Глава LXXIII

Заняв к утру 23 июня оборону поперёк шоссе Владимир-Волынский – Луцк на холмах в окрестностях Затурц, артбригада полковника Москаленко замаскировалась и окопалась. Три линии батарей, расположенные одна за другой, перекрывали секторами обстрела шоссе и все подходы к нему на расстояние 4-5 километров. Оборудованный радиостанцией и телефонной связью КП бригады разместился в Затурцах, в одном из домов у дороги. Наблюдательный пункт Москаленко был оборудован на крыше. Ожидая преследования со стороны атаковавших его накануне немецких дивизий, полковник ещё затемно выслал по шоссе разведгруппу. Он был крайне удивлён, когда разведчики, возвратившись, донесли, что не встретили противника, проехав десять километров в сторону Владимир-Волынского. Москаленко решил провести разведку лично и в 5 часов утра в сопровождении шофёра и адъютанта выехал в штабной машине на шоссе. Поднявшись на гребень холма в 5 километрах от первой линии батарей, машина едва не столкнулась с головным Pz.IV немецкой танковой колонны, движущейся по шоссе в маршевом строю. Водитель Москаленко нажал на тормоза, дал задний ход и лишь скрывшись от танков за гребнем холма развернулся и помчался обратно на КП. Вскоре комбриг уже был на крыше штаба и по телефону предупреждал командиров батарей о приближении танковой колонны, которую следовало подпустить к замаскированному огневому рубежу как можно ближе. Все получили приказ не открывать огонь, пока не даст залп передовая батарея первой линии. Спустя несколько минут на горизонте показались немецкие танки, успевшие перестроиться в клин. Теперь они шли по обеим сторонам шоссе, оставив проезжую часть мотоциклистам. Впереди в развёрнутом строю осторожно двигались по ржаному полю Pz.IV, имеющие самую толстую башенную броню, следом за ними уступом вправо и влево шли Pz.III и Pz.II, прикрывая с флангов грузовики с мотопехотой, миномётами и артиллерией. По обе стороны от клина по полям в разных направлениях сновали бронемашины войсковой разведки. Позади клина по шоссе двигалась колонна служб тыла.
Первой встретила танковый клин батарея младшего лейтенанта Логвиненко. Расположенная ближе всего к шоссе, батарея не имела пехотного прикрытия, поэтому лейтенант эшелонировал свою оборону: три орудия установил на гребне холма, а четвёртое – в лощине позади холма. Недостаток позиции орудия – ограниченный обзор – с лихвой искупали её достоинства: с одного фланга подход к орудию был прикрыт болотом, со стороны шоссе орудие было скрыто деревенским кладбищем, густо заросшим кустарником, а в случае прорыва танков с фронта через позиции первых трёх орудий высокий угол возвышения лишал танкистов противника возможности вести огонь по орудию с гребня холма, и у орудийного расчёта было достаточно времени, чтобы поразить танк, представлявший на фоне неба отличную мишень.
Подпустив танки на расстояние 300 метров, три орудия выстрелили почти одновременно. С одного из Pz.IV взрывом сорвало башню, два других загорелись. Вслед за батареей Логвиненко все три линии батарей открыли шквальный огонь по выползающим из колосящейся ржи танкам. Немецкие танки открыли ответный огонь по обнаружившим себя батареям и стали на ходу менять строй, чтобы обойти с флангов батарею Логвиненко, оказавшуюся вскоре под перекрёстным огнём. Танки вспыхивали один за другим, но и первые три орудия батареи, успев произвести несколько залпов, одно за другим были приведены к молчанию. Вскоре силуэт немецкого танка показался над гребнем высоты, и в бой вступило четвёртое орудие батареи. Потеряв на вершине холма три танка, немцы двинулись в обход. В грохоте канонады артиллеристы поздно заметили немецкий танк, прошедший через кладбище. Лишь когда тот открыл прицельный фланговый огонь из орудия и пулемётов с близкого расстояния, уцелевшие члены расчёта развернули орудие и наводчик поразил танк первым же выстрелом. Подносчик снарядов и помощник командира батареи были убиты. Подбив ещё два танка, наводчик получил осколочное ранение в плечо и выбыл из строя. Его место занял командир расчёта. Все танки, пытавшиеся пройти через кладбище, были уничтожены. Тем временем два танка обошли болото с другого фланга и атаковали орудие с тыла. Подносчики, посланные командиром расчёта за снарядами, долго не возвращались. Почувствовав неладное, командир обернулся, и в этот момент заряжающий упал, сражённый пулемётной очередью. У командира хватило сил в одиночку развернуть орудие. У него ещё оставалось несколько снарядов. Он успел подбить один танк и поймать в перекрестье прицела второй. На этот раз два орудия выстрелили одновременно. Очнувшись после боя в полевом госпитале, сержант узнал от стоящих рядом с кроватью комбрига Москаленко и комиссара бригады, что атака отбита и что его орудием подбито 17 танков, всего же немцы потеряли более полусотни машин.
