ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1942 года. Глава 257

Автор:
Глава 257.


Генерал Батов, известный в республиканской Испании как "немецкий антифашист товарищ Фриц", не сработавшийся в качестве переводчика с Хуаном Модесто, выторговавшим взамен у Мапиновского красавицу-комсомолку (и Малиновскому пришлось уступить переводчицу пылкому испанцу - а что делать!), Батов, выброшенный взрывом из машины, в которой угодил на горной дороге под шальной снаряд марокканской гаубицы и отделавшийся ранением в ногу (ехавшего с ним вместе генерала-интернационалиста Лукача - он же Матэ Залка - бросило в другую сторону, Лукач ударился о скалу и погиб мгновенно), генерал Батов, без славы сдавший генералу Манштейну в сорок первом году сначала Перекоп, потом Ишунь, наконец и Керчь, покинул Крым тёмной осенней ночью на катере, обстрелянном вслед самоходками Манштейна. Катер получил лёгкую пробоину, но море в эту ночь как нарочно было удивительно спокойным, и катер благополучно доставил генерала в один из портов на побережье Кавказа.

Незадолго до Нового 1942 года Батова вызвали в Генштаб к маршалу Шапошникову.

- Нам ещё предстоит осваивать опыт современной войны, генерал, - сказал ему маршал. - От Москвы мы противника всё же отбросили. Но исход войны решится, конечно, не здесь и не завтра. Потребуется много времени. До кризиса и перелома в войне ещё далеко. Будем считать, что вам в Крыму Манштейн преподал хороший урок. Теперь будете командовать вновь формируемой 3-й армией на ответственном московском направлении. Не возражаете?

Батов согласился, скрыв обиду. Он летел в Москву с надеждой получить должность командующего 51-й армией и по горячим следам отыграться в Крыму за все осенние проигрыши Манштейну.

3-я армия вскоре была включена в состав восстановленного Ставкой Брянского фронта, возглавить который доверили ещё одному "герою" 1941 года, осанистому, высокомерному, амбициозному и бездарному генералу Черевиченко, пользовавшемуся, однако, покровительством маршала Тимошенко, чья дочь была замужем за сыном Сталина, а родство это перевешивало многое, в том числе и военные поражения, за которые других "отличившихся" генералов отдавали без лишней волокиты под трибунал и расстреливали. В свою очередь, Батов пользовался покровительством Черевиченко.

Все попытки генерала Черевиченко двинуть зимой в наступление войска Брянского фронта провалились. При генерале Голикове, сменившем Черевиченко, на Брянском фронте воцарилось затишье. Сильно поредевшие за зиму войска восстанавливались, доукомплектовывались техникой, пополнялись новобранцами, на месте проходившими строевую подготовку, и тут наконец генерал Батов нашёл себя и показал с лучшей стороны. Вскоре он стал помощником командующего фронтом по формированию новых соединений.

В начале июля 1942 года, когда затишье на Брянском фронте сменилось бурей, в несколько дней показавшей полную неспособность генерала Голикова командовать, на смену Голикову прибыл генерал-лейтенант Рокоссовский.

В штабе фронта и в войсках вздохнули с облегчением. Наконец фронт получил командующего, при котором за дальнейшую судьбу фронта и войск можно было не опасаться.

Штабистов к новому командующему располагала не только слава одного из лучших полководцев этой войны, которой заслуженно пользовался генерал. Не меньшую роль играло личное обаяние этого человека.

Строгая благородная внешность, всегдашняя подтянутость, серьёзная улыбка в глубоко сидящих голубых глазах, светившихся умом, задором и отвагой, преждевременные морщины на ещё молодом лице и седина на висках. Генерал Рокоссовский был немногословен, но любил и умел слушать, подолгу находился в штабных кабинетах, вникая во все детали работы и лишь изредка вмешиваясь в принимаемые у него на глазах решения подчинённых, чтобы тактично поправить их.

Свой первый орден Красного Знамени Рокоссовский заработал на Дальнем Востоке, командуя отдельным кавалерийским дивизионом в районе Ишима. Во главе отряда из двадцати всадников он с шашкой наголо ворвался на позицию батареи белых на окраине села Виколинское, и командующий батареей унтер-офицер, к затылку которого приставили маузер, развернул орудия против своих и ударил картечью по скачущим на выручку батареи белоказакам.

