Какое имя по паспорту у вышибалы городского «Клуба любителей пива» никто и не знал. Разве что друзья детства некоторые помнили, да бухгалтер заведения. Вот, пожалуй, и всё. А называли нашего героя повествования весьма просто, коротко, что называется, без всяких изысков – Бочка. Чем наш великан вширь весьма гордился. «Почему «великан вширь»? – спросит наверняка любознательный и дотошный читатель. Охотно отвечу. Потому вширь, что роста Бочка не достигал и двух метров. Согласен - это совсем даже немало. Людей, достигших таких высот измерительной планки, зачастую даже называют верзилами. Но Бочку во всём полуторамиллионном губернском центре высоким не считал никто. И происходило это по одной единственной банальной причине – Бочка был очень нестандартной фигурой, сильно разросшейся вширь. Бочка был столь широк, что если вставал поперёк шоссе, то запросто перекрывал своим массивным телом всё движение, правда, справедливости ради, надо отметить, что перекрывал Бочка движение на дороге всего лишь в одном направлении. Но и этого было достаточно, чтобы шокированный водитель в панике нажимал на тормоза.
Если же Бочке приходилось ненароком кого-либо выпроваживать из бара, то…
Впрочем, зря я оговариваю весьма достойного парня. Сам он лично никого не выпроваживал. За него это делали два весьма дюжих молодца. Они хотя и не имели столь внушительной комплекции, и даже, по сравнению с нашим полняшкой казались весьма худосочными, всё же являлись «заслуженными мастерами спорта» по штанге, пусть даже и бывшими.
Однако эти молодцы имели перед Бочкой одно весьма существенное преимущество – они свободно проходили в широкую двустворчатую дверь пивного клуба. Собственно именно эти ребята и являлись истинными вышибалами в знаменитом городском клубе.
Понимаю, любознательный читатель вновь настырно задаст каверзный вопрос автору:
- Зачем тогда находился перед входом в почтенное культурное заведение Бочка?
Согласен, вопрос действительно каверзный. Настолько каверзный, что навряд-ли кто из читателей сумеет самостоятельно докопаться до истины. Даже наводящей и весьма существенной информации с моей стороны о хозяине знаменитого «Клуба любителей пива», что тот в прежние времена являлся секретарём райкома комсомола, и то не поможет. Ибо, как увязать между собой комсомол и пиво? Отвечаю прямо – никак не надо увязывать. Но, хочу напомнить, кем являлись бывшие комсомольские лидеры.
- Да кем они являлись, - пренебрежительно воскликнет какой-нибудь пессимист обыватель, - никем не являлись. Обычные функционеры.
Э, нет, позвольте вам возразить, дорогие читатели. Комсомольские деятели прежних времён были ребятами весьма и весьма ушлыми. Вспомните хотя бы знаменитый клип про Горбачёва:
- Ду-да, ду-да, ду-да, ду-да.
А ведь это творение комсомольского лидера.
Согласен, не все они обладали буйной фантазией, а многие просто обюрокрачивались в весьма молодом возрасте. Да и хозяин нашего заведения, не чужд оказался партийному окостенению. Иначе не назвал бы он своё питейное заведение столь сухо и официозно – «Клуб любителей пива».
Согласитесь, как то уж слишком официально звучит. Наподобие какого-нибудь клуба «Детского творчества».
Однако, несмотря на явно прогрессирующий бюрократизм, наш бывший комсомольский деятель всё же сумел сохранить толику здоровой фантазии. Знаете, что он придумал?
Хорошо, хорошо. Более не буду надоедать своему разлюбезному читателю ненужными, а, стало быть, и раздражающими вопросами. А лучше просто сделаю рекламу родному городу и нашему знаменитому питейному заведению с благородной целью привлечения многочисленных туристов на наше знаменитое шоу, главным действующим лицом, или, если хотите, пузом, является наш широкий Бочка, который сам, как я уже поведал, не выпихивает из клуба никого. За него это, как я уже пояснил выше, делают два силача штангиста.