Убедившись в том, что противотанковая оборона противника эшелонирована, немцы прекратили атаку и отвели танки из зоны обстрела батарей Москаленко. Место танков на краю ржаного поля заняла немецкая пехота, открывшая интенсивный пулемётный и миномётный огонь по позициям артиллеристов. Спустя полтора часа прилетели пикирующие бомбардировщики и атаковали батареи с воздуха. Ущерб был незначительным: все орудия были вкопаны в землю и замаскированы. Сразу после воздушного налёта немецкие танки вновь пошли в атаку развёрнутым строем, на этот раз они шли на максимальной скорости, поддержанные цепями автоматчиков и мотоциклистами. Батареи артбригады, ведя огонь бронебойными и осколочными снарядами, отразили и эту атаку. Как только уцелевшие танки скрылись в полях высокой ржи, оставив в предполье несколько десятков горящих машин, тяжёлая немецкая артиллерия произвела артналёт на правый фланг позиции артбригады, одновременно установив перед ним задымление. С крыши дома Москаленко увидел в бинокль взвод танков, движущихся через поле на сравнительно безопасном расстоянии в обход его правого фланга. Танки шли слишком демонстративно, к тому же их было слишком мало, чтобы представлять серьёзную угрозу. Почувствовав подвох, Москаленко направил бинокль в противоположном направлении. Над юго-восточным краем горизонта в небо поднималось густое облако пыли: танки обходили позиции бригады слева по большой дуге. К этому времени со стороны Луцка к Москаленко подошли подкрепления: два артполка из расположенных неподалёку летних артиллерийских лагерей 22-го мехкорпуса и 27-го стрелкового корпуса. Москаленко немедленно выдвинул на левый фланг резервный дивизион 76-миллиметровых пушек и два дивизиона 122-миллиметровых и 152-миллиметровых гаубиц из состава подошедших артполков. Развёрнутые с ходу орудия не успели окопать и замаскировать, и завязавшийся на левом фланге встречный бой артиллерии и танков был кровавым для обеих сторон. Ценой больших потерь атака немецких танков была отражена и здесь. В три часа дня немецкие танки ушли, уступив место пулемётчикам и миномётчикам. Артиллеристы принялись окапываться. Несколько раз их атаковали «Юнкерсы». Вечером командир дивизиона 76-миллиметровых орудий сообщил по рации, что вновь атакован танками, поддержанными большими силами пехоты, и срочно нуждается в подкреплении. Одновременно разведка сообщила, что танковый авангард противника, предприняв ещё более дальний обход левого фланга, перерезал шоссе на Луцк в тылу у Москаленко. Полковник понял, что атака на левом фланге носит отвлекающий характер. Танки 22-го мехкорпуса всё ещё были в пути. Оценив обстановку, Москаленко принял решение развернуть против прорвавшихся танков все резервы, отбить шоссе, а с наступлением темноты оставить сильную позицию в районе Затурц и скрытно отвести бригаду к Луцку, после чего развернуть фронт поперёк шоссе, упёршись левым флангом в реку Стырь.
Обстрелянные со стороны Затурц и со стороны Луцка, где Москаленко предусмотрительно оставил четыре резервных батареи, немцы не рискнули оставаться ночью на шоссе в тылу у Москаленко в отрыве от своих баз снабжения, к тому же их разведка донесла о приближении к Луцку со стороны Ровно мотодивизии из мехкорпуса Рокоссовского. Наконец, в руках у танкистов фон Клейста уже был к вечеру мост через Стырь в районе Берестечко, и главные силы танковой группы были повёрнуты на этот плацдарм. С наступлением темноты сражение прекратилось. Дорога на Луцк была свободна. К утру артбригада отошла, оставив Затурцы и заняв позиции на участке шоссе Торчин-Усичи-Луцк фронтом на обе стороны шоссе Владимир-Волынский - Луцк, а в районе Торчин – и поперёк шоссе, фронтом на запад. В районе Луцка к позициям бригады примыкала слева фронтом на юг 135-я дивизия 27-го стрелкового корпуса.
