ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Маляры вечности

Автор:

Был прекрасный, чудесный осенний день. Нам, то есть всей нашей дружной компании хотелось после уроков поскорее на улицу, но, мы с Катькой в тот день были дежурными по классу и поэтому должны были задержаться. Я сделал кислую гримасу, а Катька тяжко вздохнула. Конечно, Катька не бегемот, и вздыхает она тихо, но все, то есть вся наша компания, в тишине опустевшего класса её услышали и сочувственно, кроме меня, конечно, потому что я сам тоже был дежурным, воззрились на нашу подругу. Я тоже посмотрел на Катьку, но не сочувственно, а сердито, и уже собирался ей сказать, чтобы она не распускала нюни и шла помыть губку, чтобы можно было протереть школьную доску. Но тут случилось абсолютно невероятная вещь. Колян, наш верзила, неожиданно шагнул к Катьке и очень благородно-сочувствующим тоном, мягко проворковал:
- Да ты иди, Катька, мы со Славком быстрее уберём класс, а вы нас возле школы подождите.
- Ах, какой ты благородный джентльмен, - расплываясь благодарной улыбкой, прочирикала нежно Катька и даже, как мне показалось, хотела чмокнуть от избытка чувств нашего верзилу в его откормленную щёку. Но Колян испуганно отстранился и в невероятном смущении начал бормотать:
- Да, чего там. Да чего там.
- Нет, нет, нет, - резво стала возражать нашему верзиле Катька, - Не говори, это очень благородно.
И тут вмешался наш очкарик Дренька, которому, вероятно, тоже захотелось попасть в разряд благородных рыцарей. Дренька с энтузиазмом пропищал:
- Я тоже с вами остаюсь, втроём мы быстрее закончим все дела.
Колян удивлённо посмотрел сверху вниз на нашего профессора, но возражать не стал. Вместо этого он обернулся к Максику и повелительно пробурчал:
- А ты иди с нашей дамой, нельзя же нашего друга Катьку оставлять одну.
- Конечно, конечно, - охотно согласился Максик, и, подхватив галантно Катьку под ручку, словно она была и в самом деле дамой высшего света, поспешно потащил её из класса.
- Ждите нас на нашем месте, - пробасил Колян.
Наше место это такое место у школы, где мало кто кучкуется. Это, как бы, территория, хотя и не запрещённая ни для кого, но, вместе с тем, место безлюдное. Даже старшеклассники на переменках там не курят. Наверное, потому, что от входа в школу далеко. Пока добежишь до этого места, уже и короткая перемена закончится. А на большую перемену, само-собой, идут курить туда, где привыкли заряжаться никотином.
Когда мы после окончания уборки класса вышли на улицу, к нашему заветному месту, то увидели поистине невероятную картину. Катька стояла лицом к солнцу и, вовсю улыбалась, словно Мона Лиза, которая позирует самому да Винчи. А Максик и в самом деле рисовал мелком её портрет прямо на свежепокрашенном фасаде школы. Я хотел сказать нашему местному Леонардо, что школу только что отремонтировали, как раз к первому сентября, так что ему за художественное творение может сильно попасть. Но я не успел и слово вымолвить, потому что меня опередили мои помощники по дежурству. И Колян, и Дренька, дружным дуэтом вскричали:
-Ух, ты!
Я перевёл взгляд с вдохновенного лица Максика на его меловой рисунок, и тоже совершенно невольно воскликнул:
- Ух, ты!
Катька на этом цоколе выглядела даже лучше, чем была в жизни. Да что там в жизни, Катька была даже лучше этой Моны, насчёт которой спорят, мужчина она или нет. Глядя на портрет Катьки, никому бы и в голову не пришли столь неуместные вопросы. И не потому, что Катька на портрете не походила на своего создателя, то есть на Максика, а потому, что она походила только на саму себя и была, как я уже сказал, даже лучше самой себя.


В восхищённой оторопелости мы долго разглядывали этот шедевр Максика, где Катька была лучше себя. Наконец, Колян, тяжко вздохнув, мрачно произнёс:
- Эх, жаль,
- Чего? – недоумённо, хором тихонько спросили мы Коляна.
