-Однажды я проснулась без тебя. В сердце… И очень удивилась, когда поймала себя на том, что не тороплюсь включать компьютер… - Она в упор посмотрела на него, продолжая вызывать бурю в бокале с чаем звоном ложки, как набатом, отбивая приговор их любви, отдающийся в его сердце ударами боли от её ледяных слов, сковывающих тело, мешающих дышать, бичом рассекающих душу до глубоких ран обиды. Как в детстве – горьких, безудержных, безутешных… Её теперешнее состояние можно назвать – безразличием к происходящему. Удивительное для него – холодное безразличие. Даже вызывающее безразличие. Бесчувственное. Раньше при встрече первого взгляда хватало, чтобы вызвать в ней счастливый восторг и зажечь огоньки радости в её таких родных глазах. Он был поражён этим открытием – она его уже не любит!
Равнодушная пауза повисла между ними. Она перевела взгляд на кружащуюся в чашке янтарную воду, наконец, прекратив звенеть ложкой, и сделала маленький глоточек горячей жидкости. Держа чашку обеими руками, она погрузила взгляд в глубину чая, как вглубь себя, и тихо заговорила снова.
-Ты – не такой, как все мужчины. По крайней мере, для меня ты – единственный. Ты знаешь – я любила тебя так, как никогда и никто больше любить тебя не сможет. Это было неистово. Это было волшебно. Фантастично… Но… - Она снова замолчала на мгновенье, как будто собрав последние силы, хотела произнести невозможное. Он понял – сейчас она скажет ему то, чего он ждал и боялся. Всегда боялся – её последнего слова. И возразить будет нечем – его демоническая сущность, дающая безоговорочную власть над женщинами, с ней не могла справиться никогда, сколько бы он не «ломал» её, пытаясь приручить к своей философии жизни. Он боялся её, порой ненавидел и любил. Любил, как мог. Как умел…
-Но, эта ноша оказалась непосильной для моих плеч. Целый год я понимала тебя, болея ревностью, страдая от невнимания, горячо молясь за тебя в разлуке. Но каждый раз ты разбивал мои надежды, развеивал мои мечты. Я жила только твоими «так надо», дышала твоими мыслями, болела сердцем за тебя. Каждую минуту, каждый вздох… И я смела мечтать… - Она на мгновенье замерла, устремив взгляд в окно куда-то в далекое пространство неба, где был её мир, витая в своих грёзах. Лишь на мгновенье взгляд её стал прежним – единственным, безбрежно родным, горячо близким… Только его. На миг, пока память творила прежние видения перед её глазами. И он было решил тогда, что…
-Я поверила с тобой, что есть настоящая Любовь, которая никогда не проходит, несмотря ни на что. Ты подарил мне надежду на счастье. Я обрела полноценность и умиротворение. Ненадолго… А потом случилась первая ложь «во спасение»… - Она посмотрела ему в глаза, и у него от услышанного сжалось сердце в комок, в такой же горячий и живой, в который сплетались их тела во время сна. До утра. От невозможности не быть в унисон. От необходимости не отпустить счастье. Надышаться. Насытиться. Согреться душой до испарины…
Он не мог ничего произнести в ответ. Это были не упрёки, произнесённые в беспамятстве обиды, которые его философия жизни не воспринимала серьёзно. Это было не из истерик, которых он так боялся с детства, и от которых скрывался за делами, обстоятельствами. Это была констатация. Это было неотвратимо… И бесконечно страшно. Он оставался сиротой на этом свете – без поддержки, без понимания, без её любви…
-Я была тобой, я понимала тебя, наступая на своё самолюбие и гордость. Принимала тебя, отогревая душу твою странную нежностью рождённой. Любила, доверяя себя, даря всё своё время … Но чем больше я становилась тобой, тем лучше осознавала своё место в твоей жизни. И кем я была для тебя… Ты мог, не думая о моих чувствах, сорваться в никуда, ведомый своими хищническими инстинктами, возникая вдруг из ниоткуда побитый и уставший от разочарований. И замёрзший душой от людского лицемерия и глупости. И являлся ко мне, как на райский остров, где сбываются желания, и радостно от сознания, что ты – часть счастья, сияющего в глазах любимой женщины… Ты не видел моих слёз. Ты их всегда боялся… Избегал… И не знаешь, как умеет любить женщина, потому, что ты любишь не ради, а для себя. И тогда, когда холод в душе даёт знать о себе… Ты не видел моих слёз… И уже не увидишь – выплакала.
Она пошевелилась, поднесла руку к глазам, проводя пальцами по ним, как бы возвращаясь из прошлого в реальность, и посмотрела на него пустым, ничего незначащим взглядом. Он заворожёно смотрел на нее, ловя каждое её слово, как ловит воздух, выброшенная на берег рыба.
