Глава 71.



Наступление Рокоссовского началось в 8 часов утра 26 февраля. Армия Батова, прикрываемая наступающей уступом справа армией Тарасова, продвигалась на Михайловку и Лютеж. Слева от Батова наступала на Севск 2-я танковая армия генерал-лейтенанта Родина. Далее всех вырвался вперёд на левом фланге 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Крюкова, усиленный двумя бригадами лыжников и танковым полком. Не встречая на своём пути организованного сопротивления, Крюков рвался к Новгород-Северскому, не внемля предостережениям Рокоссовского и не слишком заботясь о глубокой разведке на флангах.

Тем временем у соседей Рокоссовского дела обстояли не блестяще. Брянский фронт генерала Рейтера, начавший наступление двумя неделями ранее, продвинулся на 30 километров и забуксовал на рубеже Новосиль, Малоархангельск, Рождественское.

16-я армия Западного фронта, имея задачу наступать навстречу Рокоссовскому, беря в клещи орловскую группировку противника, вообще не имела успеха.

После Сталинграда стратегам Генштаба море было по колено, и они ставили войскам совершенно нереальные задачи, не считаясь с усиливающимся день ото дня сопротивлением противника, успевшего прийти в себя после пропущенных в зимнюю кампанию сильнейших ударов. Стратеги Генштаба замахнулись слишком далеко, строя честолюбивые планы завершить зимнюю кампанию на Днепре.

Фельдмаршал Манштейн успешно свернул свой правый фланг, консолидировал свои силы, сосредоточил мощный бронетанковый кулак и перешёл в решительное контрнаступлние, отбросив Ватутина за Донец, а Малиновского - за Миус.

В район Орла и южнее прибывали всё новые немецкие части, перебрасываемые с Западного фронта и с тех участков Восточного фронта, где положение в зимнюю кампанию оставалось стабильным. Разведка докладывала о концентрации немецких войск в Брянске. Ещё одна сильная руппировка сосредоточивалась в районе Севска и Шостки. Всё свидетельствовало о готовности фон Клюге оспаривать у Рокоссовского инициативу.

Между тем главные силы Рокоссовского уже вели тяжёлые бои на растянутом фронте вдали от базы операций, и надежды на скорое прибытие резервов из глубокого тыла не было, этого не позволяла непогода. Тылы сильно отстали. Войска на передовой испытывали острый голод буквально во всём - в продовольствии, в боеприпасах, в горючем. 21-я армия задержалась под Сталинградом, а после начала контрнаступления Манштейна её и вовсе развернули и передали Ватутину.

Рокоссовский ещё раз связался с Крюковым и снова посоветовал проявить осторожность и отойти на рубеж Севска до подхода пехоты генерала Батова. Однако командарм Родин, которому был подчинён корпус Крюкова, был другого мнения. Честолюбивый танкист уже видел себя сначала в Севске, затем на Десне в Новгород-Северском, а там, глядишь, - и на Днепре. А поскольку директива Генштаба предписывала Рокоссовскому в качестве конечной цели наступления выход войск к Десне, настаивать командующий фронтом не мог, он мог лишь советовать Родину и Крюкову проявлять осторожность, что он и делал.

- Немедленно проведите глубокую разведку на флангах!

Провести разведку Крюков не успел. Он был контратакован во фланг и тыл шестью танковыми и моторизованными дивизиями, попал в оперативное окружение и был вынужден с боями прорываться обратно к своим. При этом он нарушил приказ генерала Родина держаться на Десне до подхода его танков.

Чтобы вызволить Крюкова из окружения, Родину пришлось разделить свои силы.

А из Генштаба от Рокоссовского настойчиво требовали продолжать наступление и во взаимодействии с войсками Брянского и Западного фронтов окружить и уничтожить орловскую группировку фон Клюге.

Генерал Батов вывел армию на рубеж реки Сев, растянул фланги и установил локтевой контакт
с 60-й армией генерала Черняховского, ведущей наступление на фланге Воронежского фронта.

Между тем установить радиосвязь с окружённой группировкой генерала Крюкова радистам Батова не удавалось.

- "Дон", "Дон", я "Земля". Отвечайте.

Но ответа не было.

- А что, Павел Иванович! Двинем навстречу нашу разведку. Я готов возглавить отряд, - вызвался член военного совета армии.

- Отправляйся, Филипп Павлович! Подбери сам автоматчиков и связистов.

Через шесть часов разведчики вернулись.

- Ну как, Филипп Павлович?

- Встретил я в лесу полковника Щукина, начальника политотдела корпуса Крюкова. Обнялись. Наши связисты сейчас будут в штабе корпуса и выйдут на связь.

Вскоре Батов говорил по радио с начальником Оперотдела штаба корпуса.

- Корпус и стрелковая бригада отходят с тяжёлыми арьергардными боями. К ночи будем у вас.

Ночью корпус Крюкова отступил за реку Сев. Генерал-майор Крюков явился в штаб генерала Батова.

- Отчего такой хмурый, Владимир Викторович?

- Отступил без приказа.

- Не переживай. Утро вечера мудренее. Заночуешь у меня, а утром я отправлюсь к Родину и всё улажу. А не получится - обращусь к командующему фронтом. Константин Константинович в обиду не даст.

Крюков оживился. Генералы сели пить чай.

Утром Батов приехал к генералу Родину.

- С чем пожаловал, Павел Иванович? Не иначе со следственной комиссией из штаба фронта. Ну, садись, выпьем по одной по такому случаю.

- Не пью, дорогой. И в комиссиях состоять не люблю. И потом, тебя ведь никто и ни в чём пока не обвиняет.

- Так обвинят. У нас с этим не откладывают в долгий ящик. Ну да мы сами проведём следствие и установим виновных. Генерал Крюков отступил, нарушив мой приказ. У меня всё записано. Отдам его под суд.

Пришлось Батову срочно отправиться в штаб фронта. Рокоссовский немедленно вывел корпус Крюкова из подчинения у Родина и передал в армию Батова. Родин не успокоился и потребовал расследования на Военном совете фронта. Расследование было проведено. "Для предания суду нет оснований", - подписал заключение Рокоссовский.

Уладив одно дело у себя на левом фланге, командующий фронтом отправился на другой фланг, где командарм Тарасов уже который день подряд не исполнял директивы Рокоссовского. Командующий фронтом был с подчинёнными неизменно вежлив, корректен и терпелив. Не так-то просто было вывести его из терпения. Но в гневе он был скор на расправу.

Добираться до штаба 70-й армии пришлось долго: сначала на штабной машине по дороге, потом в крестьянских санях по просеке, а последние пятнадцать километров - и вовсе на лыжах через лес. Прибыв на место, Рокоссовский тут же установил виновных. Командарм был смещён. Поменяли и всех офицеров штаба армии.

Вернувшись в штаб фронта, Рокоссовский узнал, что у него забрали и отдали Ватутину 21-ю армию генерала Чистякова. Он немедленно позвонил в Генштаб.

- Без армии Чистякова продолжать наступательные действия Центральный фронт не может. Прошу разрешения перейти к обороне.

Ставка учла просьбу Рокоссовского. Продолжение наступления в районе Орла было признано нецелесообразным. Центральный фронт перешёл к обороне.