- Завхозиха заставит смыть портрет, - мрачно пояснил Колян.
И мы, обречённо глядя на портрет, согласились:
- Это точно, заставит.
А я добавил:
- Кто же разрешит портить фасад.
Услышав такой аргумент, наш очкарик просто взвился:
- Почему портить-то? – чуть не плача, прокричал Дренька. – В конце-концов, сейчас многие рисуют на фасадах, на стенах. Некоторые художники даже прославились своими шедеврами, их рисунки стоят миллионы.
- Как же картина на стене может стоить миллион? – недоумённо спросил я Дреньку, - ведь её же нельзя повесить у себя в комнате.
- Потому и стоит так дорого, что такие картины приходится покупать вместе с домом, - почему-то сердито, пояснил Дренька.
- Аааа. Ишь, ты, – уважительно, толи к Дренькиным познаниям, толи к самим столь дорогим картинам, выдохнули мы все хором.
Только Катька не принимала участия в нашем разговоре. Она, с несколько отрешённым видом, любовалась собой, тем рисунком, что был на цоколе.
А Дренька уже оседлал своего конька, он начал нам читать целую лекцию о рисунках и надписях на стенах.
- В рисунках на стенах нет ничего плохого, - сердито доказывал нам очкарик, - Подумайте сами, как бы мы сейчас узнали, о быте пещерного человека, если бы не те гениальные художники, которые изображали у себя в пещерах разных бизонов.
Мы не возражали. А Дренька продолжал. Да что там рисунки. А надписи на стенах, это же клад для историков, филологов.
Услышав такую нелепицу, мы все, правда, кроме Катьки, дружно засмеялись.
- А в нашем дворике на скамейке нацарапано, что там был некий Вася, это что, ценный материал для твоих историков, - с уничтожающей иронией воскликнул я, насмешливо глядя в круглые линзы нашего очкарика.
Но Дренька был не из тех, кто смущается. Он тут же нам выдал уголовную историю, которую людям удалось раскрыть именно с помощью надписи на стене храма в Переславле. Оказывается, та надпись называла убийц князя Боголюбского, который был сыном Юрия Долгорукого. А было тех убийц двадцать человек. Вот так вот всем гамузом напали на человека, а через девятьсот лет люди всё равно прознали истину.
Услышав такую историю, мы все были просто восхищены. Даже Катька оторвалась от созерцания себя любимой и потрясённо выдохнула:
- Надо же!
Дренька был очень доволен произведённым эффектом и с видом победителя сообщил:
- Такая наука о надписях на стенах называется эпиграфикой.
С почтительным уважением мы молча взирали на нашего всезнающего друга. А потом Колян, вдруг подпрыгнул на месте, с таким звуком, словно тяжёлая гиря упала нам под ноги, и, потирая от возбуждения руки, чего раньше за ним вовсе не замечалось, торжествующе прогудел:
- Вот что не хватает этому Максикову шедевру.
- Чего? – не поняли мы нашего сообразительного верзилу.
- А этой самой эпиграфики и не хватает, - уверенно пояснил Колян.
- Так ведь мел-то сотрётся после первого же дождя, - резонно возразил я Коляну, - да и портрет Катьки ожидает точно такая же участь.
Катька, услышав такой жестокий приговор шедевру, лишь горестно вздохнула, словно столетняя старушка.
- Нельзя уничтожать шедевры! – жёстко потребовал Колян.
- Так кто же его уничтожает-то, он сам и смоется, - с огромным сожалением пояснил я.
- Не смоется! – вскричал упорный Колян, - если мы, то есть Максик, процарапает контур каким-нибудь твёрдым предметом.
- Нас потом завхозиха сожрёт, - хмуро пропищал Дренька, - Катька то уж очень на себя похожа, по сходству и вычислят.
Но Колян был не из тех, кого можно было вот так просто запугать, поэтому он тут же возразил:
- В этом углу даже старшеклассники не курят, здесь вообще никто не останавливается.