Второй орден Красного Знамени Рокоссовский получил за бой у станицы Желтуринской. 31 мая 1921 года две сотни казаков из отряда барона Унгерна заняли кожевенный завод в девяти километрах от станицы. Двадцатипятилетний Рокоссовский поднял свой отдельный кавалерийский полк и 1 июня выбил казаков с завода. Наступающий следом за казаками во главе бригады с территории Монголии генерал Резухин отбросил тем временем преградивший ему путь батальон 311-го стрелкового полка. Рокоссовский ринулся на бригаду Резухина, атаковал её на марше во фланг, сошёлся в сабельном бою с казаками, поменял убитого под ним коня, зарубил шашкой несколько человек и сам получил рубленую рану в бедро.

После войны Рокоссовский остался в кавалерии, командовал бригадой, дивизией, корпусом. В 1930 году, когда Рокоссовский командовал 7-й кавалерийской имени английского пролетариата дивизией, Жуков командовал у него полком. Позже один кавалерист обскакал другого по служебной лестнице. 1941 год устроил обоим строгую проверку. Рокоссовский выдержал экзамен блестяще. Будучи экстренно отозванным в Москву с правобережной Украины, он был брошен Сталиным с одним зенитным пулемётом в кузове штабного грузовика спасать разваленный маршалом Тимошенко Западный фронт, собирая войска по дороге, - и остановил танки генерала Гота под Ярцево. Затем, уже под Москвой, Жуков не мог обойтись без старого товарища, рядом с которым комплексовал, при том что безнаказанно посылал в телефонную трубку и в Ставке при личной встрече по матушке самого Сталина. Жуков сознавал превосходство Рокоссовского как полководца, отчего нередко вёл себя с ним по-хамски. Рокоссовский пожимал плечами и никогда не боялся высказать Жукову своё несогласие по существу дела. А не согласен с Жуковым Рокоссовский в дни битвы под Москвой был довольно часто. Проходил день, другой - и Жуков как ни в чём не бывало звонил Рокоссовскому и просил выручить и экстренно заткнуть очередную дыру то на одном, то на другом, а то и на двух участках фронта сразу. Рокоссовский зла не держал и выручал Жукова, который не стеснялся потом приписывать все победы исключительно себе.

Немцы уже признавали авторитет Рокоссовского безоговорочно. Одного имени Рокоссовского оказалось достаточно, чтобы сильный немецкий гарнизон без боя оставил Сухиничи. Во многом именно по этой причине Жуков до последней возможности не хотел отпускать от себя Рокоссовского летом 1942 года на терпящее бедствие Юго-Западное направление маршала Тимошенко.

Вскоре после прибытия Рокоссовского на Брянский фронт прежний начальник штаба генерал Казаков отбыл на Воронежский фронт, а Рокоссовский с санкции Сталина забрал у Жукова весь свой штаб, созданный в лесу под Ярцево в июле 1941 года на основе штаба разбитого Готом и Гудерианом 7-го мехкорпуса.

Генералу Батову такая верность Рокоссовского своему ближайшему окружению импонировала и представлялась поучительной. Она говорила о многом. В частности, об общем уровне профессиональной компетентности командирского звена Красной Армии в 1941 и в 1942 году.

Любимцем Рокоссовского был сделанный им под Ярцево начальником штаба армии находчивый танкист Малинин. Самоуверенный, властный и нередко резкий в общении с подчинёнными, Малинин полностью терялся в общении с вышестоящим начальством и штабную работу не очень-то жаловал, предпочитая почти всё время проводить в войсках на передовой.

И у самого Рокоссовского было обыкновение облазать с командирами дивизий весь передний край и самому составить представление о каждой мелочи, не полагаясь на донесения подчинённых. Отчасти эти вылазки предпринимались именно с целью составить представление о самих командирах дивизий.

Нередко в этих поездках Рокоссовского сопровождал теперь генерал Батов.

Отличное впечатление произвела на обоих 6-я гвардейская дивизия генерал-майора Петрова. Дивизия славилась снайперами и разведчиками. На участке обороны Петрова противник остерегался показывать голову над краем бруствера.
Однажды Рокоссовский поручил Батову доставить и вручить на передовой орден Красного Знамени пулемётчику из дивизии Петрова, сбившему накануне немецкий самолёт.

