ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Почётная болезнь

Автор:

Вы же знаете, какой у нас Колян здоровый. Он даже и не болел ни разу, насколько я помню на своём веку. А ведь мы с ним выросли буквально с пелёнок. Про таких как Колян говорят – здоров как бык. Я уж не знаю, как там быки здоровы, но Колян точно здоровее любого быка будет, потому что бык сено мирно жуёт, а Колян жрёт всё что ни попадя и предпочтение отдаёт мясу. В общем, точнее будет сказать, что жрёт наш Колян как крокодил. Да что крокодил, тот поймает кого-нибудь, схавает и потом переваривает пищу. А Колян, как вы знаете, у нас постоянно чего-нибудь жуёт. Такой уж он ненасытный. И вдруг случилось невероятное. Однажды Колян не пришёл в школу. Мы, то есть вся наша компания, не знали даже что и подумать. Тем более что на наши настойчивые звонки на переменах, оператор слащавым голосом неизменно сообщал, что абонент либо недоступен, либо отключил свой телефон. В общем, в тот день нам было не до уроков, так мы были взволнованы и терялись в догадках. Естественно, что после уроков мы тотчас побежали к нашему внезапно пропавшему верзиле. И там от его бабушки мы узнали совершенно невероятную новость, что Колян оказывается тяжело заболел, никто не знает, что у него и сейчас он на обследовании. Мы, как услышали про обследование, так сразу присмирели и даже испугались, потому что больно это устрашающе прозвучало. В общем, возвращались мы от Коляна, так ничего и не выяснив, совершенно подавленные, как будто уже похоронили нашего славного друга. Мы еле дождались вечера, чтобы вновь навестить Коляна. Открыла нам дверь его мама, которая была необычно серьёзной и тоже, как и мы испуганной. Да что там мама Коляна, даже его папа, недаром что высокий как каланча и сильный как трактор и тот был тогда испуган.
Ну, ладно, слушайте, что дальше было. Прошли мы всей компанией в комнату Коляна, которая в тот вечер была освещена лишь слабой лампочкой. Сам Колян лежал на постели лицом вверх и был сосредоточенно безучастен. Но нас поразила не его безучастность. Поразило нас другое. Через всё лицо Коляна, наискосок проходила красная полоса и эта сторона лица, где проходила эта ужасающая полоса, было опухшим.
- Колян, тебя что, палкой огрели? – оторопело спросил я чуть ли не шёпотом.
- Коленька, ты обо что это так ударился? – пропищала испуганно Катька.
А Максик с Дренькой ничего не сказали, они лишь остановились посреди комнаты и с ужасом взирали на нашего опухшего Коляна. Я и Катька тоже стояли теперь посреди комнаты в полном молчании и тоже с ужасом взирали на Коляна, у которого сейчас был такой обезображенный вид.
А мама нашего искалеченного болезнью Коляна, нам тотчас объяснила:
- Это у него сегодня утром краснота и опухоль появились.
- Отчего, - спросили мы сразу все вместе, хором и очень тихо.
- Никто ничего не знает, - горестным шёпотом ответила нам мама Коляна.
А находившаяся тут же бабушка Коляна, жалобно простонала:
- И ведь вчера ещё так хорошо кушал, столько беляшиков съел.
Бабушка нашего больного товарища всхлипнула и горестным тоном уточнила:
- Жирненьких, на трёх сортах мяса, как раз таких, какие Коленька любит.
После этих слов, сказанных очень тихо, бабушка нашего Коляна горестно заплакала, а мама Коляна, тотчас вывела её из комнаты нашего больного. Мы же, виновато переглянувшись между собой, на цыпочках, очень несмело приблизились к кровати нашего товарища. Вид Коляна нас просто потряс.
Колян лежал совершенно неподвижно, уставясь в потолок с трагически безучастным видом. Его можно было понять, ведь наш Колян болел впервые. Да к тому же болезнь так его изуродовала.
