Глава семейства, его жена, а так же тёща живописно расположились на паласе перед огромной горой книг, которая досталась им в наследство от скончавшейся в одиночестве сестры Михаила, а именно так звали единственного мужчину в семье. - Нормальные люди деньги копят, а твоя сестрица… - тёща в беспомощном изумлении указала на громоздившуюся горой библиотеку. - Хоть бы были путёвые, а то одни жутики, - не скрывая раздражения, поддержала её дочь, обращаясь, однако к супругу. Михаил молчал. - От одних только обложек с ума сойдёшь. Кровь, вампиры, - с величайшим осуждением и безапелляционно вынесла вердикт старшая из женщин. - Да она и была со сдвигом. Прости мою душу грешную, потому как о покойниках плохо не говорят. Ну, да что ещё скажешь? - Да, - крякнул, то ли поддакивая супруге, то ли просто так Михаил. Глава семейства ещё не отошёл от беготни с разгрузкой машины. - И квартиру, квартиру государству оставила. Нет, чтобы приватизировать заранее, - продолжала распалять себя супруга. - Ни себе, ни людям, - мрачно согласилась с дочерью Марья Петровна, а именно так звали тёщу Михаила. Слова тёщи несколько вывели его из себя, хотя в душе он и понимал житейскую правоту её слов. - Да ведь не собиралась же она в этом возрасте помирать, - попытался хоть как то защитить сестру Михаил, - она, как вы знаете, младше меня была. Обе женщины собирались ответить на эту тираду одновременно, но не успели, потому что входная дверь распахнулась и в комнату влетела, не снимая плаща, третья, самая младшая представительница прекрасного пола данного семейства, Верочка. Вид у девушки был такой, словно за ней кто гнался. Она даже не сняла в прихожке плаща. В одной руке у нашего подростка был пакет с хлебом, а в другой книга. - Что это с тобой? – с беспокойством всполошилась бабушка. - Что это с тобой? – с подозрительной тревогой повторила мать. - Что это с тобой? – эхом, без всяких особых эмоций, лишь с долей некоторого удивления, пробурчал и глава семейства. Оказавшись под перекрёстным градом вопросов, вернее одного и того же вопроса, Верочка смутилась настолько, что на глазах даже показались слёзы. У присутствующих переполох лишь усилился. Со смешанным чувством тревоги и недоумения они переглянулись, тут же скрестив взоры на общей любимице. Та, не выдержав столь пристального к себе внимания, расплакалась и, протягивая вперёд руку с зажатой в ней книгой, выпалила: - Я украла её! - Господи, грех то какой! – с ужасом воскликнула бабушка. - У кого?! – взметнулась мать. - Зачем? – растерянно и недоумённо прогудел отец, делая жест в сторону горы литературы. - Не знаю, - жалобно прохныкала девочка, - рука сама схватила. Её на полке у прилавка мужчина из очереди забыл. - Господи, - опять простонала бабушка. - Из знакомых то никто не видел? – заволновалась мать. - Никто, - всхлипывая, но вполне уверенно, успокоила Верочка мать. - Ну, слава Богу, - облегчённо резюмировала поступок мама. Бабушка, перекрестившись, запричитала: - Грех то какой, грех то какой. - Да я сама не знаю, как это вышло, - сконфуженно не находила своему поступку девочка. - Что-то заклинило у тебя, дочура, - с уверенностью констатировал Михаил, - столько книг, - глава семейства вновь сделал жест в сторону загромождённого паласа, - а она… - он взял у дочери зелёный томик в мягком переплёте и с расстановкой прочитал, - Стефан Цвейг, новеллы. - Нашла чего взять, дочка, - изумилась мать, - кому он нужен, этот Цвейг, кто его читать то будет. - Потому и забыл, что не нужна ему была эта книженция, - сделал логический вывод благоразумный папа. - Господи, Миша, дочь, вы о чём рассуждаете? Девочка чужую вещь в дом приносит, а вы выяснять принялись, насколько эта проклятая книга нужна и хороша ли. - Бросьте, мама, - вспылил в сердцах глава семейства, - глупость это, а не грех. - Да и не украла она её, а как бы нашла, - вступилась за любимое чадо мать, - оставил же тот растяпа книгу, оставил. - Да люди миллиарды воруют. Махинации совершают какие и Корейко не снились, - всё более распаляясь, продолжал речь защиты глава семейства. Вера всё менее и менее насторожённо слушала перепалку взрослых. Ей уже было не столько стыдно, сколько досадно за свой импульсивный поступок. - Это что за Корейко такой? – обескуражено спросила бабушка. - «Золотой телёнок» видела? – помогая матери вспомнить, спросила Валентина, так звали маму нашей воришки. - Ну, где Шурик гири пилит, - снисходительно напомнил тёще зять. - Аа… - Ладно, чего столбом стоять, - показывая, что обсуждение казуса закончено, напомнил дочери папа, - давай хлеб, раздевайся, мой руки да пошли на кухню. Ужинать пора. На кухоньке, в спокойной обстановке семейство обсуждало уже другую проблему, куда девать столь необычное наследство. В конце концов было решено, что по воскресеньям Верочка будет потихоньку распродавать его на книжном рынке. - Штук по тридцать, сорок я тебе отнесу и стой. И этого Цвейга заодно возьми. - А вдруг он меня увидит? – с испугом спросила Верочка. - Кто? Этот растяпа? Да он поди уже и забыл, какую потерял книгу, - со снисходительной усмешкой успокоил дочь папа. Отец оказался прав. Верочка действительно увидела растеряшу, но он на неё даже не взглянул. Не взглянул он и на новеллы австрийского писателя. Зато долго вертел в руках томики Стивена Кинга, однако, так и не купив их, и даже не спросил о цене, что очень рассердило девочку. Она уже не боялась растяпы.
|