Происходит всё это так. Едва лишь честной гуляка, сильно переберёт и соответственно очень сильно охмелеет, то вот эти ребята штангисты сразу же надевают на него парашют.
Не надо меня перебивать ненужными вопросами. Сейчас всё сами узнаете. И, в частности, для чего надевают пьянчуге парашют, причём из специальной светящейся материи. Даже сам ранец, лямки сделаны из фосфоресцирующего материала.
Значит, я остановился на том, что на не умеющего пить и, главное, вести себя прилично субъекта, надевается двумя нашими штангистами специальный светящийся парашют и пьяницу выводят на улицу. Но не для того, чтобы тот протрезвел.
Ибо вот тут то и начинается грандиозное шоу. Посмотреть его выходят все посетители питейного заведения. Более того, на улице уже ждёт огромная нетерпеливая толпа горожан.
А далее происходит вот что. Ничего не подозревающего пьяньчугу, ибо те, кто в курсе, уже более никогда не нарушают покой почтенного заведения, подводят к мило улыбающемуся Бочке и с разбегу ударяют несчастную жертву перепоя о необъятный и, главное, очень упругий живот нашего широкого гиганта. Но ударяют не для того, чтобы убить, или, не дай Бог покалечить. Несчастную жертву приводят в соприкосновение с животом Бочки с благородной педагогической целью перевоспитания пьяницы. Другая цель этого поистине сногсшибательного соприкосновения коммерческая. Поэтому ребята все действия совершают очень артистично, чтобы по возможности повысить зрелищность аттракциона. И это им удаётся вполне. Ибо после короткого соприкосновения с могучим животом Бочки, перепивший субъект то ли громко икнув, то ли судорожно вскрикнув, устремляется высоко в небеса, за высотные дома, мимо промзоны, прямо на пустующее поле, на которое любитель перепить и приземляется. Парашют устроен так, что раскрывается автоматически.
Да, аттракцион действительно столь захватывающий, что многие парашютисты поневоле, едва соприкоснувшись с упругим животом Бочки, не только моментально трезвеют, но и летят, разбрызгивая мощную струю мочи. Наши штангисты участникам полёта памперсы не выдают, но зато любезно перед полётом расстегивают так называемым «астронавтам», как их здесь в шутку у нас называют, ширинку. Я извиняюсь перед любезными моему сердцу читателями за столь неподобающие с этической точки зрения подробности, но ведь как в этом мире без реализма, который стойко прививал и привил стойко ещё совсем недавний социализм, из которого мы все и вышли, как из народа.
В общем сверхмощный и суперупругий живот Бочки оказал столь сильнейшее педагогическое и нравственное воздействие, что все жители нашего совсем не маленького города перестали накачивать себя пивом до непотребного состояния, или «до положения риз», что одно и то же, как вы знаете.
Хозяин клуба даже с унынием и хандрой, начал было подумывать на полном серьёзе о том, чтобы уволить уникального Бочку, дабы не отпугивать мирных выпивох, но вовремя одумался, потому как неожиданно для него появилось весьма большое количество экстремалов, готовых за хорошее вознаграждение соприкоснуться с животом-катапультой нашего славного Бочки.
В общем, хозяин заведения, вместо маячившего призрака кризиса в виде безжалостных убытков, которые подобно моли принялись было уже грызть бюджет клуба, получил неожиданный прирост прибыли и был этим фактом столь доволен, что даже существенно повысил зарплату своему столь ценному работнику. Причём повышение зарплаты свалилось на Бочку не только в виде большего количества купюр, но и дополнительного ежедневного кега с пивом для поддержания соответствующей формы своего сотрудника.
Парень же был столь невзыскателен, что даже не подумал открыть собственное дело, продолжая честно и добросовестно подбрасывать тренированным пузом в небеса уже не перепившую пьянь, которым требовалось даже расстегивать ширинку, а восторженных экстремалов, жаждущих не спиртного, а чистейшего адреналина. И эти экстремалы, устремляясь ввысь, уже не испускали струю мочи, но летели над городом с криками «ура, Россия вперёд» и даже модного сегодня «оле, оле, оле».