В общем, мы так и не смогли в тот вечер поговорить с Коляном, настолько наш друг, наш несокрушимый верзила был подавлен случившимся. Колян был просто в некотором ступоре, он лишь безучастно глядел в потолок и не отвечал ни на какие вопросы.
Постояв некоторое время возле кровати нашего больного товарища, мы тихонько вышли. Мы даже не попрощались с нашим верным друганом. Мы выходили из квартиры Коляна в таком подавленном состоянии, что даже не расспросили ни о чём его родителей. В общем, мы выходили от живого Коляна в таком паршивом настроении, будто наш великан умер. И когда мы уже вышли из подъезда, то Катька тихо сказала:
- Что же это мы, ушли и не попрощались с Коленькой.
Сказано это было таким трагическим тоном, словно мы и в самом деле виделись сейчас с Коляном в последний раз в жизни. И эта короткая речь Катьки нас напугала просто до смерти. Напугало даже то, что Катька вдруг назвала нашего верзилу Коленькой. А ведь она никогда не называла его столь ласково. И мы сразу же уверились, что нашему товарищу пришла хана. Но, увериться-то мы уверились, но, всё же верить до конца в столь чудовищную трагедию мы не могли и поэтому разом, хором испуганно вскричали:
- Ты что, Катька?!
А Катька вдруг навзрыд зарыдала. И от такого её безудержного плача нам всем тоже захотелось плакать. Мы дружно захлюпали носами и чтобы не разреветься, мы же всё-таки не девчонки, принялись дружно успокаивать нашу подругу. А она всё плакала и плакала. И я удивился, откуда у человека, тем более такого небольшого, может быть столько слёз. Но я не стал высказываться по этому поводу тогда, а просто проводил Катьку до её квартиры. Мы ведь с ней, как вы знаете, живём на одной лестничной площадке.
Наши родители, узнав о странной болезни нашего силача и верзилы, сильно встревожились. Но встревожились они не столько из-за Коляна, сколько за каждого из нас. Меня, например, очень подробно расспросили, не контактировал ли я со своим другом.
- Что значит, не контактировали? – пробурчал я недовольно.
- Ну, не держался ли ты с Колей за руку?
- Мы только постояли посреди комнаты у него, словно он умер и вышли, - сердито пояснил я.
Мои мама и папа облегчённо вздохнули, а мама даже воскликнула:
- Ну, слава Богу.
А я очень удивился такой реакции родителей. Чему же тут радоваться, когда лучший друг заболевает. Но моих родителей это видимо беспокоило гораздо меньше, чем то, что я был у Коляна вечером. И они сразу же мне в категорической форме запретили навещать моего друга до выяснения причины болезни.
- Мало ли что может быть, - с беспокойством пробурчал папа.
- Да, бережёного Бог бережёт, - тотчас согласилась с папой мама.
А я очень удивился появившейся набожности моей мамы. Но ничего по этому поводу не стал говорить.
На другой день я узнал, что все наши родители запретили посещать несчастного Коляна, пока не выясниться, что за болезнь у нашего некогда несокрушимого друга. И мы терпели два дня. Мы даже звонить боялись Коляну. А вдруг бактерии и по проводам передаются. Конечно, у нас были и мобильники, но мы и по ним не звонили. Этого я даже и объяснить сейчас не могу.
Но, хотя мы и не звонили нашему другу по телефону, мы всё же постоянно думали о нём, о его плачевной участи. И так нам было жалко нашего верзилу, что через два дня мы всё же рискнули и пошли его навестить. Мы пришли к нему днём, когда родителей не бывает дома. Колян лежал по-прежнему в постели, возле его кровати стоял табурет с какими-то лекарствами. Сейчас Колян был он уже не столь в подавленном состоянии. Он не разглядывал бесцельно белизну потолка. Нет, Колян в этот раз ел огромный кусок отварной говядины, откинувшись на большую подушку. И мы, увидев это, переглянулись радостно между собой, потому что поняли, что раз Колян по-прежнему ест, не потерял аппетит, то, значит, наверняка не умрёт. Однако же мы подошли к его кровати очень не смело. Не потому, что боялись нахвататься от него зловредных бактерий, а просто почему то испытывали непонятную нам самим робость. Колян, увидев нас, тотчас перестал жевать, положил мясо на тарелку и, жалобно улыбнувшись, сказал:
- Как хорошо, что вы пришли.
