Виктор Петрович с удовольствием уплетал щи, наблюдая за хлопочущей, возбуждённо счастливой супругой. «Ишь ты, три недели то и отсутствовал, а радуется так, словно меня год не было», - удовлетворённо, с некоторой гордостью подумал он. Хотя, если быть честным, сам Петрович пожалуй раз в десять больше, если только восторг и удовлетворение можно измерять числами, был рад возвращению из командировки. Да и что хорошего жить в его-то возрасте в тесной комнатёнке всей бригадой, да при непьющей натуре. Тоска зелёная. И хотя в данный момент он так не думал, но, видно под воздействием своего подсознания, которое зачастую просто бессовестно манипулирует нами, удовлетворённо заметил:
- А у нас всё-таки стены веселее. Там, - он сделал жест большим пальцем назад, - какого-то болотного цвета были.
- Ой, а я уж тут переживала, переживала, - супруга Петровича в нескрываемом эмоциональном порыве скрестила сжатые в кулаки руки на груди, умильно наблюдая за мужем, который аж покрякивал от наслаждения, работая усердно ложкой.
- А чё переживать то, - Петрович блаженно зажмурился, сделав передышку, - я чать там работал, а не бомжевал.
- Не бомжевал он, - горестно воскликнула любящая супруга, - намного ли лучше жить в одной комнате вдесятером, питаться неизвестно как.
- Это, конечно, такие походные условия с домом даже равнять нельзя, - Петрович удовлетворённо откинулся к спинке стула, улыбаясь маслянистыми губами и сыто щурясь.
Вдруг он заметил, что лицо супруги приняло испуганное выражение.
- Ты чего, забыла тесто посолить? – с добродушием плотно пообедавшего пошутил он, переведя взгляд на кастрюлю со сдобным тестом.
Но супруга шутку совсем не оценила и, приблизив лицо поближе к любимому мужу, настолько, что стало заметно увеличение размера зрачков, тревожно сообщила:
- Ой, Витенька, чуть не забыла.
- Что такое? - совершенно не придав значения обеспокоенному виду жены, и блаженно ухмыляясь, беззаботно поинтересовался он.
- Да ведь сыновья наши герои!
Жена теперь не только подалась вперёд, но и табурет придвинула поближе.
Однако такие манёвры не столько встревожили, сколько изумили супруга, который даже выпрямился на своём стуле, с немым недоумением взирая на свою вторую половинку, которая о своих детях сейчас говорила таким тоном, словно впервые узнала о существовании собственных чад.
- Чё, - усилием воли подавляя лёгкую отрыжку и покручивая крупной головой таким образом, словно ему жал воротник расстегнутой рубашки, только и сумел произнести Петрович.
- Герои! – переходя на шёпот, заговорщически подтвердила супруга.
- Ну, ну. Ты, Нина, не пугай меня, - начав от волнения слегка заикаться, обеспокоенно попросил наш труженик, так долго находившийся в не родных, наполненных уютом стенах.
А супруга, всё так же шёпотом, вероятно вследствие привычки, приобретённой от длительного проживания в однокомнатной квартире, продолжила:
- И ведь всё одно к одному, Витенька. Тебя нет и тут такой случай.
- Да что ты кота за хвост тянешь! – вскричал в негодовании вмиг посерьёзневший глава семейства.
Нина, по отчеству случайно тоже Петровна, окончив своё не в меру загадочное предисловие, набравшись храбрости, наконец-то выпалила:
- Да ведь нас чуть не ограбили!
- Ладно тебе! – округлив свои красивые карие глаза, не поверил муж, - У нас и красть то особо нечего.
- А вот ей Богу! – с неожиданной истовостью перекрестилась жена.
Теперь уже Петрович начал волноваться всерьёз. Не так часто супруга прибегала к таким страшным клятвам. А супруга, ещё раз перекрестившись, сбивчивой скороговоркой продолжила:
- И если бы не Димка с Лёшкой, ходили бы мы сейчас разутые, как те, чёкнутые, что по методике какой-то там босыми даже по морозу шпарят.
