Глава 368.






Ватутин приехал в штаб фронта 28 октября. Генерал Иванов повидал на своём веку много командующих фронтами. У всех, кроме разве что Гордова, были те или иные внешние черты, предполагаемые в настоящем полководце. Маршал Тимошенко обладал внушительным ростом и выправкой кавалериста. Ерёменко и вовсе был былинный богатырь. Статный, подтянутый, блестяще образованный интеллигент Рокоссовский был лучше всех.

Внешность Ватутина не выдавала в нём полководца. Это был невзрачный, низенький, немолодой, некрасивый и преждевременно обрюзгший человечек с брюшком. Скуластая физиономия рязанского мужика не заключала в себе и намёка на образованность, изысканность манер и остроту ума.

Генерал Иванов был так сильно разочарован, что растерялся и забыл представиться по Уставу. Ватутин мельком взглянул на него, как на пустое место, и, тяжело сопя, медленно уселся за стол.

- Что же, Стельмах ещё не приехал? - бросил он хриплым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Приехал пока только командующий артиллерией.

- Садитесь. Нельзя ли распорядиться принести чаю? Заварку пусть возьмут у моего адъютанта.

Через пять минут принесли горячий чай. Ватутин пил его с наслаждением, не торопясь, стакан за стаканом.

- А вы что же не пьёте? У моего адъютанта всегда превосходная заварка.

Иванов поблагодарил и взял себе стакан.

- Где прежде служили?

Было видно, что Ватутин спрашивает из вежливости, для поддержания застольной беседы. Сочлись общими знакомыми. Разговор несколько оживился. Так прошло полчаса.

- Не хотите ли взглянуть на оперативную карту, товарищ командующий? - спросил наконец Иванов, которому поведение Ватутина нравилось всё меньше.

- Давайте, несите.

На столе развернули большую карту, разрисованную синим карандашом Иванова.

Ватутин решительно отодвинул в сторону стакан, склонился над картой, обхватил голову руками и на целый час погрузился в молчаливое созерцание.

- Что же вы, товарищ генерал, не представляетесь мне по должности? - спросил он наконец у Иванова.

- Я ещё не получил назначения.

- С этого момента считайте себя заместителем начальника штаба фронта и начальником Оперативного управления.

Иванов встал и по форме ответил. Ватутин улыбнулся и пригласил Иванова садиться.

- Долго ли работали над этим произведением искусства? - он кивнул на карту.

- Два часа.

- Приятный сюрприз для меня. Я думал, что ещё конь не валялся. Другой сюрприз - плацдарм у Клетской. Расскажите, как там было дело.

- Генерал Чистяков отобрал две лучшие свои дивизии, пополнил их, усилил артиллерией. Основную роль сыграла 76-я стрелковая дивизия полковника Теварткиладзе. Имитируя атаку в лоб, он скрытно обошёл двумя полками станицу с юго-запада. Тем вреиенем 278-я стрелковая дивизия полковника Монахова овладела высотами северо-западнее станицы. Бой за станицу был скоротечным. Противник несколько раз пытался контратаковать и ликвидировать плацдарм, но успеха не имел.

- Благодарю вас, генерал, за хорошую работу. Набросав вчерне план наступательной операции, вы высвободили мне время для знакомства с войсками. Начну с правофланговой 63-й армии. Я хорошо знаком с командующим. Он прежде командовал 1-й ударной армией. Что касается Стельмаха, то вы с ним сработаетесь. Он очень хороший артиллерист и сосредоточится на подготовке артиллерийского наступления.

Вскоре Ватутин уехал в штаб 63-й армии.

29 октября в штаб фронта приехал Стельмах. Знакомясь с Ивановым, он сразу пояснил, что иностранная фамилия Стельмах в переводе с немецкого означает каретник.

- Последний год мёрз, а потом кормил комаров и снова мёрз на севере. А ведь я южанин, родом из Николаева. Думал у вас отогреться, а у вас такая же промозглая погода, что и под Новгородом.

По своему характеру Стельмах был замкнут. Это был профессионал, всецело погружённый в работу. Иванову было известно, что этот человек провёл много времени в ежовских застенках и вышел оттуда живым и не сломленным. После декабрьского контрудара под Тихвином, где Стельмах возглавлял штаб Мерецкова, авторитет Стельмаха на фронте был чрезвычайно высок.

- Не прибыл ещё начальник разведки полковник Рогов?

- Ещё нет. Предлагаю выслушать доклад полковника Романова.

- Пригласите. Пусть доложит о противнике.

