/ продолжение /
Глава 5
БУДНИ
Здание проектного института из стекла и бетона, прозванное в народе "аквариумом", точно отражало эпоху его создания. Это были времена "великого кукурузника", который сумел уничтожить архитектуру так же смело, как и приоткрыть людям глаза на их счаст- ливое прошлое. В институте трудились почти четыреста специалистов, в меру своих сил и возможностей уродовавших любимый город. В принципе, это были хорошие люди и где- то неплохие специалисты, но устоявшаяся система партийного руководства губила лю- бую инициативу, а творческое начало держалось на трех китах: партбилет, "мохнатая" рука и полное согласие с руководством. Институт, в котором предстояло трудиться капитану КГБ был таким же типовым как и проекты, которые он выпускал. Первой скрипкой был, конечно, не глав- ный архитектор, в чьи обязанности входило воплощать идеи социалистического реализма в пластические формы фасадов жилых и общественных зданий, а парторг, которого на рабочем месте главного специалиста сантехотдела можно было видеть только в перерывах между парткомами, семинарами, летучками, ежедневными совещаниями за закрытыми дверями у ди- ректора и другими полезными мероприятиями. Евреи в институте, по данным отдела кадров, превышали негласно установлненный пар- тией и правительством процент, но с этим молча мирились, так как специалистов остро не хватало. В силу врожденного таланта пробивались они, как шампиньоны из-под асфальта, в ведущие специалисты, руководители секторов и даже в начальники отделов. Вот в такой коллектив и вошел, как нож в масло, новый инженер второй категории. С первого же дня работы Борис проявил общительность характера, недюженные способ- ности рассказчика анекдотов на "вечную тему", щедрость, удивительную спосбоность всег- да быть "под рукой" и довольно серые знания в области проектирования. Мало-помалу вокруг нового инженера образовался кружок, в который входили: Фима Гримберг из элек- троотдела, Семен Меерчук из сантехнического, Лев Борисович и Зяма Юкельсон - коллеги по архитектурной мастерской, и всегда незаменимая Раечка Фельдблюм. Хорошо отлаженный за семьдесят лет совестской действительности механизм, четко определял дозволенные радости.
|