ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Чёрный юмор

Автор:

Подложив между валиком и спиной подушку, Петрович, в своей любимой позе – полулёжа, внимательно рассматривал исписанные, со множеством исправлений, листы бумаги. Рядом, уткнувшись носом в пятку хозяина, расположилась любимая кошка Кыса, которую Петрович в своё время приволок вместе с котятами со стройки, где наш местный поэт трудится со времён нашей великой перестройки. Так что Кыса теперь является неизменным участником творческого процесса, так как в такие минуты постоянно находиться возле своего благодетеля. Данное утро не было исключением. Между Кысой же и стеной громоздилась стопка словарей. Самым затрёпанным из них был «Словарь русских созвучий», который и сейчас находился поверх остальных: синонимов, ударений, орфографического, русского. Да, читатель понял всё правильно – Петрович не блаженствовал в ленивом отдыхе, а творчески трудился. Диван был наиболее подходящим и самым любимым для этого местом. Впрочем, я совершенно не прав, утверждая, что в данный момент Петрович не блаженствовал. Разумеется, Петрович просто упивался своей тихой радостью, вызванной отнюдь не отсутствием супруги, которая вместе со своей лучшей подругой и соседкой Верочкой пошла за просроченными, но отнюдь ещё не испорченными тортами, конфетами, печеньем, которыми её снабжала по знакомству другая подруга детства, работавшая в торговой кондитерской фирме. Думаю, читатель понял, почему Нина Васильевна покупала именно просроченные тортики, конфеты, печенье. Правильно, из прагматизма, из экономии, потому как такая кондитерская продукция, у которой вышел срок годности, стоила намного дешевле. А наши люди, сами знаете, не привередливы. Но вернёмся к Петровичу, блаженствующему в творческом одиночестве. Хотя тишина в квартире, несомненно, способствовала литературному процессу, Петровичу в этот раз даже не пришлось раскрывать словари, на него, что называется, нашло вдохновение. И теперь он упивался результатами проделанной работы. Стихотворение получилось остроумным и, не смотря на трагизм описанной в нём ситуации, смешным. Оставалось лишь переписать его в большую толстую общую тетрадь, присвоив для порядка и удобства номер. Впрочем, уважаемые читатели сами могут убедиться, насколько удачным вышло стихотворение. Вот оно.

Какой-то безумец по пёстрому льду
Спешит поскорее увидеть жену.
Но вдруг превращается лёд в полынью.
Теперь не увидит несчастный жену.

Какая-то баба по тонкому льду
Спешит поскорее увидеть супруга.
Но, рыхл и опасен, совсем не упруг,
Ледок замыкает трагедии круг.

И встретились оба в заливе затона.
Утопленник наш не сдержал в воде стона.
И ртом пузыри выпускает супруга,
Глазницами глядя на мокрого друга,
Что руки раскинул, приветлив и тих.
Но встреча недолго продлилась у них,
Ведь раки давно пообедать хотели
И дружно на парочку все налетели.