На рассвете 24 июня немецкий разедбатальон подошёл по шоссе к окраинам Торчина и был встречен огнём развёрнутых поперёк шоссе батарей. Потеряв один танк и несколько мотоциклов, разведчики ретировались. Москаленко ожидал, что противник нанесёт удар по шоссе, но этого не произошло: немецкие танки атаковали с юга Усичи, а когда и здесь наткнулись на огонь тяжёлой артиллерии, двинулись в обход ещё дальше и атаковали с юга Луцк, пытаясь пробиться к мосту через реку Стырь, ещё ночью заминированному сапёрами Москаленко. Здесь немецкие танки также были встречены метким огнём прямой наводкой из тяжёлых орудий. Потеряв два десятка танков и бронемашин, немцы отступили в юго-восточном направлении. Тем временем в район Луцка прибыли части 9-го мехкорпуса Рокоссовского, а в район Ровно – танки 19-го мехкорпуса Фекленко. Теперь весь левый фланг 5-й армии Потапова был надёжно прикрыт с юга, и Москаленко мог более не опасаться за судьбу своего левого фланга и тыла.
Утром, выполняя приказ командования фронтом, 22-й мехкорпус, возглавленный генерал-майором Тамручи, при поддержке 135-й стрелковой дивизии контратаковал в юго-западном направлении с задачей деблокировать одну из окружённых дивизий 27-го стрелкового корпуса, принявшего 22 июня всю тяжесть удара танковой группы фон Клейста, и во взаимодействии с 15-м и 8-м мехкорпусами, контратакующими с юга, из районов Буск, Броды, разгромить и уничтожить вклинившуюся в центр Юго-Западного фронта группировку противника. Артбригада Москаленко в контрударе участвовала косвенно, прикрывая правый фланг и тыл 22-го мехкорпуса. Для опасений за их судьбу имелись серьёзные основания. С утра разведбатальоны противника продолжили разведку переправ через реку Стырь южнее Луцка, чтобы с юга прорваться к шоссе Ровно-Луцк и перерезать его. Их отбросил подошедший накануне с востока корпус Рокоссовского. Однако немцы вели разведку переправ через Стырь не только к югу от Луцка, но и севернее его, в районе Рожище, на стыке 27-го и 15-го стрелковых корпусов 5-й армии Потапова. 15-й стрелковый корпус генерал-полковника Федюнинского был у Потапова правофланговым. Имея в своём составе две стрелковых дивизии, два артполка, зенитный артдивизион, батальон связи и сапёрный батальон, корпус занимал позиции вдоль границы по Бугу севернее Устилуга и в Полесье, где соприкасался с левым флангом Западного фронта. Штаб корпуса располагался в Ковеле. Накануне, 23 июня, дивизии 15-го корпуса, выдержавшие 22-го июня первый натиск противника в недостроенных пограничных укреплениях, начали с боями отходить вглубь Полесья, чтобы не оказаться в окружении. Об этом рассказал полковнику Москаленко офицер связи, прибывший в 2 часа дня 24 июня из штаба 5-й армии. От него же комбриг узнал о тяжёлом положении на левом фланге 27-го корпуса, где две дивизии вели бой в окружении, а сплошной фронт отсутствовал. Приказ Потапова, доставленный офицером, предписывал полковнику отвести артбригаду из Луцка в район Рожище и предотвратить захват противником расположенных в этом районе автомобильного и железнодорожного мостов через реку Стырь. В качестве прикрытия от возможных танковых атак противника в распоряжение Москаленко передавались находящиеся в районе Рожище несколько тяжёлых танков из 41-й танковой дивизии.