А мы в ответ виновато заулыбались. Нам было стыдно, что мы так позорно долго не навещали нашего заболевшего товарища.
Бабушка Коляна принесла нам стулья и мы чинно расселись возле кровати нашего больного друга. Мы ещё некоторое время смущённо улыбались, а потом Катька наконец спросила:
- Коленька, а чё с тобой?
Колян, старательно вытерев полотенцем руки, глубоко вздохнул и трагическим голосом прогудел:
- У меня болезнь крови.
Услышав столь страшный диагноз, мы дружно ахнули, физиономии наши вытянулись. Мы с ужасом посмотрели на нашего друга. А он лежал, прикрыв глаза и откинув голову на свою огромную подушку.
- Отчего? – в ужасе спросила нашего гиганта Катька.
- Никто ничего не знает, - тоном безнадёжно умирающего, прошептал Колян.
А потом, открыв глаза, принялся с воодушевлением рассказывать:
- Сначала они думали, что у меня обыкновенный диатез, но потом пришли к трагическому выводу, что это болезнь крови.
Мы опять дружно ахнули и широко раскрытыми глазами глядели на нашего друга.
- Это болезнь крови, как у дяди Серёжи из первого подъезда, да? – участливо спросила Катька.
Почему то в тот раз мы не смели ничего говорить. Одна Катька была смелой. И когда она напомнила нам про дядю Серёжу, мы все ужаснулись печальной участи нашего товарища, потому что знали, что дядя Серёжа был ликвидатором аварии на Чернобыльской станции и теперь болел лейкемией. Правда, мы никак не могли взять в толк, откуда белокровие у Коляна. Ведь Колян то не был ликвидатором. Но, в конце концов, какое это имело значение, раз он тоже, как и дядя Серёжа болеет этой тяжёлой болезнью. Мы с участие смотрели на нашего друга. А Колян печально посмотрел на нас и тихо ответил:
- Да.
Но в его голосе звучала не только печаль, но и гордость. И я вполне понимал его. Болеть такой почётной болезнью и не гордиться этим, было просто невозможно.
- Это у тебя на лице красная полоса от этой болезни? – почтительно спросила вновь Катька.
- Да, - опять коротко, но с ещё большей гордостью ответил Колян.
- И лицо из-за этого опухло? – с робостью поинтересовалась Катька.
- Да, - с безнадёжной печалью произнёс опять Колян.
- Коленька, ты бы доел своё мясцо, - жалобно попросила Коляна Катька.
- Нет, у меня теперь нет аппетита, - трагическим голосом сообщил Колян.
Услышав, что у Коляна пропал аппетит, мы сразу уяснили, что дело плохо и что возможно нашему другу даже дадут инвалидность, как и ликвидатору дяде Серёже. Мы понимающе переглянулись между собой, но постарались сделать это незаметно, чтобы не расстроить нашего товарища, которому и так было не сладко.
- А Колян, ещё раз глубоко вздохнув, сказал:
- Да и есть мне приходиться сейчас одну отварную пищу.
И такая горечь прозвучала в его голосе, что мы чуть не заплакали у его постели навзрыд.
А Колян, тяжко повздыхав, вдруг оживился и, достав из коробочки пузырёк с лекарством, вытряхнул оттуда таблетку:
- Чуть не забыл, мне же это лекарство необходимо принимать во время еды.
Мы сочувственно закивали головами, как китайские болванчики. Лишь Дреня бесцеремонно взял коробочку и, вытащив оттуда инструкцию по применению препарата, старательно принялся её изучать. Мы все с осуждением посмотрели на нашего не в меру любознательного Дреньку. В конце концов надо же понимать, когда можно проявлять любопытство, а когда нельзя. Должно же у человека быть хоть немного такта.