Петрович назвал своё творение «Перед ледоходом», в скобках пояснив – чёрный юмор. Петрович любил пошутить и состоял в нескольких юмористических клубах на необозримых просторах интернета. Ещё раз прочитав про себя своё творение, Петрович с довольной улыбкой легко поднялся с дивана, пододвинул к себе стул, который в таких случаях служил ему столом, и принялся переписывать стихотворение набело. Потревоженная Кыса, сонно моргая глазами, привалилась вновь к Петровичу, намереваясь опять заснуть. Петрович же, завершив работу, с удовольствием потянулся, разминая свои немолодые косточки и суставы. Верная кошка, вдруг позабыв все свои намерения насчёт спокойного и длительного сна, встрепенулась, чутко прислушиваясь. После этого Петрович услышал поворот ключа в замочной скважине. Поспешив к двери, включил в коридоре очень вовремя свет. Ибо в этот момент, как раз вошла его дражайшая супруга Нина Васильевна с объёмной сумкой в руках. Следом двигалась, со столь же огромной сумищей, её лучшая подруга и соседка по площадке Верочка. Петрович тут же весьма проворно и при этом весьма галантно, с ловкостью фокусника, принял поклажу из рук женщин, сияя при этом обворожительной улыбкой.
- Видала, как реагирует на торты? – не скрывая иронии, обратилась Нина Васильевна к своей подруге, закрывая входную дверь.
- Торты, торты, - довольно усмехаясь, пробурчал Петрович, и со скромной гордостью пояснил, - я стихотворение написал хорошее.
Нина Васильевна, услышав про творческое достижение мужа, сразу подобрела, её ворчливая интонация перешла в мягкое мурлыканье:
- Вот, нам с Верочкой сейчас и почитаешь.
Нина Васильевна гордилась увлечением супруга, его умением писать стихи. Она и сама неоднократно пробовала сочинить хоть что то, но неизменно все попытки заканчивались полным фиаско к неимоверной досаде женщины, которая втайне считала себя гораздо умнее своего талантливого супруга. Но, в конце концов быть женой поэта тоже почётно. Думаю, что с таким положением никто и спорить не будет. Но, дадим дамам снять с себя верхнюю одежду. Не будем отвлекаться, ведь в наших коридорчиках и так слишком тесно. Однако и Верочка, и Нина Васильевна были довольны своим походом и, новость про написанное стихотворение была встречена с большим воодушевлением. В самом деле, это не так уж и плохо, когда за чашкой чая тебе читают стихи. Петрович поспешил на кухню, ставить чайник, не забыв при этом и свою заветную тетрадь. Следом, помыв с дороги руки, появились и женщины. Дамам просто таки не терпелось услышать свежее творчество Петровича. Нина Васильевна даже на Кысу не стала ворчать, что та как обычно путается под ногами. Усевшись за стол, благодушно посетовала:
- Запарилась вся. Надо было куртку одеть, а не пальто.
- Да скоро уже ледоход начнётся, Волга уже вся в полыньях, - подтвердил Петрович.
- Да, тёплый март, - с готовностью подтвердила и Нина Васильевна.
Многие ругают беседы ни о чём. А зря. Постоянно вести содержательные беседы совсем не просто и даже утомительно. Разговоры же ни о чём помогают хорошо поддерживать обычный эмоциональный контакт. А ведь, согласитесь, это важно. Особенно в семье и не просто в семье, а в простой, извиняюсь за каламбур, семье, где не читают ни Шиллера, ни Гёте, да и вообще мало что читают. По крайней мере, не все. Поэтому и Петрович не стал усложнять начатую беседу и со смехом сообщил:
- Представляете, гляжу вчера из окна нашей бытовки, а окна как раз выходят на Волгу, и вижу такую картину – весь лёд стал серым, потому что сильно подтаял, кругом полыньи, но народ всё равно дуром прёт и туда, на правый берег, и обратно, сюда в город.
Однако веселья Петровича никто из женщин не поддержал. Верочка обеспокоенно нахмурилась, а Нина Васильевна в полном испуге воскликнула, обращаясь к своей подруге:
- Не вздумай завтра к своему рыбачку отправляться.
- Воздушные подушки то, наверное, ходят? – обеспокоенно спросила Верочка Петровича.
- Честно говоря, не знаю, - сконфуженно пробормотал Петрович, не забывая при этом нарезать торт с миндалём.
- Как же это ты не углядел воздушную подушку? – в сердитом недоумении попеняла супругу Нина Васильевна.
- Что же я, всё время в окно гляжу. Я ведь в бытовке то бываю только в обед. И опять же за столом нахожусь, - обиженно возразил Петрович.
- Да ходят, ходят подушки. Торосов то ещё нет. А полыньи для них не помеха, - оптимистично проворковала Верочка.
- Ну и, слава Богу, - облегчённо проворчала Нина Васильевна.
- Ладно, давай Санёк, читай свой шедевр, - по-хозяйски наливая в свой бокал заварку, попросила с шутливой интонацией Верочка.
Нина Васильевна разлила по бокалам кипяток. Женщины приготовились слушать. Нина Васильевна, ласково глядя на супруга, повторила вслед за подругой:
- Читай свой шедевр.
Но, в отличие от подруги, Нина Васильевна вовсе не иронизировала и не шутила. Она всерьёз считала творения супруга образцом литературного творчества. Петрович на этот счёт не спорил и даже, вопреки своей природной скромности, не пытался разубедить свою суженную. Да и зачем? Поэтому он и в этот раз ничего не возразил, а немного покашляв для порядка, прочёл свежеиспечённое творение. Нина Васильевна, забыв про всё на свете, слушала в изумлённом восторге. И когда Петрович закончил чтение, бурно всплеснула руками, отчего чуть было не опрокинула горячий чайник, совершенно, однако, не обратив на свою неосторожность внимания и в полнейшем восхищении, вскричала:
- Верочка, да ведь это же стихотворение про тебя и про твоего мужа!
Тут я должен сделать небольшую паузу, чтобы пояснить читателю суть темпераментного восклицания. Дело в том, что Верочка совершенно недавно вышла тайно замуж, несмотря на свои пятьдесят лет. Чувствую, что читатель явно не понимает, почему женщине столь солидного возраста потребовалось выходить замуж тайно. От кого бы ей, скажите, пожалуйста, прятаться? Отвечаю – от своего бывшего мужа, с которым они хотя и в разводе уже как девять лет, но всё же живут в одной квартире, где ещё и младшая дочь обитает. Конечно, можно было и не выходить замуж, но вот захотелось страстным любовникам оформить всё по закону. И оформили. Об этой свадьбе не ведали даже родные дочери Верочки, а в курсе были только Нина Васильевна, да Петрович. У них в квартире, кстати сказать, и свадьба была сыграна: тихо, мирно, подпольно. Ну, сами знаете, как сейчас у нас с квартирами, с жильём. Правильно, как всегда трудно. А супруг то Верочкин нынешний, Саша рыбак, жил в селе, на правом берегу Волги. Верочки, конечно, всё равно, где жить. С Сашей то ещё лучше, чем со своим бывшим бухариком. Но очень боялась женщина, что бывший возникать слишком начнёт, что называется не по делу. Вот и продолжала Верочка со своим мужем встречаться по-прежнему тайно. Оно может даже и романтика в таком статус-кво есть. Однако не берусь судить, потому, как никогда в подобной ситуации не был. А вот Верочка оказалась. И жила теперь словно подпольщица. Она и мясо сейчас хранила в квартире у Нины Васильевны, которое намеревалась переправить к своему любимому рыбачку. И тортики для этого закупила с конфетами. Любовь есть любовь, тут уж ничего не попишешь. Вероятно, именно из-за свежей любви Верочка и не обиделась на соседа за его трагическое стихотворение, а лишь со смехом подтвердила предположение Нины Васильевны:
- Точно, про нас с Сашкой стишок.
Тут уж смутился Петрович. Он вовсе не собирался хоронить заживо свою соседку и даже не думал про неё, когда сочинял свой остроумный опус. Просто у него перед глазами стоял щит на берегу Волги, где была строгая запрещающая надпись насчёт прохода по льду, да вереница упрямцев, которые обходя милицейские посты, прорывались на рыхлый лёд с манией камикадзе. Это он и попытался сейчас объяснить счастливой соседке и своей рассерженной и не на шутку обеспокоенной супруге.
- Ладно, сосед, не парься, - весело защебетала Верочка, откусывая с удовольствием торт, - прорываются, говоришь, люди?
- Прорываются, - понуро, словно это он сам лично гнал невинных людей на рискованное путешествие, подтвердил Петрович.
- Значит, и мы пробьёмся! – Весело констатировала Верочка. Она вообще была большой оптимисткой.
- Да, не даром сейчас по телевизору говорят, что погода на нашей Земле теплеет и скоро вообще глобальное потепление наступит, - с мрачным видом, даже забыв про торт со своим любимым миндалём, изрекла Нина Васильевна.
Разговор тут же перешёл на сугубо научную тему относительно погоды на планете. Но Петрович в нём не участвовал, старательно налегая на торт и усердно подливая себе чай. Он вообще, хотя и слыл большим интеллектуалом, не любил в таких редких случаях научной дискуссии встревать в беседу, предпочитая скромно отмалчиваться. И правильно, скажу вам. Да и зачем? В конце концов он свою миссию выполнил, стихотворение прочитал, а дальше уж пусть сами женщины разбираются о чём судачить. Но когда он потянулся за очередным куском торта, жена грозно остановила супруга:
- Ну, ну. Хватит! Смотри, слипнется. Ишь, набросился, как из голодного края.
И когда Верочка в очередной раз заступилась за соседа, резонно возразила:
- Да его если не останавливать, он всё лучшее похавает в один присест. Сластёна тот ещё.
Такие речи были для Петровича уже просто невыносимы и он, скромно вытерев губы салфеткой, удалился за компьютер, чтобы разместить своё творение в интернете.
А на другой день рано утром, Петрович проводил Верочку с её двумя сумками и санками на автобус. Верочка таки не вняла предостережениям ни подруги, ни Петровича, ни даже столь удачному свежему и актуальному чёрному юмору. Звонить по мобильнику супругу Верочка не стала, боясь, что Саша запретит ей поход через ненадёжное покрытие Волги. Как ни надеялась Верочка на воздушную подушку, её надежды не оправдались. Через Волгу уже не ходил ни один транспорт. До вертолётной площадки было от пристани довольно далеко и, главное в гору, что с двумя сумками было сделать совсем нелегко. Особенно тяжёлой была сумка с превосходной свининой, которую Верочка лично привезла из деревни. В общем, Верочка отважно тронулась в путь по рыхлому, ноздреватому льду. Что только любовь не делает с людьми. Помните, того парня, который переплывал