Полковник Романов доложил: противник строил оборону перед Юго-Западным фронтом около двух месяцев. Теперь это были вполне подготовленные и хорошо укреплённые позиции. Главная полоса представляла собой проходящую по высотам систему укреплённых узлов круговой обороны, отстоящих друг от друга на три - пять километров по фронту. Каждый такой узел имел одну общую траншею с системой выдвинутых вперёд и соединённых с траншеей ходами сообщения окопов на отделение-взвод. Интервалы между окопами от 60 до 100 метров. На отдельных участках таие линии окопов были эшелонированы в глубину. Передний край тоже проходил по высотам. В предполье - противотанковые и противопехотные минные поля. В промежутках между окопами - щели для автоматчиков и истребителей танков. Противотанковые орудия развёрнуты в двухстах пятидесяти -трёхстах метрах от переднего края, у перекрёстков и возле дорог, идущих за линию фронта. Полковые и батальонные батареи миномётов развёрнуты в трёхстах пятидесяти - четырёхстах метрах от линии фронта. На километр фронта обороны оборудовано три-четыре пулемётных дзота.

- Что ж. Система огня противника хорошо продумана. Оборона грамотно укреплена и может стать серьёзным препятствием на нашем пути. Придётся и нам собрать на участке прорыва побольше артиллерии и привлечь к участию в операции побольше штурмовой и бомбардировочной авиации. Прошу вас подготовить необходимые расчёты. Вот сведения о противнике, полученные мною в Генштабе. В 8-й итальянской армии, занимающей оборону от Красно-Ореховского до Базковского, чуть более 100 тысяч человек. В 3-й румынской армии, развёрнутой от Базковского до Клетской - 130 тысяч человек. Позади итальянцев и румын развёрнут 29-й армейский корпус немцев численностью 34 тысячи человек. Орудий и миномётов у противника 4222 единицы, танков - 320, из них сто тридцать старых чехословацких танков в румынской танковой дивизии, 60 итальянских танков и 130 танков в 22-й немецкой танковой дивизии. Данные по танкам, вероятно, устарели. В последних боях у противника выбыло из строя не менее семидесяти танков. Для безусловного успеха операции мы должны иметь на участке прорыва перевес в людях - втрое, в артиллерии - в пять раз, в танках - подавляющий перевес.

- Исходя из имеющихся на сегодня данных о силах нашего фронта и принимая во внимание невысокую боеспособность румын, считаю, что мы готовы прорвать оборону противника на большую глубину одним ударом в ходе молниеносной наступательной операции.

- Однако вы оптимист. Ну что ж, тем лучше. Прошу вас не откладывая заняться сопровождением прибывающих к нам с Воронежского фронта 8-го кавалерийского корпуса генерала Борисова, стрелковой дивизии и пяти артполков. Одновременно Рокоссовский передаёт нам из состава Донского фронта корпус кавалерии, танковый корпус, четыре стрелковых дивизии, одиннадцать артполков, пять зенитных полков. Из резерва Ставки должны подойти ещё пять стрелковых дивизий, два танковых корпуса, корпус кавалерии, танковая бригада, три танковых полка, тринадцать артполков, семь миномётных полков и шесть полков "катюш". Что касается авиации, то нашему фронту придана 17-я воздушная армия. Сейчас в ней один авиакорпус. Он будет усилен ещё одним смешанным авиакорпусом в составе двух истребительных авиадивизий, штурмовой авиадивизии, дивизии ночных бомбардировщиков и двух отдельных авиаполков. Кроме того, на время операции к нам в подчинение поступает 2-я воздушная армия Воронежского фронта. Будут привлечены также значительные силы бомбардировочной авиации дальнего действия из резерва Ставки.

Вслед за Стельмахом в штаб фронта приехал начальник артиллерии Красной Армии, герой боёв в Испании генерал Воронов.
Очень высокого роста, богатырского телосложения генерал удивил Иванова необычной просьбой. Едва поздоровавшись, он сказал:

- Мне бы прилечь с дороги, генерал.

- У меня в кабинете есть превосходный топчан.

- Благодарю вас. Ведите.

С наслаждением вытянувшись на вместительном топчане, Воронов глубоко вздохнул и закрыл глаза.

- Это у меня с тридцать девятого. Тогда в Западной Белоруссии я попал в дорожную аварию, сломал три ребра и повредил позвоночник. Через полчаса я буду в порядке.

- Я читал ваши статьи в "Артиллерийском журнале", товарищ генерал.

- Что вы говорите? Должен признаться, что в основе этих статей лежат уроки, преподанные нам на поле боя многоопытным противником. Сегодня, на вашем фронте, мы впервые попробуем на практике применить методы ведения крупномасштабного артиллерийского наступления против наших учителей.

- Если так, то успех обеспечен. Первая партия с Паулюсом закончилась у нас вничью. Во второй мы объявим ему мат в три хода.