И так бы процветал данный аттракцион до сегодняшнего дня, если бы не одно обстоятельство, нарушившее душевное спокойствие не только многих жителей нашего славного и пивного города, но и, самое главное, нашего необъятного Бочки. Дело в том, что в городе неожиданно появилась партия под интригующим названием «Пища, питьё без вредоносной химии и синтетики». И если наша незабвенная Ахматова хотя бы извинилась перед читателями, что поставила однажды в стихотворении подряд сразу три «е», то эти политики, перед своими почитателями и адептами даже не потрудились покаяться за настырные три «и».
Да что там какие-то три буквы, нарушающую гармонию звучания. Это партия вообще оказалась весьма радикальной, на грани экстремизма. Обратите внимание, как они относятся к науке, которую обожал не один Менделеев. Разве может быть химия вредоносной? Вредной да, но ведь не вредоносной. Эдак, можно ведь подумать, что химия и синтетика являют собой нечто подобие колорадского жука, с которым действительно необходимо бороться. Эти политики в своей омерзительности вообще зачастую переходят все допустимые и, что ещё хуже, недопустимые пределы.
Хотя само по себе появление в городе ещё одной партии может быть и не повлияло бы на события, кардинально изменившие устои, интересы горожан, если бы среди лидеров нового движения не оказался господин Живчик, который, по печальному стечению обстоятельств являлся не только школьным товарищем нашего знаменитого Бочки, но даже другом детства по детскому садику. И хотя старые друзья совершенно не походили друг на друга, а даже в большей степени разнились, причём не только внешностью, но и своими наклонностями, привычками, пристрастиями, их влекло друг к другу, словно противоположено заряженные частицы. Впрочем, они по существу таковыми и являлись.
Да вы посмотрите хотя бы на пристрастия друзей. Живчик, например, окромя сока и молока и бутылочной воды, вообще ничего из напитков не употреблял. Отвергал даже, словно какой-нибудь чуждый нашим привычкам мормон, кофе и, вы не поверите, чай. И это несмотря на то, что в царской России купцы, а особенно купчихи, что подтверждено и в нашей живописи, пили прямо таки ведёрными самоварами.
Бочка же, как уже знает читатель, потреблял пива даже не вёдрами, но кегами, причём не один кег ежедневно выпивал.
Но вернёмся временно к Живчику, который был настолько интеллигентен, что даже соки пил из маленькой фарфоровой чашечки.
Чему же тут удивляться, когда такой тип, я имею в виду, разумеется, Живчика, стал одним из лидеров новоявленной партии.
Но как же сие событие повлияло на захватывающий аттракцион с полётами через весь город, спросите вы. Да просто, очень просто. Ведь этот Живчик, напомню, был закадычным другом нашего необъятного Бочки. Именно он и начал коварно разлагать доверчивую, замутнённую разве что пивной пеной, душу своего большого друга.
И знаете с чего он начал свою агитацию? Ни за что не угадаете. Ибо коварен, весьма коварен мозг политического деятеля.
А начал Живчик с рассказа о хмеле. Да, да, дорогой читатель, вы всё правильно прочитали. Именно с рассказа об этом основополагающем компоненте настоящего пива и начал свою разлагающую агитацию коварный друг нашего доверчивого Бочки.
Однажды, забравшись по массивной, словно статуя свободы фигуре друга к нему на округлый, словно дирижабль живот и ухватившись, чтобы не скатиться вниз, за петельку малинового пиджака Бочки, Живчик голосом коварной Сирены пропел:
- А ты знаешь, сколько у нас в России вырабатывается хмеля?
- Какого ещё хмеля? – добродушно пробасил Бочка, с удовольствием потягиваясь на припекающем летнем солнце.
