ВАЛЕРИЙ ГЕННАДЬЕВИЧ КЛИМОВ

Рассказ «К И Н Д Е Р»


Свет от настольной лампы несколько раз моргнул и потух прежде, чем тридцатилетний Ростовцев успел нажать на её выключатель. «Мистика»,- удивлённо подумал он и, тут же забыв об этом, вновь перевёл свой взгляд на светящийся монитор домашнего компьютера.
Там, в это время, тоже произошло небольшое изменение, и на его страничке в «Одноклассниках» высветился значок о новом сообщении, пришедшем на его имя.
Ростовцев, уже совсем было собравшийся отключить свой «комп» и идти спать, немного поколебался, но всё-таки, тяжело вздохнув, решил прочитать присланное и нажал на «мышку».
Сказать, что полученное им сообщение произвело на него неприятное впечатление – равносильно тому, что не сказать ничего. Он испытал при его прочтении сильнейший шок, сравнимый лишь с ушатом холодной воды на голову в палящий летний зной.
Некая молодая особа оповещала его о том, что он является отцом их общего семилетнего ребёнка по имени Прохор и что ему не мешало бы поближе познакомиться со своим «киндером» и принять посильное участие в его содержании и воспитании. При этом, ею делались весьма подробные ссылки на то событие, произошедшее между ними около восьми лет назад, которое и привело, в конечном счёте, к рождению Прошки.
Ростовцев растерянно смотрел на текст данного сообщения и на маленькую фотографию приславшей его молодой женщины, но ни текст, ни фотография, ни о чём ему не напоминали.
Тогда он увеличил фото незнакомки и более пристально всмотрелся в черты её лица. На этот раз оно показалось ему определённо знакомым. Ростовцев вгляделся ещё внимательнее и вдруг пронзительно чётко вспомнил, где он раньше встречал данную особу.
Это была – Рита – девушка, работавшая в офисе небольшой торговой компании, занимавшейся продажей компьютерной техники в городе, в котором он жил восемь лет назад.
Ростовцев, тогда, тоже работал в этой компании. Он попал в неё сразу же после окончания ВУЗа и ни разу не пожалел об этом.
Это было весьма весёлое и безоблачное для него время. В их отделе, в основном, работали его ровесники, и поэтому проблем с общением, как во время рабочего дня, так и по его окончании, у него не возникало.
Одним из членов их весёлой молодёжной группы коллег по работе была тогда и Рита – девушка, придерживающаяся, как сейчас говорят, свободных нравов, чем усердно пользовались все мужчины из её близкого окружения. Не был исключением из их числа и Ростовцев…
Так продолжалось несколько месяцев, пока вдруг однажды Рита не объявила о том, что она беременна.
Ростовцев и другие молодые мужчины их отдела, имевшие «тесные» отношения с Ритой, отреагировали молниеносно. Они сложились и отдали девушке довольно приличную сумму денег за причинённые «неудобства», посоветовав ей, при этом, не медлить с абортом.
Рита не капризничала и предложенные ей деньги взяла без каких либо возражений и оговорок, чем несказанно обрадовала всех офисных мужчин, с облегчением вздохнувших после этой неприятной «сделки».
А двумя неделями позже девушка и вовсе уволилась из их фирмы по собственному желанию, и вскоре о ней окончательно позабыли.
Четыре месяца спустя из этой компании уволился и сам Ростовцев, решивший вернуться жить в свой родной город, из которого он когда-то уехал поступать в столичный ВУЗ.
После возвращения на малую родину жизнь у него пошла своим чередом, и он лишь изредка вспоминал «весёлые времена» своего пребывания в столице.
За прошедшие семь с лишним лет Ростовцев «крепко встал на ноги»: стал довольно успешным (в провинциальном понятии) предпринимателем и неплохо обеспеченным (опять-таки, по местным критериям) человеком, имеющим собственную с комфортом обставленную квартиру и дорогой автомобиль иностранного производства.
А совсем недавно он, как говорится, «по закону жанра», познакомился с замечательной девушкой, в которую влюбился без памяти, влюбился так, как никогда ещё не влюблялся за свою уж точно «немонашескую» жизнь.
И, вот - через неделю – у него с ней свадьба. Уже заказан самый лучший ресторан в городе и приглашены две сотни гостей. Приоткрылась абсолютно новая страница в его жизни, и здесь… Рита со своим «киндером»!
Ростовцев открыл её страницу и увидел среди прочих несколько фотографий маленького мальчика – судя по всему, именно того Прошки, о котором шла речь в сообщении Риты.
На душе у него «заскребли кошки»: мальчик был очень похож на него самого, когда он был в его возрасте. Но Ростовцев тут же твёрдо отогнал всякие мысли о своём возможном отцовстве, припомнив, что примерно таким же типом внешности обладали ещё, по крайней мере, трое его молодых коллег из столичной фирмы, имевших связь с легкомысленной Ритой.
«Развести, как лоха, хочет… Лахудра!» - неприязненно подумал он о Рите и, решительно заблокировав от неё свою страницу, выключил компьютер.
Облегчённо вздохнув, Ростовцев с удовольствием потянулся и, зевнув, стал готовиться ко сну. Он аккуратно сложил в ящик своего письменного стола все бумаги и ручку и, никуда не торопясь, прошёл в спальню.
Там он спокойно, размеренными движениями, снял со своей кровати покрывало и, также размеренно и аккуратно сложив, положил его на стул. Потом Ростовцев не спеша разделся и осторожно лёг на прохладную простыню, от которой ему тут же стало очень холодно, и он быстро укутался тёплым ватным одеялом.
Затем Ростовцев привычно повернулся на правый бок и почти моментально заснул.
… В это же время, в тысяче километров от него и его города, в маленькой квартире на окраине столицы готовился ко сну маленький Прошка.
Его взбалмошная мамаша, посидев недолго у своего компьютера, неожиданно быстро засобиралась после очередного телефонного звонка на её мобильный телефон и, торопливо наведя макияж, куда-то ушла.
Прошка давно привык к частым ночным отлучкам своей мамы и уже не плакал, оставаясь один. Но всё равно, каждый раз, когда за матерью захлопывалась дверь, ему становилось немного страшно, и он, включая старую настольную лампу, старался побыстрее лечь спать.
Вот, и сейчас, как только громко хлопнула дверь за выбежавшей в ночь его мамой, Прошка потянулся и, зевнув, стал готовиться ко сну.
Он аккуратно сложил в ящик старого комода свои игрушки и, никуда не торопясь, прошёл в спальню.
Там он спокойно, размеренными движениями, снял со своей кровати покрывало и, также размеренно и аккуратно сложив, положил его на стул. Потом Прошка не спеша разделся и осторожно лёг на прохладную простыню, от которой ему тут же стало очень холодно, и он быстро укутался тёплым ватным одеялом.
Затем Прошка привычно повернулся на правый бок и почти моментально заснул…