Москаленко ещё был в Луцке, когда в город стали прибывать отступающие части 22-го мехкорпуса и 135-й стрелковой дивизии. Контрнаступление, предпринятое ими с утра, захлебнулось, группировка понесла большие потери. Особенно пострадала 19-я танковая дивизия, потерявшая 45 танков Т-26 и 10 бронемашин БА-10. Командиры обоих танковых полков были убиты, командир дивизии генерал-майор Семенченко ранен, начальник артиллерии пропал без вести, командир мотострелкового полка умер от ран при отступлении, от артполка осталось 14 орудий. Не в лучшем состоянии были и другие отступающие дивизии. Москаленко стало ясно, что Луцк с этими силами удержать не удастся. Ночью бригадная колонна оставила город и к рассвету вышла к автомобильному мосту через Стырь в районе Рожище. Мост был уже взорван сапёрами 27-го корпуса: таким путём командир корпуса предотвратил бегство с позиций остатков деморализованных отступающих стрелковых частей, скопившихся у моста на западном берегу. С первыми лучами рассвета застрявшую у взорванного моста колонну Москаленко обстреляла немецкая артиллерия. Оказавшись в огневой ловушке, Москаленко принял решение развернуть оборону, заняв предмостное укрепление расположенного рядом невзорванного железнодорожного моста, и поручить сапёрам сделать мост пригодным для переправы бригады на восточный берег. Не успели артиллеристы вкопать орудия в землю, как им пришлось отражать атаку полка немецкой пехоты, поддержанную полусотней танков. Атака началась в 6 часов утра. Атакующие пытались прижать бригаду к реке, отрезать от железнодорожного моста и уничтожить, не дав уйти на восточный берег. На полном ходу немецкие танки ворвались на позиции передовой батареи и раздавили гусеницами три орудия. На этом атака захлебнулась: вскоре прорвавшиеся танки горели, расстрелянные в упор артиллеристами, а атака пехоты была отражена пулемётным огнём зенитчиков Москаленко и стрелками оборонявших предмостное укрепление частей 27-го корпуса. После бомбардировки с воздуха и артналёта противник повторил атаку, в которой лишь потерял ещё десяток танков и бронемашин. Немецкая пехота, незначительно приблизившись к мосту, на котором трудились сапёры Москаленко, залегла под пулемётным огнём.
Наконец сапёры закончили работу и первый дивизион артбригады переправился на восточный берег Стыри. Едва следующий артдивизион двинулся на мост, как его оттеснили бросившиеся к мосту беспорядочные толпы охваченных паникой людей, не без основания опасающихся, что с уходом артиллеристов на другой берег им не оставят времени на отход немцы. У въезда на мост началась страшная давка. Лошади ломали ноги, проваливаясь между шпалами моста, и отпрячь упавших лошадей не было возможности: сзади напирала огромная толпа, и от этого давка становилась ещё сильнее.
Неизвестно, кто и откуда открыл орудийный огонь по мосту. Возможно, это были немцы. Во всяком случае, трёх осколочных снарядов хватило, чтобы рассеять обезумевшую толпу. Те, кто были на мосту, попрыгали в воду, остальные разбежались прочь от моста. Теперь мост загромождали только обозные телеги и перевёрнутые лафеты. Стрельба по мосту загадочным образом прекратилась, и два танка КВ, принятые в подчинение полковником Москаленко, за пять минут расчистили мост от всего, что на нём оставалось. После этого переправа пошла быстрее и порядок на мосту не нарушался. Ещё трижды в этот день противник предпринимал атаки на мост, и все они были отбиты. Лишь по мере отвода артдивизионов на восточный берег полукольцо немецкой пехоты вокруг предмостного укрепления постепенно сжималось. В ночь на 26 июня, когда последнее орудие артбригады было отведено за реку, сапёры Москаленко взорвали мост. Однако и противник не терял времени даром. Пока артбригада переправлялась по железнодорожному мосту, немецкие сапёры навели понтонный мост между Рожище и Луцком, к утру 26 июня немцы заняли плацдарм и, укрепившись на восточном берегу, вновь атаковали позиции бригады. Два дня продолжался тяжёлый бой, в котором артбригада и отошедшие вместе с ней стрелковые части отражали атаки танков и пехоты противника, пытавшегося расширить плацдарм в северном направлении. На третий день в район Рожище подошёл свежий стрелковый полк 200-й дивизии полковника Людникова из состава 31-го стрелкового корпуса. Поддержанный тяжелой артиллерией Москаленко, он 28 июня атаковал немецкий плацдарм и ликвидировал его.