- Так-то оно так, - промямлили мы дружно. Только Катька задумчиво при этом молчала, наверное, из скромности. Её понять можно, ведь речь то шла об увековечении её образа.
А Колян уже развивал свою идею дальше:
- Знаете что, я думаю, что негоже нам только граффити ограничивать себя, необходимо включить в композицию и элемент эпиграфики.
- Это как? – не поняли опять мы своего напористого друга.
А Колян, повернувшись в Дреньке, спросил того:
- А чего там пишут-то такое на стенах, что потом учёные изучать начинают.
Дренька от этого вопроса немного растерялся, но всё же несколько неуверенно пояснил:
- Ну, например, у Бога чего-нибудь просят. Помоги мне, недостойному, грешному рабу твоему… А дальше уже просят конкретно.
- Нет, мы конкретно ничего просить не будем, - твёрдо произнёс Колян, - мы просто поясним, кто это изображён на портрете.
- Вы и о себе тогда что-нибудь напишите, - пискнула робко Катька.
Услышав от нашей подруги столь лестное предложение, мы опрометью бросились к нашему дому, потому что у меня в нише дома лежало хорошее зубило, был так же и молоток, в общем, всё, что необходимо, чтобы выбить рисунок на стене. Были даже в нише защитные очки, которые просто необходимы для такой работы. Ведь крошки бетона могут попасть в глаза. Я то это знал, ведь мой папа, после того, как ушёл с завода, работал на стройке, отделывая фасады. А, надо вам сказать, пояснить, что наше уединённое место находилось не просто возле стены, но возле стены бетонной. Это были вполне добротные бетонные блоки с очень гладкой поверхностью, которую никогда не штукатурили, ограничиваясь лишь покраской. Всего несколько блоков, которые отделяли улицу от подвала. И такая поверхность как раз очень подходила для того, чтобы оставить на ней след, уходящий в вечность.
Мы даже не стали обедать. Даже Колян, на что уж любитель пожрать, и тот в тот раз совершенно не подумал про обед, который ему приготовила бабушка.
Когда мы вернулись к портрету, то оказалось, что у нас просто не было плана дальнейших действий. Мы не знали, как начать незаметно, не привлекая ничьего внимания, начать работу. Да и кто будет осуществлять столь ответственное дело. Максик сразу категорически воспротивился работать зубилом.
- Я чё вам, Вучетич что ли, я никогда не работал с камнем, а бетон это и есть искусственный камень.
Услышав такое, Колян возмущённо выхватил у меня из рук очки, напялил их на своё широкое лицо, потом отобрал зубило и молоток:
- Ладно, я сам буду высекать по готовому контуру портрет, а ты, как узкий специалист, - с некоторым ехидством выделил он интонацией, - будешь контролировать мою работу, чтобы всё было правильно.
- Ну, да, это я могу, - охотно согласился Максик, совершенно не заметив едкого сарказма в голосе Коляна.
- Только надо нам Коляна прикрыть, - резонно заметил я.
- Чем прикрыть? – растерянно пропищала Катька.
- Ни чем, а нами, - поправил я Катьку, чтобы со стороны не было видно, что Колян долбит стену.
- Не долбит, а высекает контур, - возмущённо поправил меня Максик.
- Ну, да, я это и хотел сказать, - миролюбиво согласился я. Не спорить же со специалистом, да ещё в такой неподходящий момент.
Мы тотчас окружили Коляна, который с азартом принялся ковырять, то есть высекать бетон.
Надо вам сказать, что наш верзила просто поразил всех. Конечно, то, что он очень силён, для нас не было секретом, но чтобы настолько… Мы были просто поражены, ибо наш молотобоец работал как отбойный молоток. При этом он ещё и постоянно дул на стену, сметая пыль с поверхности.
В общем, скоро барельеф был готов полностью. И Катька на нём стала ещё лучше, чем даже на рисунке. Мы были потрясены. Даже Максик оторопело пробурчал:
- Ну, ты титан.
Колян гордо улыбался. Что же, у него был законный повод для гордости.