-Не тревожь меня больше. Не надо. Ушла привычка любить тебя, поглощающая всё время моего бытия, занимающее всё пространство моей жизни. Канули в небытие надежда, иллюзии, мечты. Романтика. Волшебство встреч и очарование близостью… «Эксперимент» вечности на право любить прошёл успешно – чувства звенели струнами, издавая удивительную музыку наших душ, искренне веривших в чудо нашей встречи и таинственность происходящего. И важность в наших жизнях. Необходимость… - Голос её стал глуше и твёрже, что было несвойственно ей – такой чувственной и эмоциональной. –Но, всё закончилось, как и началось вдруг. Ты прозевал тот момент, когда надо было подумать о нас – как дальше? Всё пустил на самотёк. Вот и потух последний уголёк надежды в сердце. Растворились последние сомнения… - Её было еле слышно. Переживая заново их всё, он видел, как она без тени сожаления возвращалась взглядом из недр своих прежних воспоминаний в пасмурный осенний мир сейчас, не проявляя интереса к нему. Она просто монотонно перечисляла факты его равнодушия к ней и пренебрежение её интересами, тогда причинявшие ей нестерпимую боль и страдания…
-Я успокоилась… Нет, земля не разверзлась подо мной, и не стало вокруг темно от пустоты. Наоборот – освободилось пространство для светлых мыслей извне, заполняющие душу наивной простотой и радостью. И потекла плавно моя жизнь, вывернувшись из извилистых виражей скал, мешающих разглядеть что там – за поворотом. Я не хочу больше любовь-адреналин. Я знаю, что это такое. Я знаю, что такое – возможно… И отпустив тебя в своих мыслях, я отпустила всё, что было, что так притягивало нас друг к другу. Это не испытание, как ты полагаешь. Любить – это труд. Великий, тяжелый, порой непонимающий для чего, но требуемый душой. Совместный. Потому, что даже самые сильные чувства одного не смогут уравновесить чаши весов любви… Я не могу одна любить за нас двоих… Ты думал, что как и прежде, тебе ничем не придется жертвовать. Что жить ты будешь, как жил, время от времени пылая душой, и ища прощения всем твоим деяниям в моём лице. Ты привык, что отвернувшись от твоих приключений, я повернусь и прижму тебя снова к своей груди, согревая и любя тебя – такого непутёвого. И твоё изначальное предупреждение, что ты причиняешь женщинам лишь страданья, есть не что иное, как оправдание своего эгоизма. И вседозволенности…
Она потупилась, замолчала… А он смотрел на нее и смотрел – не мигая, пристально, пронизывая её насквозь, пытаясь найти хоть каплю неправды в её словах, чтобы было за что зацепиться, чтобы вернуть её любовь, но понимал, насколько она права в своих чувствах и в отношении к нему.
-Я отпустила прошлое… И ветер перемен целовал моё лицо, удивляя радостью и интригой грядущего. И новые мысли теперь покалывают своими смыслами и идеями мои желания. Желания радоваться удивительной жизни, находить интересное, углубляться и расширять свой мир новыми понятиями, чувствами, красками…
Он знал её такую – относящуюся к жизни весьма философично, углублённо, полярно, но всегда жизнерадостно – просто и удивительно глубоко проникающую и понимающую самую суть. Он тянулся к ней, к душе её, как слепой, зная, что рядом та, к кому он стремился три года, на кого можно без сомнений положиться, кому он нужен такой, какой он есть…
-Ты помнишь, как посреди ночи ты просыпался, и, счастливый от сознания, что я рядом, засыпал, выдыхая моё имя, прижимая меня к себе все крепче и крепче, но забывал о моём горе одиночества и страхе за тебя в угаре жизни, стоило мне уйти из поля твоего зрения? Помнишь… Я была для тебя всем. И ничем… Я была… - Она осеклась…
Он терпеливо ждал продолжения. Он так любил её мысли – живые и, порой, невероятные, завораживающие своей новизной, теплые и пробуждающие удивительные эмоции, надежду и веру в чудо, во что-то волшебное, сказочное…
-Я была твоей мечтой сначала, как только ты узнал меня, не зная в реальности. Сначала несбыточной, потом такой близкой… Ты держал в руках свою птицу счастья. Но… забывал кормить её… Теперь я снова исполняю твоё желание, как и тогда, и становлюсь снова твоей мечтой – далёкой и недоступной, пробуждающей в твоей душе стремление к доброму, к совершенствованию себя... Я не хочу быть тебе в тягость. И это последний мой подарок тебе за все те чувства и счастье, понимание жизни и осознания себя в чувствах, за ошибки и промахи, за боль и радость – за всё наше. Иди с миром…
Маленькая женщина встала, подошла к высокому мужчине, сидящему на стуле напротив, еще недавно считавшемся её мужчиной, и, не отводя глаз от его тяжелого взгляда, поцеловала в лоб.
-На счастье… - Произнесла она. Он интуитивно прижал её к своему сердцу, уткнувшись в шею, и вдыхая самый родной, самый возбуждающий аромат на свете. Он это осознал только сейчас. Сию минуту…

…Он медленно шёл на негнущихся ногах в свою жизнь, без неё, сиротливо шурша опавшей листвой, а внутри разливалась боль и холод грядущего, которое нужно принять, и жить, плавя и замораживая хаос и суету мыслей, терзающих его голову. Он не смог ей возразить ничем. Не смог повлиять на происходящее. Боязнь попасть во власть женщины сыграло с ним злую шутку – её решение было принято ей. Её слово оказалось последним. Её властью он был отринут. И он понимал, что это не блеф…
Предрассудки… Эгоизм и недоверие… Ревность… Терпение… Боль… Адреналин… Страсть и блаженство… Темные дыры… Свобода… Ледяное спокойствие, и со временем вновь желание адреналина. А может… Может пройдёт немного времени, и она снова, как и прежде, простит и прижмёт его голову к своей груди со словами: «Как же я соскучилась»…

…Она смотрела ему вслед, стоя у окна, по привычке бормоча про себя: «Господи, спаси, сохрани, помоги ему. Вразуми, научи. Убереги от несчастий и бед. Пошли ему…»
10.10.14г