/ продолжение /
Вариант женитьбы на еврейке, как альтернативный, был предусмотрен. Однако, несмот-
ря на все уверения генерала, что после возвращения о нем никто не узнает, Борис знал-
Агрипина узнает. Куда генералу до неё.
Поздно вечером, когда Лев Борисович выиграл свои пять рублей, Борис достал из хо-
лодильника бутылку армянского коньяка:
- По столь важному поводу не грех и выпить. Кто скажет тост?
Мастер разговорного жанра Фима немедленно поднялся.
- Друзья, я скажу кратко...
- Кратко - это пятнадцать минут? - поинтересовался Семен.
- Не перебивай. Я скажу так кратко, как не говорил ни разу в жизни: чтоб я так
жил, как нелегко принять такое решение, и чтобы я так так жил, как это необходимо!
- Аминь!- утвердил Зяма.
И друзья молча выпили.
Потом были тосты за счастливую жизнь там и за всех кто остается здесь.
Отяжелевший от выпитого коньяка, Лев Борисович смахнул невидимую слезу:
- Вам легче, ребята, вы молодые, у вас ещё все впереди, а кому нужна моя почти
шестидесятилетняя голова...
- Ну и сидели бы дома, не рыпались,- вырвалось у Бориса.
- Вот видишь, Боря, Семен прав, утверждая, что ты не еврей, ну не совсем еврей,-
поправил себя интеллигентный Лев Борисович.- У настоящего еврея есть душа, еврейская
душа, которая хоть на старости лет хочет обрести покой. Ну что ж, пора по домам, зав-
тра предстоит нелегкий день,- и Лев Борисович тяжело поднялся со стула.
Вдруг все заторопились.
" Ну и народ,- думал Борс Пиневич, убирая рюмки со стола,- я среди них как парти-
зан в лесу. Не знаю из-за какого дерева выстрелят."



Глава 7


ХЛОПОТЫ

С самого утра один за одним, бледные, с чуть дрожащими руками, поднимались они
со своих насиженных мест и, ни на кого не глядя, шли в приемную директора.
- И вы тоже?- встречала каждого одним и тем же, ничего не выражающим вопросом,
всезнающая секретарша Ниночка.
Директор принимал всех одинаково скучно. Он заучено говорил о том, что в Израиле
безработица, что нет жилья, что в лучшем случае они будут подметать улицы или мыть по-
суду а ресторанах. Директор говорил монотонно, понимая, что ничего уже изменить нель-
зя, а эта проклятая перестройка связывает его по рукам и ногам.