Глава 438.



В первый день операции "Зимняя Гроза" танки и мотопехота Манштейна достигли значительного оперативного успеха, выйдя к реке Аксай-Есауловский. Дальнейшее продвижение, однако, замедлилось. 13 декабря по всей полосе наступления Манштейна развернулось ожесточённое сражение. Лишь 14 декабря второй рубеж обороны 51-й армии генерала Труфанова был продавлен на узком участке, и танкисты Манштейна, захватив плацдарм за рекой Аксай, устремились далее на север, заняв авангардом Верхне-Кумский на полпути от реки Аксай к реке Мышкова.

Начиная операцию "Зимняя Гроза", Манштейн в лучших традициях наступательной стратегии держал в запасе резервный вариант, заключавшийся в быстром переносе тяжести главного удара с правого фланга на левый, в район рычковского плацдарма, откуда можно было при случае развернуть танковое наступление вверх по течению Дона.

Однако на этом участке фронта у Манштейна инициативу сразу перехватили русские. Здесь 14 декабря с утра перешла в наступление вниз по левому берегу Дона 5-я ударная армия генерала Попова. К вечеру немецкие и румынские войска, атакованные на плацдарме танковым корпусом и двумя дивизиями пехоты русских, были вынуждены отступить за реку Чир, эвакуировать плацдарм и взорвать за собой мост. Тем самым оперативные возможности группы армий "Дон" значительно сузились. Обстановка требовала теперь скорейшего прорыва Паулюса из котла навстречу Манштейну. Манштейн несколько раз звонил Гитлеру и настаивал на немедленном прорыве Паулюса. Гитлер в целом не возражал. Он лишь ссылался на донесения своего офицера связи при штабе Паулюса:

- Чего же вы, собственно, хотите, Манштейн? Паулюс докладывает, что у него сейчас горючего для сотни танков, которой он располагает в котле, хватит от силы на 20 - 30 километров хода.
А вас разделяет более пятидесяти километров. Более того. Не пополнив запасы горючего, Паулюс не может даже собрать в кулак бронетехнику и тяжёлую артиллерию на участке прорыва, а без такого сосредоточения прорыв невозможен. Паулюс говорит, что ему для прорыва нужно на всё про всё минимум ещё 4 000 тонн горючего. Геринг заявляет, что в самом лучшем случае доставка по воздуху такого количества потребует две недели бесперебойной работы воздушного моста.

- Мой фюрер! Я согласен, что немедленный прорыв Паулюса связан с большим оперативным риском. Но спасти его армию без риска уже невозможно. Ударив немедленно, Паулюс сильно облегчит моим танкистам прорыв в котёл извне. Русские уже не смогут тогда отвлечь с внутреннего обвода котла ни одной дивизии, чтобы преградить мне путь, - и тогда мои танки смогут прорваться за реку Мышкова и сократить расстояние между мной и Паулюсом до тех самых двадцати километров, о которых говорит Паулюс. Когда мы соединимся, я предоставлю Паулюсу свой резерв продовольствия, топлива и боеприпасов: такой резерв у меня уже сформирован. Да, риск очень велик. Но другого выхода нет. Речь идёт уже не о спасении 6-й армии, а о судьбе всего южного крыла Восточного фронта. Здесь обстановка становится с каждым днём всё более угрожающей. Я не могу позволить себе в такой обстановке роскошь держать свои танки восточнее Дона. И всё же я временно иду на этот риск, чтобы дать Паулюсу последний шанс. Судьбу 6-й армии решают теперь часы. Самое позднее через две недели мне придётся отвести свои танки за Дон, если я не хочу увидеть русские танки в Ростове!

- Продолжайте наступление, фельдмаршал! Мы вернёмся к этому разговору, когда вы форсируете реку Мышкова. А пока пусть Геринг работает, а Паулюс держится на тех сильных оборонительных позициях, которые в настоящий момент занимает.

- Слушаюсь, мой фюрер.

15 декабря 70 танков 4-го мехкорпуса генерала Вольского при поддержке 87-й стрелковой дивизии выбили танки и мотопехоту Манштейна из Верхне-Кумского и отбросили к реке Аксай.
В тот же день глубокая авиаразведка доставила в штаб Манштейна надёжные сведения о подготовке противником крупномасштабного наступления на стыке фронтов групп армий "Дон" и "Б". Русские колонны бронетехники двигались к фронту, пренебрегая маскировкой. Это могло означать только одно: наступление русских начнётся с часу на час.

В ночь на 16 декабря генерал Попов докладывал генералу Василевскому, что 5-я ударная армия полностью очистила в своей полосе левый берег Дона и что сапёры уже наводят мосты из монопонтонов в районе устья Чира.

16 декабря, подтверждая донесения дальней немецкой авиаразведки, русские начали разведку боем против 8-й итальянской армии, обороняющей правый фланг группы армий "Б" за левым флангом группы армий "Дон". Командующий группой армий "Дон" должен был торопиться. Теперь или никогда. Накал сражения в междуречье Аксая и Мышковы нарастал с каждым часом. Манштейн своих потерь не считал. 17 и 18 декабря сражение достигло апогея. В бой вступила подошедшая с юга скорым маршем 17-я танковая дивизия. Железная дорога из Котельниково на юго-запад была забита эшелонами с горючим, боеприпасами и продовольствием, расход которых при наступлении был особенно велик. Выгрузившись из железнодорожных эшелонов на левом берегу Дона южнее Ростова, прибывшая с Кавказа 17-я танковая дивизия своим ходом проследовала к переправе у Потёмкинской, а оттуда в Котельниково. Выйдя из Котельниково к реке Аксай, дивизия ударила с колёс по танкам Вольского. Следом за 17-й танковой дивизией подтягивалась из района Элисты, страхуя правый фланг Манштейна от удара русских через Волгу, 16-я мотодивизия. Сосредоточив бронированный кулак в 300 танков, Манштейн при сильной поддержке авиации возобновил наступление, снова занял Верхне-Кумский и вышел к реке Мышкова. Вольскому не помогло переименование его корпуса в 3-й гвардейский, состоявшееся в тот же день. Вечером того же дня к реке Мышкова с севера стали выходить и разворачивать оборону дивизии 2-й гвардейской армии генерала Малиновского. Судьбу 6-й немецкой армии решали теперь уже не часы, а минуты.