- Ты чего несёшь то? Почему? – забыв про недоеденные щи и переходя как и супруга на шёпот, только и смог выдавить из себя изрядно перетрухавший мужик.
- А потому что воры и по ночам не спят, - таким тоном, словно сообщала государственную тайну, выдохнула Нина Петровна.
- Ладно тебе? – не то что совсем не веря, но всё же с некоторой долей недоверия пробормотал растерянно Петрович.
- Вот именно! – стуча по столу указательным пальцем, словно от этого жеста слова приобретут больший вес и смысл, категорично констатировала супруга. И тут же, не давая мужу опомниться, спросила, - ты знаешь, отчего я проснулась три дня назад?
- Отчего? – моргая глазами так, будто ему сыпанули в лицо песком, с искренним любопытством спросил Петрович.
- А от крика я проснулась: - «Димка, вставай, нас ограбили»!
Тут наш неробкий Петрович почувствовал, что его будто в муравейник посадили, столько мурашек крутой волной пробежало по ещё крепкому телу. Он хотел что-то уточнить, но не смог и только судорожно сглотнул, враз пересохшим ртом. А супруга продолжала свой душетрепещущий рассказ:
- Лёшка то, когда в туалет проснулся, услышал, что в «кармане», - супруга коротко кивнула в сторону коридора, - что-то вроде бы звуки какие-то раздаются. Он в глазок выглянул, а обуви на полках нет.
- Господи! – с нескрываемым ужасом воскликнул бывалый Петрович.
- Ну, он нас и разбудил. У меня тогда аж сердце захолонуло. Кричу: «Все на зиму босыми остались! Сынки, лови гадов»!
Окончательно позабыв про ужин, Петрович широко раскрытыми глазами взирал прямо в рот любимой супруги, сфокусировав взгляд на кариесном зубе в правом верхнем углу.
- Ну, мальчишки то, как есть в трусняке и бросились в погоню. Лёшка по лестнице, а Димка на лифте.
- И что? - машинально вытирая салфеткой вспотевший лоб, выдохнул обалдевший от такого рассказа Петрович.
- Перехватили на выходе из подъезда! – с гордой улыбкой за сынов, сообщила Нина Петровна, - до сих пор у обоих фингалы не прошли, - а потом, улыбаясь ещё шире, уточнила, - но и тем крепко досталось! А главное, мешок с обувью отбили. И ещё вон… - супруга вытащила из ящика стола самодельную, с ручкой из цветной пластмассы финку. В её глазах сияла гордая радость победителя.
Петрович, опасливо взяв в руки оружие, растерянно вертел в руках злополучный нож, лезвие которого блестело в полумраке кухни, словно при ярком свете дня.
- А если бы пацанов порезали? – покачивая, словно бы взвешивая, на ладони семейный трофей, спросил он тихо.
В глазах жены замерцало недоумение, сменившееся мгновенно безмерным ужасом.
- Господи, Витя! Да я об этом даже не подумала!
Не только глаза, но и вся фигура женщины теперь выражали трепет и жуть. Петрович, не шелохнувшись, наблюдая за сменой эмоций на лице суженой:
- Нинка ты Нинка! Балда ты балда!
Жёсткая рука Петрович легла на затылок супруги, поглаживая. Этот знак внимания Нина не любила, считая, что он равняет её с кошкой, но сейчас, вместо того, чтобы недовольно отстраниться, она наоборот прижалась лицом в плечо мужа.
- Господи! Господи! Я ж не думала об этом! – повторяла в испуге женщина.
А супруг всё гладил и гладил её. Наконец, отстранив жену и, заглядывая той прямо в глаза, произнёс:
- Вот за это я и люблю тебя, - и, усмехнувшись, уточнил, - за то, что сначала сделаешь, а потом думаешь.
Ещё раз ухмыльнувшись, добавил:
- Если думаешь, конечно.
Супруги немного помолчали, сидя тесно прижавшись друг к другу. Потом Петрович уже вполне серьёзно и с великой нежностью резюмировал:
- А ещё за то тебя люблю, что сыновья такие балбесы, в тебя.
Нина Петровна хотела что-то возразить, но передумала, счастливо при этом улыбаясь.