А Колян в это время старательно жевал свою таблетку, объяснив, что именно так её и надо принимать. Мы лишь сочувственно покивали вновь головами.
И тут случилось невероятное. Наш любознательный Дреня, этот очкастый профессор, этот всезнайка, изумлённо отвёл от себя инструкцию и с удивление воскликнул:
- Да ведь это лекарство от глистов!
Мы все с явным непониманием воззрились на Дреню. Наступила гнетущая пауза. Но тут Колян прервал её. Он выпрямился и, подавшись вперёд, грозно спросил:
- Что? Ты что говоришь?
Сказано всё это было таким тоном, что мы все очень даже испугались за нашего тщедушного Дреню. Пусть Колян и болеет, но ведь все равно остаётся верзилой. Но Дреня сейчас нисколько не испугался Коляна и уверенно продолжал настаивать:
- Конечно от глистов. Читай сам. Гельминты это и есть глисты, если говорить человеческим языком.
Дреня смело протягивал инструкцию Коляну, но тот и не собирался её брать. Он с неподдельным ужасом смотрел на Дреньку и почему-то молча показывал на нашего очкарика пальцем. А потом случилось совсем невероятное. Наш гигант Колян вдруг жалобно завопил:
- Бабушка! Бабушка! Бабушка!
Мы все невольно вздрогнули от его громоподобного рёва. Тарелка с куском недоеденной отварной говядины едва не упала на пол. В комнату испуганно влетела бабушка Коляна. Остановившись у кровати внука, она непонимающе смотрела на кричащего Коляна, на его указующий перст.
- Бабушка! Бабушка! – продолжал вопить во всю глотку Колян.
- Что? Что? Что, маленький? – жалобно спрашивала внука бабушка.
Мы, услышав, что нашего верзилу называют маленьким, чуть не рассмеялись, но в тот раз нам было не до шуток.
Бабуля же нашего верзилы никак не могла понять, что так встревожило её любимого внука. Она смотрела по направлению указательного пальца любимого внучка, потом опять на палец Коляна и лишь беспомощно спрашивала:
- Что? Что, маленький?
Наконец Колян ответил. Плаксивым голосом наш верзила завопил:
- Бабушка, он меня обижает.
Но бабулька всё равно не могла понять своего любимого внука. Она беспомощно озиралась, потому что было непонятно, кто именно в этой комнате мог обидеть такого здоровяка, хотя сейчас и больного.
А Колян всё продолжал орать:
- Бабушка, этот Дренька говорит, что у меня глисты. А ведь вы мне говорили, что у меня болезнь крови. Ведь я два дня лежал под капельницей.
- Коленька, да ведь это же хорошо, что у тебя нет болезни крови, - начала успокаивать внука бабулька.
- Но ведь вы же сказали, что у меня кровь, - продолжал вопить во всю глотку Колян.
- Ну, не знали врачи. Пока анализы не были готовы, - жалобно успокаивала Коляна бабушка.
- Изменники! – завопил Колян, - Вруны!
Мы стали потихоньку пятиться к двери. А наш верзила Колян вдруг разрыдался и, всхлипывая, всё повторял:
- Изменники! Изменники! Вместо почётной болезни крови глисты нашли.
Мы по-быстрому выскочили из квартиры.
Уже выйдя из подъезда, мы слегка перевели дух и озадаченно посмотрели друг на друга.
Ну и ну, - сказал я, почесав затылок.
А Максик тревожно спросил, ни к кому вроде и не обращаясь:
- Что же с Коляном то будет?
- А ничего не будет, - агрессивно пискнула Катька, - руки мыть почаще будет, особенно перед едой.
Потом Катька уничижительно посмотрела на всех нас, словно это мы были бандой глистов, напавших на нашего несокрушимого Коляна и добавила:
- Жрать где ни попадя не надо.
Пренебрежительно фыркнув, Катька отправилась домой. Я не пошёл с ней, хотя и живём мы на одной площадке. Больно сильно рассердилась в тот раз Катька.



Читатели (253) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы