Глава 338.
Прижимаясь к земле и ныряя для маскировки в неглубокие овраги, чтобы не сделаться лёгкой добычей "Мессершмитта", штабной У-2 летел над полями в сторону Ставрополя. На заднем сиденье в качестве пассажира сидел капитан Покрышкин. Он летел в Ставрополь по заданию командира полка, чтобы выяснить, почему не вернулись пилоты, перегнавшие на тыловой аэродром несколько истребителей для текущего ремонта. Телефонная связь с тыловым аэродромом прервалась.
Необходимость в профилактическом ремонте моторов была вызвана их быстрым износом. Облака пыли висели над всеми дорогами. Чтобы увидеть сквозь эти облака синее августовское небо, пилот должен был набрать высоту хотя бы в тысячу метров. Пилоты летали на штурмовку переправ через Маныч, атаковали немецкие маршевые колонны в районе Сальска и Тихорецкой. Летали без отдыха. На земле у пилота едва хватало времени, чтобы напиться воды из котелка в палатке техника. Вода была тёплой. В ней тоже были пыль и песок, они хрустели на зубах. Брились и умывались пилоты вечером. Смотреться в осколок зеркала перед вылетом считалось дурной приметой. Потери в полку были велики, особенно среди новичков. Поэтому каждый старый экипаж был на особом счету, и необъяснимое исчезновение нескольких ветеранов, вылетевших на безобидное задание в тыл, не на шутку встревожило командира полка.
Вот и Ставрополь. Город горел. Похоже, его только что сильно бомбили. А вот и аэродром, он в нескольких километрах к югу от города. На лётном поле сиротливо стоял выкрашенный в жёлтую краску - под цвет полей пшеницы и кукурузы - МИГ-3. Неподалёку догорали среди бомбовых воронок чёрные остовы грузовиков и бензовозов. Пилот за штурвалом У-2 занервничал.
- Товарищ капитан, садиться опасно!
- Садись-садись.
Пилот посадил У-2 с высокого выравнивания, чтобы не влететь в воронку на посадочной полосе. Самолёт плюхнулся на землю, раздался удар, что-то громко хрустнуло, и машина завалилась на правое крыло. Выпрыгнув на землю, пилот и пассажир бросились к правому шасси. Так и есть. Болт крепления подкоса не выдержал удара о землю и сломался.
- Боже мой! Как мы теперь взлетим? - пилот У-2 схватился за голову.
- Не отчаивайся. Пойдём-ка лучше поищем техников. Ты иди в штаб, а я погляжу на этот МИГ-3.
Едва Покрышкин забрался в кабину МИГ-3, как увидел бегущего к нему во весь дух пилота У-2. Тот был в сильном волнении и махал обеими руками на бегу.
- Немцы в городе! Нужно немедленно сматываться!
Покрышкин окинул взглядом приборную панель. Как будто всё было готово к взлёту. Но почему машину бросили на лётном поле? Заподозрив неладное, капитан выпрыгнул из кабины и шагнул навстречу пилоту У-2.
- А на аэродроме кто-нибудь есть?
- Связисты демонтируют линию. Остальные все уехали.
- Ну тогда успеем починить У-2. Не нравится мне этот МИГ.
Для начала нужно было приподнять крыло. Нашли несколько ящиков. Плечами приподняли крыло и подставили под него ящики. Пилот порылся в коробке с инструментами. Нашёл кусок толстой проволоки. Его просунули в отверстие вместо сломанного болта и как следует закрутили. Пришлось-таки повозиться, а солнце уже садилось.
- Крутите винт! - крикнул пилот, забираясь в кабину. Мотор завёлся. Однако Покрышкин не торопился занять место пассажира.
- Сначала подожгу МИГ! - крикнул он пилоту и направился к истребителю, на ходу расстёгивая кобуру пистолета. Он собирался прострелить бензобак и бросить горящую спичку в разлившийся бензин, отойдя на безопасное расстояние. Но рука не поднялась. Пилоту стало жаль машину. Он помахал рукой пилоту У-2.
- Попробую взлететь! Если взлечу, сделаю круг и покачаю крыльями, взлетишь следом за мной!
Взлетать на брошенном недоремонтированном МИГ-3 - всё равно что играть в рулетку со смертью.
