Теперь он был ещё более пьян, чем несколько часов назад.
- Ты чего? – с оторопелым удивлением спросил парня Семёныч.
- Машину надо забрать, - тяжело дыша, пояснил Юрчик.
- Да куда же ты в таком виде за руль сядешь? – не столько удивился, сколько испугался Семёныч.
- Надо ехать, - продолжал упорствовать Юрчик.
Только тут Семёныч заметил необычное состояние Юрчика. Нет, не то, что парень был в стельку пьян. Это-то было видно сразу. Сейчас Семёныч увидел, что парень донельзя чем-то расстроен. Да, что там расстроен. Юрчик был попросту убит горем. Да, именно такое выражение лица было у парня.
- Что случилось то у тебя? – испуганно поинтересовался Семёныч.
- Надо ехать! – упрямо повторил Юрчик.
Нисколько не возражая, Семёныч впустил нежданного ночного гостя во двор и вновь запер ворота. Пока они тихо шли до машины Юрчика, Семёнычу удалось уговорить парня зайти в здание и попить горячего чая. Конечно, это было нарушение службы, но ведь и парня в таком виде нельзя было оставлять без участия.
Усадив Юрчика в кресло, Семёныч быстро вскипятил воду и заварил своему неожиданному визитёру чай. От зефира Юрчик отказался, чему Семёныч был только рад, потому как боялся, что парня может стошнить. Просто же от крепкого чая, как надеялся сердобольный охранник, такая опасность была сведена к минимуму.
Не приставая с расспросами, Семёныч наблюдал, как парень мелкими глотками пьёт чай. При этом охранник не забывал поглядывать и на мониторы, хотя никакой опасности в данный момент не ожидал. Но, служба есть служба.
Покончив с чаем, Юрчик тяжело опустил голову и горестно прошептал:
- Как жить?
- Что случилось то у тебя? – вновь проявил настойчивость Семёныч.
Но парень не спешил раскрываться. Он достал мобильник и, набрав чей-то номер, жалобно произнёс:
- Друган, у меня проблемы.
Но друган явно не захотел вникать среди ночи в чужие проблемы, чему Юрчик был неприятно удивлён. Недоумённо повертев в руках телефон, он отправил его в карман, более решив никому не звонить. Молчать он тоже не мог и поэтому тихо пояснил:
- Жену сейчас с другим застал.
И хотя Семёныч был человеком в годах, такая откровенность его сильно озадачила. Не потому, что он был смущён. За свою не столь уж и малую жизнь он повидал разных людей. Но, дело в том, что Семёныч до сей поры считал семейную жизнь Юрчика вполне счастливой. Он видел один раз его супругу, которая приходила вместе с ребёнком. Тому было вероятно не более двух лет. Семёныча удивило не то, что женщина приводит домой мужчину в отсутствии супруга, едва уложив спать сына. Семёнычу сама ситуация была неожиданна. Перед ним никто никогда вот так не открывал душу. И пожилой охранник просто не знал, какие слова могут утешить парня. Конечно, он наговорил ему необходимую порцию каких-то слов, сам сомневаясь в их нужности. Он даже рассказал случай из собственного детства, когда мать взяла его с собой, чтобы накрыть мужа с любовницей. И ей это удалось. Семёныч до сих пор отчётливо помнил гордо лежащего на узкой казённой кровати женского общежитий голого отца и яростно гоняющеюся за голой женщиной мать.
- Но родители не разошлись, - завершил свои воспоминания Семёныч.
То, что семья всё же распалась, Семёныч не стал говорить. Ведь это произошло много позже описанного случая.
- Ну, не знаю, зачем я тебе это рассказываю, - искренне сам себе удивился Семёныч. Охранник не умел произносить душещипательные речи и поэтому предложил вновь парню чаю, полагая, что горяченькое сейчас для того полезнее всяких слов. Однако Юрчик от чая отказался. Вместо этого он попросил разрешения выйти покурить. Вместе они вышли во двор. Семёныч даже разрешил Юрчику не ходить к курилке, а курить прямо у парадного крыльца. Собственно не столько доброта, сколько здравый смысл довлел над поступками Семёныча, который заботливо прислонил парня к ограждению крыльца. После прошедшего в начале ночи дождя, небо неожиданно быстро очистилось от туч и, сейчас было усыпано мелкими, но отчётливыми звёздами.
- Большая Медведица, - посмотрев ввысь, машинально констатировал Семёныч и тут же добавил, - а вон Полярная звезда.
Юрчик тоже посмотрел в небо и удивлённо произнёс:
- Маленькая какая.
- Зато постоянная, всегда на одном месте на небе находится, - отвечал Семёныч таким тоном, словно защищая живое существо.
Более часа беседовал Семёныч со своим ночным гостем, не говоря при этом ничего ни возвышенного, ни утешительного. Однако под утро, когда пора было уже открывать ворота, Юрчик уже не стал просить свою машину, а пошёл со двора пешком. Был выходной, на улице не было не души. Лишь одинокая фигурка Юрчика тихо, осторожно шагала по чёрной влажной смальте асфальта. Посмотрев вслед парню, Семёныч пошёл писать рапорт. Нет, он ни словом не упомянул о визите молодого человека. Лишь когда дошёл до стандартной фразы «во время дежурства происшествий не случилось», ненадолго приостановился и повздыхал. Но что он мог ещё написать. Ведь он не погрешил против истины. Да, в эту ночь ещё один человек на нашей планете разуверился в любовь и дружбу. Но разве в рапорте об этом пишут?