От столь неожиданного телодвижения своего товарища Живчик вынужден был схватиться за лацкан пиджака друга сразу двумя своим тонюсенькими ручонками. Однако же наш политик присутствия духа не потерял и звонким тенором пропищал:
- Да того самого хмеля, из которого должно вариться пиво.
- Почему должно то? – благодушно улыбаясь и при этом, безуспешно пытаясь свести руки на гигантском своём животе, пророкотал Бочка.
И не дожидаясь от Живчика ответа, сам же и пояснил:
- Без хмеля какое же пиво. Без хмеля никак нельзя.
- Нельзя говоришь? – улыбаясь коварной улыбкой иезуита, пропищал с живота друга новоявленный политик, а если говорить по совести, то просто, на мой взгляд, возмутитель спокойствия.
- Нельзя, - твёрдо, с непоколебимой убеждённостью подтвердил Бочка.
- А хлеб ты тоже покупаешь с хмелем, - взбираясь по массивной золотой цепи друга, которую тот снимал лишь во время показа аттракциона, совсем уже невинным голоском прочирикал Живчик.
- Конечно, - не чувствуя подвоха, подтвердил бесхитростный Бочка.
- А откуда же в хлебе хмель? – сохраняя свою иезуитскую улыбочку, продолжал допытываться дотошный Живчик.
- Ну, как? – пожал неопределённо плечами Бочка, отчего его худосочный друг чуть не сверзился по необъятному животу друга на горячий асфальт. И упал бы, наверное, если бы его заботливо не подхватил своей широкой ладонью, похожей на ковш экскаватора товарищ детства.
Почувствовав под ногами твёрдые пальцы друга и, немного придя в себя от некоторого испуга, Живчик настырно пояснил:
- Да ведь у нас в губернии хмель не произрастает.
- Значит, привозят,- миролюбиво пробасил необхватный Бочка.
- Да у нас хмеля вообще сейчас нигде нет. В Мордовии собирали, да и то сейчас там всё заглохло.
- Да, ладно. Пиво то варят, - возразил Бочка, которому хлеб был не столь уж и нужен.
- Да ни черта не варят! – вскричал голосом искусителя коварный Живчик, вцепляясь на всякий случай двумя руками в звенья золотой цепи друга, а так же упираясь в другое звено своими миниатюрными ножками.
- Ну, как? Я же пью, - с прежним добродушием, столь свойственной толстякам, вновь пробасил Бочка, не забывая при этом подстраховывать друга, чтобы тот, не дай Бог, не скатился вниз.
- Да ты не пиво пьёшь, - со злобной настойчивостью гнул своё Живчик, - ты лакаешь пойло из спирта, изготовленного из нефти или опилок, который приправлен ароматизаторами, усилителями вкуса, стабилизаторами, консервантами. И весь этот коктейль подкрашен ещё колером, который называется более благородно - красителем. Хотя любой маляр тебе скажет, что краситель это и есть колер.
- Да, ладно, - наклоняя взор на возбуждённое личико друга, вяло возразил Бочка.
Однако чувствовалось, что слова ушлого политика всё же посеяли в широкой душе плевы сомнения.
- Вот тебе и ладно! – продолжил напористо безжалостный товарищ. И тут же с ходу продолжил:
- Думаешь, почему ты такой толстый? А?
- Я не толстый, я массивный, - любовно поглаживая свой живот-катапульту, самодовольно уточнил Бочка и, тут же разразился несвойственным для него многословием:
- У нас в роду все такие были. Мой отец, ты же знаешь, тоже прозывался Бочкой, и был очень здоровым, хотя и умер молодым.
Живчик хотел прервать неожиданный монолог друга, но не успел, а может быть, просто не посмел в последний момент прервать столь ностальгические воспоминания товарища.
И Бочка беспрепятственно продолжил:
- И мама у меня массивная была. А всё потому, что в нашей семье всегда пили пиво. У неё даже в грудях, как все говорят, вместо молока вырабатывалось пиво.