Выполнив поручение, Батов выехал в расположение 60-й стрелковой дивизии. Дивизия была сформирована под Москвой из ополченцев старших возрастов.

- Дежурный при пулемёте красноармеец Барков! - отчеканил по форме солдат лет пятидесяти. В окопе царил образцовый порядок, выдававший ветерана старой школы. В секторе обстрела перед бруствером были тщательно удалены все препятствия, мешающие обзору и ведению огня.

- Вы, товарищ Барков, как вижу, в Первую мировую войну воевали?

- Так точно, товарищ генерал! Служил командиром отделения в первом батальоне лейб-гвардии третьего полка.

- Не помните ли другого командира отделения, Павла Батова?

- Был такой. Убило его в разведке.

- Рано вы меня похоронили, товарищ Барков.

- Неужели это вы, товарищ генерал?

- А что такого? Сам почему до сих пор рядовой?

Барков покачал головой.

- Воюем-то не ради чинов, товарищ генерал.

- Так тебе роту надо давно уже дать. Осилишь роту?

- Нет, товарищ генерал. Командовать ротой мне уже поздно. Отстал. Нынешнюю войну на одном "ура" не выиграешь.

Вскоре "за исключительную отвагу в бою" рядовой Барков был представлен к ордену Красного Знамени.

Брянский фронт стабилизировался в августе. В продолжение всего июля продолжались ожесточённые бои. Генерал Катуков командовал группой войск в составе 1-го и 16-го танковых корпусов и 15-й стрелковой дивизии на рубеже Ломигоры - Большая Вершина - Большая Ивановка. Сразу после замены Рокоссовским начальника штаба фронта последовал приказ вернуть соединения сводной группы во фронтовое подчинение, а 1-й танковый корпус вывести из боя и по тылам 13-й армии перебросить на крайний левый фланг фронта. Здесь корпус Катукова, усиленный 4-й отдельной стрелковой бригадой и танковой бригадой фронтового подчинения, развернулся на позиции северо-западнее Воронежа по реке Сухая Верейка, упираясь левым флангом в берег Дона. Справа от корпуса Катукова развернулся фронтом на юг 2-й танковый корпус.
Ещё правее - 7-й танковый корпус генерала Ротмистрова. Ещё правее - 11-й танковый корпус генерал-майора Лазарева.

25 июля одна из танковых бригад 5-й танковой армии проводила разведку боем и попала в оперативное окружение. Рокоссовский приказал Катукову бросить на выручку 1-ю гвардейскую танковую бригаду. Атаку возглавил на командирском КВ сам командарм Лизюков. Окружённым танкистам требовалась немедленная помощь, поэтому атака была плохо подготовлена и велась без поддержки авиацией и артиллерией. Встретив стену шквального огня немецкой противотанковой артиллерии, гвардейцы Катукова остановились, и только КВ генерала Лизюкова упрямо полз вперёд, игнорируя удары снарядов в броню. Преодолевая сильно задымлённый участок нейтральной полосы, механик-водитель не заметил глубокой воронки. Танк провалился в неё, уткнувшись стволом в землю, и прочно сел на брюхо. Выбраться из танка через нижний люк было невозможно. Между тем где-то рядом уже были немецкие гренадёры, ползущие к танку со связками гранат. Первым выбрался через верхний люк стрелок-радист. Его тут же скосила очередь из крупнокалиберного пулемёта. Вторым выбрался командарм. Он уже спрыгнул с брони на землю, когда в двух шагах разорвался снаряд тяжёлой гаубицы. Так погиб генерал Лизюков. Ночью разведчики Катукова подобрались к танку, забрали механика-водителя, благополучно отсидевшегося внутри, и перенесли тело генерала Лизюкова в тыл, где он и был похоронен у села Сухая Верейка.

4 августа 1-й и 2-й танковые корпуса получили приказ перейти в наступление и во взаимодействии с войсками Воронежского фронта окружить и уничтожить всю воронежскую группировку противника.