Мы долго разглядывали портрет. Наконец я спросил:
- А какую же мы здесь, возле портрета эпиграфику оставим?
Тут уж выступил Дренька. Ведь он всегда всё знает, на то он у нас и профессор. Дренька сказал:
- Во-первых, необходимо сообщить потомкам, имя автора шедевра, то есть фамилию, имя мастера.
- А их двое, - неожиданно пропищала Катька, - вон как Коля хорошо высекал.
- Значит так и напишем, что данный лик сотворён мастером Максимом и его ассистентом каменотёсом Николаем.
- Ух ты! – выдохнули мы.
- Почему ассистентом? – вновь вмешалась Катька, - лучше сказать, что портрет сотворён живописцем Максимом и каменотёсом Николаем и добавить фамилии.
- Надо написать, из какого они класса, кто у них классная. Для историков чтобы не было неясностей, - внес я свою корректировку.
- Необходимо даже название школы указать, - серьёзным тоном заметил Дренька.
- Зачем, надпись то и так на школе сделана будет? – воскликнули мы удивлённо.
- А будет ли в этом здании через века школа? – задумчиво возразил Дренька.
И это замечание Дреньки нас настолько удивило, что мы надолго замолчали, осознавая всю глубину времени.
- А во вторых то что? – наконец нарушила молчанье Катька.
- Во-вторых, необходимо пояснить, кто изображён на портрете, - ухмыльнулся Дренька.
Однако мы в этот раз улыбочки Дренькиной совершенно не поняли.
- Чё тут пояснять-то, - возмутились мы, - кто же Катьку не знает, она же тут как живая.
Дренька снисходительно поглядел на нас из-за своих линз и терпеливо пояснил:
- Но через столетья-то кто это будет знать?
- Через столетья! – выдохнули мы вновь потрясённо. Трудно всё же осознавать глубины времени.
Даже Катька в этот раз не удержалась от восклицания. Конечно, мы знали, что творим историю, но как то про столь длительный временной период никто из нас вероятно просто не подумал. Ведь это же представить даже трудно – столетья.
- Надо будет сказать про всю нашу компанию, - вдруг категорически потребовала Катька.
- Чего же мы о себе то скажем? – переглянувшись с Дренькой, воскликнули мы дуэтом.
- А так и скажем, что соратники, друзья, вдохновители, - продолжала упорствовать Катька, которая видать вознамерилась взять с собой в историю всю нашу компанию.
Собственно никто с её желанием не спорил. Все вместе мы стали составлять текст надписи. И вот что у нас получилось.
Данное граффити является портретом девы Катерины,
выполненным мастером Максимом и
резчиком по камню Николаем.
При сём присутствовали и вдохновляли на ратный труд
Вячеслав и Андрей.
Конечно, мы указали и свои фамилии, свой класс, название школы, имя и фамилию классной. Для истории же старались.
Однако не все оценили наши старания для истории, для будущего. Через несколько дней всю нашу компанию вызвали к директору, где находилась уже наша грозная завхозиха. Наверное, ей было обидно, что её имя не было запечатлено для истории. Она так и буравила нас своим возмущённым взглядом. А директриса была кратка в своём гневе. Она сказала лишь одну фразу:
- В субботу чтобы все явились с родителями в школу, ко мне в кабинет. А теперь с глаз моих вон.
- Родители пусть приходят в рабочей одежде, в малярной, - зловеще добавила нам вслед завхозиха.
И мы вышли, возмущаясь не краткому гневу завхозихи и не грубости директрисы, а тому, что столь замечательное граффити обратило на себя внимание лишь через несколько дней после создания. Не видят современники величия тех, кто рядом с ними, не ценят их творений.
А наша классная тоже предала нас. Несмотря на то, что её имя было упомянуто в послании людям будущего, она каждому из нас написала в дневнике по грозному требованию к родителям, где предлагала не только посетить в субботу школу, но и прийти в рабочей одежде, потому что им предстоит заняться малярными работами. Ниже она объясняла причину, по которой нашим родителям предстояло красить стену школы.