Бочка широко улыбнулся и с поэтической интонацией Бояна, повествующего о боевом товариществе, произнёс:
- Можно сказать, что я впитал вкус пива с молоком матери.
Парень блаженно ещё раз улыбнулся и уточнил:
- Собственно, пиво я употреблял уже в утробе своей незабвенной маменьки. Жаль, что она не на много пережила папеньку.
При этих словах Бочка тяжко и протяжно вздохнул. Но Живчик в этот раз успел вовремя ухватиться покрепче за золотую цепь. Наверное, именно её и описал Пушкин в своём предисловии к «Руслану и Людмиле». Ну, ладно, не будем отвлекаться, а вернёмся к диалогу наших друзей, один из которых был очень коварен. Он и в тот раз, поняв, что не упадёт, тут же тоненько прокаркал, ибо нельзя говорить иначе про такие ужасные его слова. А сказал Живчик следующее:
- И ты ненамного переживёшь своих родителей, если не уяснишь себе простую истину.
- Какую? – нехотя, и даже с несколько усталой интонацией поинтересовался Бочка.
- Какую! – зло вскричал друг детства, - А вот такую.
Тут Живчик сузил глаза, отчего стал даже похож несколько на самурая, и страшным голосом, каким дети пугают друг друга, рассказывая всякие жутики в тёмной комнате, просипел:
- Синтетические добавки хороши в стиральных порошках и освежителях воздуха, но, ни в коей мере не в пище и напитках.
- И уж точно не в пиве! – суровым басом обвинителя прогудел Бочка.
Парень любил справедливость и честность.
В общем, как бы сказал Гоголь: «И пропал казак для всего казацкого войска».
Ибо не столько ужаснулась душа парня, что он пьёт, сколько возмутилась самим фактом обмана.
А так как Бочка, несмотря на мягкий нрав и доброе, отзывчивое сердце был очень твёрд характером, то, возмутившись столь наглому мошенничеству со стороны бесчестных промышленников и продавцов, бросил совсем потреблять этот напиток, который у нас идёт в продажу под названием «пиво».
А какие это повлекло последствия? Да перестал Бочка с того дня трудиться на радость экстремалов своим животом-катапультой, а стал больше времени проводить на митингах пресловутой партии. Случись такое в начале наших девяностых, то непременно бы убили нашего принципиального до щепетильности парня. Но теперь обошлось без киллеров. Хотя и начали преследовать Бочку всякие заинтересованные в этом нехорошие людишки. Даже организовали было арест парня, да ничего у них не вышло по той простой причине, что не нашлось у нашей доблестной правоохранительной системы наручников нужного размера, да и машины, в которую бы поместился Бочка, тоже не сыскалось. В конце концов нехорошие люди оставили Бочку в покое, переместив основную сферу своей деятельности в другие регионы. А Бочка продолжал свою бурную политическую жизнь. И настолько его жизнь оказалась бурной, что похудел парень вскоре весьма сильно, так сильно, что вся лишняя кожа, которая у него наросла от прежней жизни, стала напоминать крылья большой летучей мыши. Друзья советовали ему сделать операцию по удалению лишней кожи, но Бочка оказался умнее их всех и поступил более мудро, он просто собрал всю лишнюю кожу по бокам, отчего стал походить на летучую мышь. И с этих пор его перестали звать Бочкой, а называют уважительно Бэтмэн.
Естественно, никого он уже в полёты не отправляет. Вместо этого он сам начал совершать прыжки с самолёта. Причём совершает он их без всякого парашюта. Планируя в небе за счёт обширной площади своей кожи, которую он на всякий случай армировал титановыми рёбрами жёсткости, которые ему изготовили из шпангоутов бомбардировщика ТУ-95.
А так как наш новоявленный Бэтмэн по натуре чистейший альтруист, то он снабжает средствами не только партию Живчика, но и городское общество трезвости.
Можете приезжать в наш город, чтобы самолично полюбоваться необычной картиной парящего в небе человека, популярность которого у нас возросла даже более, чем когда он именовался Бочкой.