Над широкой равниной ещё висели клочья тумана, когда взошло солнце. Оно казалось огромным и багрово-красным. Позади села, на окраине которого в полуразрушенном сарае устроил наблюдательный пункт генерал Катуков, загремели гаубицы артиллерийского полка. Одно за другим поступали донесения о выходе командиров танковых бригад на рубеж атаки. Когда все были на месте, Катуков приказал артиллерии перенести огонь в глубину и скомандовал: "Танки-вперёд!"

Не успев пройти и сотни метров, танки угодили под шквальный огонь пристрелянной немецкой артиллерии.

- Смотрите, смотрите! - закричал начальник Оперативного отдела, - Это наши танки горят!

- Это чёрт знает что, а не артподготовка! Ни одна батарея противника не подавлена! - возмущался Катуков, - Теперь они сожгут все мои танки!

Катукову стало жарко. Он расстегнул ворот гимнастёрки и вытер носовым платком льющий со лба пот.

- Воздух! - раздался крик наблюдателя со двора.

Сквозь тучи дыма и пыли, застилающие солнце, показались эскадрильи "Юнкерсов". Построившись в круг над артполком гаубиц Катукова, бомбардировщики один за другим спикировали на позиции артиллеристов. Батареи замолчали.

- Соедините меня с командиром артполка!

- Связи нет, товарищ генерал!

Покончив с артиллерией Катукова, пилоты "Юнкерсов" взялись за его танки. Вскоре уже десять смоляных факелов полыхали, поднимая к небу чёрные столбы густого жирного дыма.

- Отставить атаку! - скомандовал Катуков.

Прибывший из 2-го танкового корпуса офицер связи доложил, что у них атака тоже сорвалась.

В это время на связь вышел командир отдельной 4-й стрелковой бригады полковник Гаранин.

- Докладываю. Оборона противника прорвана. Мы продвинулись вдоль берега Дона на четыре километра и закрепились на высотах. Прошу поддержки танками.

- У вас же есть танковая бригада усиления.

- Она понесла очень большие потери и отступила в беспорядке. Остался только командир. У него что-то вроде нервного потрясения. Пришлось отправить его в тыловой госпиталь.

- Держитесь! Подкрепление выступает.

Отразив атаку танковых корпусов, противник сам контратаковал танками, форсировал с ходу Сухую Верейку и закрепился на плацдарме в селе Каверья.

Катуков послал туда батальон старшего лейтенанта Бурды с приказом отбить Каверью и ликвидировать плацдарм. Бурда запросил подкрепление из мотопехоты, но её Катуков уже отправил на левый фланг.

- Уж как-нибудь справишься сам. Больше маневрируй.

27 танков Т-34 окружили село с трёх сторон и пошли в атаку без поддержки пехоты.

Ворвавшись в село в первых рядах, Бурда слишком поздно увидел в окуляре направленный на него в упор ствол замаскированной во дворе противотанковой пушки.

- Механик, разворачивай вправо! - крикнул командир.

Брызги оптики и раскалённого металла ударили ему в лицо.

Утерев кровь рукавом гимнастёрки и убедившись, что глаза целы, комбат бросил взгляд вниз и увидел, что у механика-водителя оторвана кисть руки. Перетянув руку механика ремнём, Бурда отодвинул потерявшего сознание танкиста и сам сел за рычаги. С большим трудом ему удалось заставить машину слушаться: танк крутился на одном месте. Наконец другой танк, раздавив немецкое орудие, взял командира на буксир и вывел из боя. После перевязки на КП батальона медики отправили обоих раненых в тыловой госпиталь на операцию.

Катуков запросил помощи у Рокоссовского.

Рокоссовский подтянул из глубины отведённый им в резерв корпус Ротмистрова. Корпусной дивизион "катюш" произвёл залп по плацдарму. Когда село и трава вокруг догорели, над полем боя воцарилась тишина.

Она не нарушалась сторонами до конца лета.





Читатели (372) Добавить отзыв
От bvsokolov
Эта глава, не в пример другим, слабовата. Рокоссовский слишком идеален, а противопоставление его грубияну и мяснику Жукову примитивно. Рокоссовский губил солдат не меньше Жукова, например, под Сталинградом, осенью 42-го. И немцы не знали, что перед ними Рокоссовский. Они вообще мало интересовались, какой именно генерал против них сражается
30/05/2015 18:10
<< < 1 > >>
 

Проза: романы, повести, рассказы