залив каждую ночь ради встречи с любимой. Верочка, вероятно, не ведала о том парне. Разумеется, ей была неведома и его трагическая судьба. Вот и пошла она навстречу своей гибели, собираясь сделать любимому сюрприз. Не ведала она и о том, что с другой стороны Волги ей навстречу в это время собирался идти её муж, который тоже не воспользовался мобильником, боясь, что супруга запретит ему безрассудный поход. Впрочем, об опасности Саша не думал, потому, как к таким безрассудным переходам привык можно сказать с детства. Верочка же не думала, шагая по льду, об опасности просто из-за тяжести поклажи, которую ей пришлось везти на саночках. Да и не видела она в данный момент никакой опасности для себя. Идущие следом за ней в этот ранний час люди, тоже успокаивали. А то, что впереди никого не было видно, женщину даже вдохновляло. Приятно быть первопроходцем. Да и сама погода была просто изумительна для прогулок. Не смотря на туман и лёгкую позёмку, видимость была метров сто, и это тоже успокаивало. Вскоре Верочка основательно взопрела, но, словно лыжник на дистанции, не хотела делать остановку для отдыха, а пёрла и пёрла вперёд, словно хороший вездеход лишь изредка меняя руку, державшую верёвку санок. Так она без всяких приключений прошла половину пути, удивляясь, отчего это милиция запрещает переход, когда ни одной полыньи на реке нет. То, что навстречу никто не идёт, её не насторожило. Зачем людям в воскресный то день в столь ранний час переться через Волгу. Однако подходя к правому берегу, который по-прежнему не был виден из-за тумана, пусть и не густого, Верочка поняла причину отсутствия встречного движенья. Недалеко от берега, узкой и тёмной полосой, которую не мог прикрыть даже по-прежнему падающий снежок, тянулась протяжённая полынья. Края полыньи и справа, и слева уходили в туман. Верочка различила на противоположной стороне полыньи подвижную фигуру худощавого, жилистого мужчины. То, что мужчина был жилист и худощав, можно было догадаться по лёгким порывистым движеньям ходока. Но Верочка о комплекции мужчины не догадалась, она знала наверняка, потому, как легко узнала в силуэте легко идущего человека своего подпольного мужа. И тут Верочка по настоящему испугалась, испугалась потому, что Саша слишком стремительно шёл к чернеющему краю полыньи. Верочка, бросив санки, тоже помчалась навстречу, совершенно пренебрегая собственной безопасностью. Она стала громко кричать, пытаясь предупредить супруга. Верочка не догадывалась, что Саша вполне чётко видит полынью, но идёт столь стремительно не потому, что не ведает об опасности, а для того, чтобы предупредить её, Веру, которую он тоже узнал и за которую теперь очень испугался. Саша никогда не боялся реки, он вырос на Волге, служил в армии на Амуре на пограничном катере, но вот за супругу сейчас он испугался, испугался так, как никогда в жизни не пугался. И теперь он бежал вперёд лишь для того, чтобы предупредить об опасности Верочку. Он кричал лишь одно слово:
- Назад! Назад!
Верочка не слышала, что кричит её суженый. И даже не потому, что вязкий, влажный, туманный воздух приглушал крик, а потому, что сама кричала тоже самое. Оба провалились, не доходя метров двух до края полыньи. И под лёд супруги ушли тоже одновременно. Лишь санки остались стоять сиротливо метрах в двадцати пяти от черноты поглотившей их воды. Как это не покажется странным, трупы их были обнаружены через несколько дней почти что у самого берега. И что самое странное, так это то, что супруги оказались по воле течения и непостижимого случая вместе. Они даже и лежали как бы в обнимку, прижатые рыхлым весенним льдом.
Нина Васильевна не может простить себе, что не запретила подруге тот роковой поход. А ещё она корит себя за то, что, якобы, накаркала смерть своим невольным утверждением, что стихотворение написано про них, про молодожёнов. Помните невольное восклицание Нины Васильевны:
- Верочка, да ведь это же стихотворение про тебя и про твоего мужа!
А когда Петрович начинает её успокаивать, лишь приходит в ярость и требовательно останавливает супруга:
- Замолчи! Это всё из-за твоего стихотворения получилось! Это ты им предрёк такую кончину.
Слыша столь убийственное обвинение, атеист Петрович лишь бледнеет и беспомощно восклицает:
- Господь с тобой, Нина!
Дальше он ничего не говорит, уходя от супруги в другую комнату. Вообще Петрович сильно изменился. Он перестал напрочь писать не только юмор, но и вообще стихи. Более того, он вышел из всех юмористических клубов обожаемого интернета, даже из своего любимого «Кухонные трепачи». Меня же во всей этой истории поразило не столько трагическое совпадение сюжета, сколько то, что поклажа Верочки не пропала и была передана её дочерям в целости и сохранности. Согласитесь, для нашей криминальной державы это довольно необычно. А ведь в сумке было килограммов двадцать хорошей, отборной свинины. Даже огромная сумка с кондитерскими просроченными изделиями, притороченная сверху санок, осталась в целости и сохранности.



Читатели (252) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы