Глава 328.

29 августа, подтянув и сосредоточив резервы, генерал Гот возобновил наступление 4-й танковой армии на Сталинград с юга и к исходу 2 сентября вынудил командование Юго-Восточного фронта и на этом направлении отвести войска 62-й и 64-й армий за внутренний периметр обороны.

Между тем наступление армий Сталинградского фронта с севера на немецкое дефиле, протянувшееся от донских переправ к Волге выше Сталинграда, развивалось с большим трудом. Основную тяжесть потерь несла здесь 1-я гвардейская армия генерала Москаленко, наступающая в лоб на позиции 3-й и 60-й немецких мотодивизий, укрепившихся на гряде господствующих над местностью высот в захваченных 23 августа немецкими танкистами ударом с тыла траншеях, дотах и дзотах заранее возведённого северного внешнего обвода обороны Сталинграда.

Поле боя южнее станции Котлубань стало полем смерти для войск обеих сторон. 7-й танковый корпус генерала Ротмистрова ежедневно продвигался здесь с тяжёлыми боями на несколько сот метров и за десять дней наступления продвинулся на 4 километра, потеряв убитыми 400 человек и лишившись половины своих танков. Но и противник потерял более тысячи человек только убитыми и оставленными умирать на поле боя, что считалось недопустимым в сухопутных войсках Вермахта. Кроме того, немцы потеряли южнее Котлубани 50 танков, 69 орудий и миномётов, сотню грузовиков. Командующий 14-м танковым корпусом несколько раз обращался к Паулюсу с просьбой разрешить отвод обескровленных войск из дефиле, но в этом ему было отказано. Паулюс пообещал подтянуть свои пехотные дивизии, после чего отвести танкистов с передовой.

В свою очередь, в Москве были недовольны медленными темпами наступления Сталинградского фронта. В штабе фронта не смолкала матерная брань генерала Гордова в телефонную трубку связи с войсками. Рокоссовский, не выносивший брани, брезгливо морщился. Жуков, находившийся тут же, несколько раз перевёл взгляд с командующего фронтом на его заместителя и обратно. Наконец он счёл нужным вмешаться.

- Ну, вот что. Криком и бранью тут не поможешь. Давайте вместе подумаем, что делать дальше. В 4-й танковой армии у нас осталось четыре танка. В 7-м танковом корпусе у Ротмистрова - 87 танков. У противника большой перевес в артиллерии и авиации. Позиции противника на высотах чрезвычайно сильны - мы же сами эти позиции заранее для него обустроили. Наступление в лоб пора сворачивать. Генералы Москаленко и Малиновский со мной согласны. Объяснения с Москвой я беру на себя.

11 сентября 1-я гвардейская армия перешла к обороне. Прежде чем вылететь в Москву для доклада и дачи объяснений, Жуков заехал в штаб Москаленко. Генералы Москаленко и Малиновский пили чай в компании с начальником штаба армии полковником Ивановым. За чаем они горячо обсуждали что-то, склонившись над большой оперативной картой. Жуков подсел к столу. Ему принесли чай.

- Ну, показывайте, что вы тут затеваете.

- Георгий Константинович! Наступать в лоб - с оперативной точки зрения бесперспективно. Не лучше ли перегруппироваться и ударить танками из малой излучины Дона прямо на Калач?

- Замысел интересный и заслуживает самого внимательного изучения. Но сейчас сил у нас маловато. А вот у Ерёменко в Сталинграде дела совсем плохи. Вот что, Кирилл Семёнович. И ты, Родион Яковлевич. Я улетаю в Москву получать нахлобучку. А вы не медля выводите с передовой и отправляйте к Ерёменко по две стрелковых дивизии.

Далее чаепитие продолжалось в непринуждённой обстановке. Малиновский и Москаленко вспомнили, как в Новогоднюю ночь под Харьковом поднимали бокалы за скорую победу. Никто тогда и подумать не мог, что итоги года придётся подводить в прифронтовом блиндаже под Сталинградом.

- А вы и не торопитесь их подводить, - сказал Жуков. - Год ещё не кончился. Мало ли что может произойти. Превратности войны, знаете ли. Вспомните сорок первый год.