Отдавая нам дневники, классная добавила:
- Радуйтесь, что от ремонта осталась краска и вашим родителям не придётся платить за материал.
- Да там стены то всего кусочек, - недовольно буркнул Колян, когда мы, понурившись, вышли из класса.
А дальше случилось вот что. Никто из наших родителей не смог прийти в субботу, о чём все очень вежливо проинформировали записками нашу классную. С нашими предками не спорили, но сообщили, что в таком случае пусть приходят в воскресенье, и что краска будет находиться у охраны. Далее следовала приписка завхоза, где она выражала сожаление о том, что не сможет присутствовать при обновлении фасада и пусть родители сами, самостоятельно закрашивают стену, тем более, что в коллективе имеется специалист по фасадным работам. Это она уже о моём папе, который занимался отделкой фасадов и действительно был специалистом в этом деле.
А ещё в записках было сказано, чтобы каждый приходил вместе со своим непутёвым ребёнком. Вот так вот грубо и непедагогично и прописано было - «с непутёвым ребёнком».
В общем, в воскресенье наши родители: папа Коляна, мой папа, мама Катьки, мама Максика и мама Дреньки явились в школу в рабочей одежде, где у охраны получили и краску и кисти. А мы повели их к нашему шедевру.
Все шли молчаливые и грустные, как на похоронах. Однако, когда мы подошли к нашему бесподобному граффити, то наши родители оказались на высоте. Они сразу оценили наш талант, нашу незаурядность. Выглядело это так. Подойдя к фасаду, они все вдруг неожиданно для нас вскричали, как и мы, когда увидели портрет Катьки впервые:
- Ух, ты!
После этого все долго разглядывали портрет. А тётя Люба, мама Катьки, умильно воскликнула:
- Боже мой, и такую красоту замазывать краской!
А папа Коляна, который пришёл в старом полицейском кителе, принялся разглядывать надпись. Он очень внимательно её изучал, словно это была некая важная улика. Он изучал её долго и молча. Так что Дренька осмелел и бойко пояснил, что в надписях на стенах нет ничего криминального, так как даже священники, дьяконы и даже митрополиты писали на стенах монастырей, храмов. А потом Дренька вновь рассказал историю про убийство Андрея Боголюбского, которая наших родителей потрясла, а папу Коляна привела в восхищение тем, что помогла установить имена преступников через девятьсот лет после совершённого злодеяния.
Мой папа тоже был восхищён рисунком, впечатлён рассказом Дреньки, поэтому сказал, успокаивая нас:
- Да вы не волнуйтесь, этот портрет, эта запись не пропадут во времени, слой краски не уничтожит ваше великолепное граффити, наоборот, поможет лучше сохранить.
Мы были очень довольны услышанным. Так же мы были рады тому, что родители по достоинству оценили наш труд и абсолютно не сердятся на нас. А папа Коляна предложил нам сбегать за зубилом и молотком, потому что надпись просто необходимо дополнить сообщением о том, что шедевр помогли сохранить во времени… Далее он указал на присутствующих наших родителях, которые были просто потрясены предложением майора полиции.
Когда мы принесли зубило, молоток и очки, папа Коляна попросил Максика красиво написать рядом с прежней надписью и то, что данное творение помогли сохранить в веках… Далее он перечислил присутствующих взрослых.
Ошеломлённый Максик быстро, но очень красиво выполнил просьбу, а папа Коляна столь же быстро выбил её зубил по бетону. А мы все прикрывали папу Коляна, чтобы со стороны не было видно, чем он занимается.
Когда работа была закончена, папа Коляна старательно сдул пыль со стены, а мой папа быстро, в несколько слоёв закрасил этот участок стены. Мамы наблюдали с умиротворёнными лицами. А чего, ведь они тоже попали в историю. Охрана школы посчитала нескромным подходить к майору милиции, который из-за своего чада красит стену. И этому все были рады. Но больше всего все радовались тому, что наше граффити будет жить в веках. Хорошее было воскресенье.



Читатели (244) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы