В цирке аншлаг. Зал - битком. Жонглеры сменяют гимнастов, музыкальные эксцентрики воздушных акробатов. Клоуны льют бутафорские слезы, канатоходцы скользят по канату, натянутому почти под куполом, дрессированные собачки играют в футбол... Дневное представление плавно перешло к номеру знаменитого мага, фокусника и вол- шебника Амир-шель-Абудейну. Номер начался как обычно. Амир - он же Сема Ахельсон, делал свои фокусы изящно,без помарок под активные аплодисменты зрителей.А затем - кульминация выступления. Асис- тенты мгновенно возвели в центре арены шатер из легкого шелка. Вокруг шатра стали "аны- чары" с факелами в руках. -Уважаемые зрители,- закричал в микрофон Сема-Амир,- я сейчас зайду в этот шатер и исчезну. Он ещё не успел закончить фразу как из пятого ряда Борька закричал: - Во-во! Точно как мой папашка! Зал разразился хохотом. Иллюзионист опешил: - Друзья! Вы меня неправильно поняли. Я не просто исчезну. Я вроде бы есть и в то же время меня нет. - А я что говорю,- не унимался Борька,- мой папашка тоже есть, а вроде бы и нету. Пятый год ищут чтобы взыскать алименты на меня. Зрители заволновались. - Да чего там! Раз пацан нашел папу, злостного неплательщика алиментов - в милицию его!- рычал атлетического вида зритель с красно-синим носом. - Таким папашкам в цирке не место! Их место в тюрьме!- визжала дамочка в шляпке эпохи НЭПа. - Граждане!- взмолился Абудейну,- я вообще никогда не был женат. - Ну и что,- пробасил черноусый "запорожец".- Я тоже не был, а детей у меня трое. - Господа -товарищи, не волнуйтесь,- выскочил на арену оперативник на пенсии Бай- баков. В наш просвещённый век это пустяки. Сравним ДНК сына и папиши - никуда ему не деться. Зал встретил речь опера бурными аплодисментами. Тот начал раскланиваться во все стороны. Но артист он и есть артист. Амир-шель-Абудейну взял в руки микрофон и заорал "не своим голосом": - Не надо ДНК! Товарищ Борька, выходи на арену. Пусть на тебя люди посмотрят! Подталкиваемый развеселившимися зрителями, смущенный Борька вышел на залитую светом прожекторов арену. Сема подбежал к нему, схватил на руки и закричал: - Пусть тот кто скажет что это мой сын первым бросит в меня камень! Наступила гробовая тишина. И, действительно, почти черный, курчавый, с носом горбинкой, восточным овалом лица, огненно карими глазами, артист был явным антиподом Борьке - бледному, почти рыжень- кому, с круглым как луна лицом, белыми бровями над голубыми глазами и носом -лепеш- кой. - Ну и что, эта "бледная поганка" может быть моим сыном?! - торжествовал Амир. Но торжествовал он недолго. Тут же как водопад или даже цунами с верхних рядов скатился "детина" почти двухмет- рового роста, весь в наколках, но так похожий на Борьку, что зал ахнул. - Слушай ты, восточный верблюд, как это ты назвал моего сынишку! Да я тебя, урода, сейчас... - Папка!- в упоении бросился к нему Борька,- наконец-то ты нашелся. Что тут началось трудно описать. Зрители кричали, хлопали, топали ногами, смеялись, плакали... Воспользовавшись паузой Амир-шель-Абудейну зашел в шатер, ассистенты подожгли его со всех сторон. Вспыхнуло пламя и иллюзионист исчез. - Так ему и надо,- сказал Борька,- папка пошли домой,тут уже не интересно. - Пусть скажет спасибо что исчез,- оставил за собой последнее слово "амбал",- а то бы я его... Он посадил счастливого Борьку на шею и под аплодисменты зрителей пошел к выходу.
|