В конце шестидесятых работал я в бригаде штукатуров-маляров в Облпотребсоюзе. Разъезжали мы по области, отделывая магазины, иногда клубы. Но чаще всё же магазины. Для нашей работы нам доставались наспех грубо вылепленные кирпичные коробки. Качество кладки повсеместно было столь отвратительным, что мы и костерить то не знали как тех умельцев. Впрочем, мы их никогда и не встречали. Мы приезжали, когда каменщики уже покидали деревню. А мы, поохав да поахав, принимались без всякого энтузиазма трудиться. Единственно, что мы знали, так это то, что столь «качественную работу» нам подбрасывают армяне, которые в те времена заполонили нашу область как сейчас узбеки или киргизы. Лишь однажды нам довелось встретиться с двумя каменщиками, которые задержались из-за нескольких перегородок на два, три дня. Чувствуя наше к ним отношение как к «великим спецам», мужики угостили нас чачей, которую им присылали в грелках. Так что эти два дня для отца и сына, которых мы так ненароком повстречали, прошли в спокойствии. Лишь перед самым отъездом хлебосольного семейства я проявил бестактность, спросив напрямую Артура, а так звали сына:
- Слышь, Артур, а сколько вы председателю отстегнули?
Помнится, мой грубо прямолинейный вопрос привёл парня в неописуемый ужас. Он тотчас, напрочь, забыл русский язык и упорно стал твердить, что совсем не понимает меня, при этом ужасно коверкая фразы. Я не стал обличать человека, с кем мы вместе вполне дружелюбно трапезничали. Да и зачем? Всё равно более никогда не свидимся. Однако я ошибся. Встретиться с Артуром мне всё же пришлось. Но случилось это чуть ли не сорок лет спустя. Нас снова свела стройка, на которой я оказался после наших перестроечных передряг, вынужденно уйдя с завода. Я столкнулся с ним во второй половине дня на лестничной площадке, где он вполне профессионально шпаклевал стены. Как ни странно, мы легко узнали друг друга. Я узнал его вероятнее всего потому, что это был мой единственный знакомый армянин. Отца Артура я в расчёт не беру, так как по молодости лет совсем не общался с дядей Вано. Артур же запомнил меня благодаря своему испугу. А, может быть, мы сразу узнали друг друга благодаря знакомой строительной обстановке. Столкнулись двое маляров в заляпанной краской одежде. Правда теперь я был в качестве специалиста по отделки фасадов, да и Артур несколько сменил профиль. Но это всё не существенно. Где-нибудь в городе, среди толпы мы, скорее всего, просто бы разминулись, не признав друг друга. А так. . . В общем мы снова сели за один стол в рабочей бытовке. И хотя Артур с сожалением посетовал на то, что я теперь трезвенник, но всё же это обстоятельство не помешало беседе. С некоторым удивлением я узнал, что Артур уже как лет тридцать пять обосновался в Самаре, у него вполне взрослые дети.
- В общем, стал самарцем, - констатировал Артур.
- Молодец, - похвалил я Артура. Хотя спроси меня кто-либо, почему это так уж хорошо, обосноваться в Самаре, я бы навряд ли смог ответить что-либо вразумительно. Скорее всего, я хвалил Артура за его сегодняшний облик уверенного в себе человека. Хотя в таком факте тоже ничего удивительного не было, ведь передо мной сейчас находился уже достаточно поживший мужчина. А память воскресила того испуганного парня, пытающегося уверить меня в том, что совершенно не знает русского языка. Чуть улыбнувшись, я снова повторил свой коварный вопрос, который вызвал некогда такой приступ страха. Сейчас же Артур просто рассмеялся. Прошлое не смущало его, скорее забавляло.
- Я ведь в то время действительно не знал таких тонкостей. Мальчишка же был.
- Сейчас-то знаешь, - не унимался я. Думая, что он опять будет продолжать скрытничать, коварно повторил тот бестактный вопрос, - Так, сколько же вы отстёгивали председателю.
- Ну, как тебе сказать? В общем, если, скажем, за дом нам платили сто семьдесят тысяч, то семьдесят мы отдавали.
- Не хило, - удивляясь его откровенности, хмыкнул я.
- Что значит не хило? – как бы даже не столько спрашивая, сколько поясняя, произнёс Артур, - Ведь председатель вынужден был делиться. Думаю, что, скорее всего, он отдавал наверх большую часть.
Артур при этих словах сделал характерный жест рукой, указующий либо на Бога, либо на очень большое начальство. Возражать было нечем, а о подробностях оставалось только гадать, ведь за одним столом я не сидел с председателями. Да может оно и к лучшему.