Покрышкин подобрал с земли два пустых чехла от парашюта, набил их соломой, собранной на краю лётного поля, бросил на сиденье истребителя и сам забрался в кабину, устроившись поудобнее среди двух импровизированных подушек безопасности. Затем он накрепко затянул ремни, чтобы не вылететь из кабины при жёсткой посадке. Проделав эти приготовления, он завёл мотор и взлетел.
Неисправность обнаружилась уже в воздухе: шасси не убирались. Лететь на МИГ-3 с не убранными шасси значило в лучшем случае перегреть мотор. Перегретый двигатель мог заглохнуть в любую минуту. Покрышкин уже собирался посадить машину и сжечь её, но вовремя увидел взмывший в небо У-2. Пилот не дождался сигнала и теперь улепётывал во весь дух. Понять его было можно. Сажать У-2 в полной темноте ему явно не улыбалось. А долететь до темноты к своим у него ещё был какой-то шанс.
Делать было нечего. Ещё раз проверив, хорошо ли закреплены ремни безопасности, Покрышкин отыскал взглядом насыпь железной дороги и полетел над ней, всматриваясь в сгущающуюся темноту. Солнце село. Будка стрелочника смутно белела в темноте. Покрышкин включил посадочный фонарь. С земли взлетела зелёная ракета - посадка разрешена. Капитан развернул самолёт и пошёл на посадку. Проскочил будку стрелочника. Впереди - полная темнота. Посадочной буквы "Т" не видно. Покрышкин продолжил планировать к земле. Красная ракета! За ней ещё одна! Взлетать уже поздно: скорость потеряна, земля совсем близко. Вот наконец и огоньки фонарей в форме буквы "Т". Лёгкий удар - и самолёт покатился по полосе. Полное торможение! Самолёт завилял из стороны в сторону, норовя завалиться на нос, и остановился в двух шагах от выхваченного из темноты посадочным фонарём МИГа носа готового к взлёту И-16. Откуда взялся этот "ишак"? Никаких И-16 на аэродроме не было, когда Покрышкин улетал на У-2.
К самолёту уже подбегали техники. Оказалось, что на аэродром перебазировался целый полк И-16. Перебазировался с того самого аэродрома под Ставрополем, на котором только что побывал Покрышкин. От прибывших гостей и узнали о том, что в Ставрополе немцы.
В полковой столовой Покрышкина обступили пилоты. У-2 ещё не возвращался.
- На чём прилетел?
- На МИГе.
- Нашего полка?
- Нет.
- А где наши?
- Я их там не нашёл. Сам едва ноги унёс.
Все с нетерпением ждали возвращения У-2. Никто не уходил из столовой.
У-2 приземлился через час. На пилоте, вошедшем в столовую, лица не было. По его словам, он взлетел, когда к самолёту уже катили по лётному полю выскочившие из лесополосы немецкие мотоциклисты.
Через два дня полк Покрышкина снова перелетел на восток. Дальше железная дорога обрывалась. Кончалась и степь. На востоке были полупустыня и берег Каспийского моря. Где-то на юге был Баку. А совсем рядом высились горы Кавказа.
Покрышкину пришлось ещё раз вернуться на аэродром вылета. Он перегнал свой ЯК-1, а нужно было забрать ещё МИГ-3, для которого не нашлось экипажа. Вылетел снова на У-2. Долетел без происшествий. Отпустив пилота У-2, побежал к МИГу, возле которого возился техник Чувашкин. Техник был невыспавшийся, голодный и злой.
- И зачем вы, товарищ капитан, приволокли сюда эту рухлядь?
- А что такое?
Оказалось, что переходник от баллончика со сжатым воздухом для ЯК-1 не подходил к мотору МИГ-3.
- И о чём только думают там в тылу эти конструкторы. Неужели нельзя было позаботиться о совместимости переходника? - брюзжал Чувашкин.
У-2 уже улетел. Пришлось пилоту и технику изрядно попотеть, прежде чем сжатый воздух из баллончика попал в двигатель истребителя.
Наконец мотор завёлся. С проясневшим лицом техник Чувашкин полез в кабину и кое-как устроился позади бронеспинки сиденья пилота. Покрышкин вырулил на взлёт. Горячий воздух приносил из степи запах выжженной солнцем травы. Но чувствовалось, что лето на исходе. Взлетели. Совсем рядом справа алели в лучах заката заснеженные вершины гор. Куда дальше отступать? Там, среди скал, уже ни сесть, ни взлететь.
Немцы через долину Терека наступали на Грозный.
|