Глава 192.




9-я гвардейская краснознамённая стрелковая дивизия генерала Белобородова следовала в железнодорожных эшелонах через Тулу в Купянск.

16 апреля дивизия передала полосу обороны между реками Угрой и Ворей 1-й гвардейской мотострелковой дивизии и была выведена в тыл для доукомплектования и пополнения.

Совершив марш через Юхнов и Медынь, дивизия вышла в район Калуги, где и приняла пополнения, находясь в составе резервной 58-й армии.

В тяжёлых боях под Москвой и под Вязьмой дивизия Белобородова понесла большие потери в личном составе. Теперь эти потери были восполнены, однако пополнения состояли сплошь из необстрелянной молодёжи и мужчин старших возрастов, много лет не державших в руках винтовку. И хотя львиную долю работы по ускоренному прохождению вновь прибывшими курса боевой подготовки взяли на себя сержанты и младшие офицеры, генерал Белобородов лично провёл несколько мастер-классов по искусству обращения с пулемётом "максим" и по маршевой подготовке.

29 мая дивизия погрузилась в эшелоны на станциях Мятлево и Полотняный Завод и двинулась через Тулу на юг, в Купянск.
На четвёртые сутки пути, ночью, штабной эшелон прибыл на станцию Валуйки. Станция пылала после жестокой бомбёжки. Штабной эшелон проследовал Валуйки без остановки и снова погрузился в темноту ночи. Только из паровозной трубы вырывались снопы искр, да справа тускло поблескивала водная гладь реки Оскол, текущей с севера на юг и впадающей слева в Северский Донец в нескольких километрах южнее Изюма.

Не доезжая Купянска, поезд остановился на станции Двуречная. Офицер связи из штаба Юго-Западного фронта вручил Белобородову приказ маршала Тимошенко выгружать дивизию из эшелонов и занимать оборону на тыловом рубеже Гусино, Шиповатое, Маначиновка.

Совершив двадцатикилометровый марш, дивизия развернулась на указанном ей рубеже. Фронт, по-видимому, был далеко. Несколько дней прошли спокойно. Бойцы рыли траншеи, устанавливали проволочные заграждения, оборудовали огневые позиции.

Полдень 10 июня выдался по-летнему жарким. Солнце в безоблачном небе нещадно палило. С утра над позициями Белобородова повисла немецкая "рама". После полудня их было уже несколько. Одновременно откуда-то издалека, с юго-запада, донеслись глухие раскаты артиллерийской канонады.

Из штаба Тимошенко в штаб Белобородова поступил приказ: генералу срочно прибыть в Купянск, в штаб 38-й армии и получить боевую задачу. А один полк немедленно выдвинуть к передовой и развернуть на рубеже Великие Хутора, Никольский. Этот рубеж полку следовало прочно удерживать, имея левым соседом 34-ю мотобригаду 38-й армии, а правым соседом - 38-ю стрелковую дивизию 28-й армии.

Рубеж, указанный в приказе, находился в вершине обращённого на юго-запад тупого угла между фронтами левого и правого соседей.

Сопоставив приказ с гулом канонады и памятуя о привычке немцев атаковать танками в стык между советскими армиями, генерал Белобородов сразу понял, что дело будет жаркое, и без колебаний двинул к передовой 22-й ордена Ленина гвардейский полк подполковника Романова. Полк стоял во втором эшелоне. Получив приказ, подполковник построил полк в колонну и повёл по грунтовой дороге на звуки канонады.

День клонился к вечеру, а жара не убывала. В раскалённом воздухе не было ни ветерка, и большое облако пыли, поднявшееся над дорогой, хорошо скрывало колонну Романова от авиации противника.

Тем временем генерал Белобородов спешил на "эмке" в Купянск и в тревоге поглядывал на запад, где над краем горизонта зловеще чернели грозовые тучи, подсвеченные сполохами молний. "Быть ночью грозе!" - подумал генерал, подъезжая к Купянску.

- Вы к нам очень вовремя, генерал! - обрадовался командарм Москаленко. - С утра обстановка сильно обострилась. Вашему авангарду, выдвигающемуся к Великим Хуторам, предстоит на рассвете с ходу контратаковать прорвавшегося противника.
Подробности Вам расскажет начальник штаба.

Полковник Иванов быстро ввёл Белобородова в курс дела, обрисовал обстановку, расположение войск обеих сторон, поделился сведениями о противнике.

- Противник перешёл в наступление сегодня на рассвете. Он попытался прорваться к Купянску кратчайшим путём, однако столкнулся с сильной обороной, понёс потери и теперь бросил танковую дивизию на север, пытаясь нащупать слабые места в обороне на нашем правом фланге. Две наши правофланговые стрелковые дивизии оттеснены к реке Великий Бурлук. Маршал Тимошенко передал нам из 28-й армии 34-ю мотодивизию, но её сил хватит только на то, чтобы прикрыть отход нашей пехоты.
В результате на нашем стыке с 28-й армией образовался разрыв в районе Великих Хуторов, и этот разрыв должен будет к утру закрыть полк вашей дивизии, генерал. Отправляйтесь скорее в войска, но будьте осторожны, не угодите в лапы к немецким мотоциклистам, которые уже наверняка просочились в глубину нашей обороны и ведут разведку на наших коммуникациях.

Поблагодарив полковника Иванова за предупреждение, Белобородов немедленно выехал обратно, сделав изрядный крюк.
Из расположения дивизии он выехал по следу 22-го полка и нагнал полковую колонну на марше одновременно с грозовым облаком, принёсшим проливной дождь. "Эмка" генерала немедленно застряла в грязи, сев днищем на колдобину в залитой водой дороге.

Из стены дождя возникла фигура подполковника Романова.

- Темп выдвижения к Великим Хуторам поддерживать не могу. Грузовики и пушки то и дело застревают в грязи, приходится буквально выносить их на руках. К рубежу выйду с опозданием. Знаю, что нам грозит, если авиация противника застанет колонну на марше, поэтому приложу все силы, чтобы успеть к рассвету.

Дождь лил всю ночь. Полк Романова медленно продвигался по непролазной грязи. Уже перед рассветом перешли вброд на правый берег речушки Великий Бурлук, берущей начало между Волчанском и Валуйками и впадающей в Северский Донец восточнее Чугуева.

Дождавшись, когда все силы, включая дивизион полевой артиллерии, окажутся на правом берегу, подполковник Романов построил полк в предбоевой порядок, продолжил выдвижение к Великим Хуторам и вышел к дороге, тянущейся параллельно реке.

Генерал Белобородов остался на левом берегу, окопался на высотке и послал связистов тянуть телефонный кабель вслед за полком Романова.

Около четырёх часов утра подполковник Романов доложил:

- Разведка вышла к дороге у Красноармейского. Батальон Воробьёва сбил боевое охранение противника. Продвигаюсь к Великим Хуторам.

- Будьте предельно осторожны. Обо всём докладывайте немедленно.

Ровно в четыре Романов перезвонил.

- В рощах севернее Великих Хуторов разведка обнаружила замаскированные на биваках немецкие танки, числом около 120.
В Великих Хуторах стоит полк немецкой пехоты. Как минимум, перед моим полком - танковая дивизия.

- Чего ждёте, подполковник?

- Сомневаюсь в успехе атаки, товарищ генерал. Полк положу, а толку не будет.

Помолчали. В очистившемся от туч предрассветном небе послышалось гудение нескольких эскадрилий немецких бомбардировщиков, на большой высоте летевших на восток над НП Белобородова. Генералу нужно было немедленно принимать непростое решение. Связаться со штабом армии со своего НП он не мог, и переложить ответственность на вышестоящее начальство было невозможно. Подполковник Романов, имеющий на руках приказ занять Великие Хутора, ждал у телефона.

- Атаку отставить. Полку занять круговую оборону и закопаться в землю. Всю артиллерию поставить на прямую наводку в несколько эшелонов, три четверти орудий - в сторону дороги на Ново-Александровку.

- Есть занять оборону.

Через полчаса рассвело. Генерал Белобородов со своего НП вслушивался в тревожную тишину: не послышится ли издалека шум танковых моторов. Но всё было тихо. Немецкие танкисты 14-й танковой дивизии, рассредоточенной в рощах севернее Великих Хуторов, ждали своих заправщиков, застрявших за Северским Донцом под ночным дождём.

- Подполковник, доложите обстановку.

- Докладываю. Полк к обороне готов. Только что по дороге на Ново-Александровку проскочили две немецкие разведгруппы: мотоциклисты и бронемашины. Пропустил их мимо, чтобы не демаскировать батареи.

В восемь утра на дорогу вышли 12 немецких танков. Батарея Романова произвела залп прямой наводкой. Три танка были подбиты, остальные девять отступили.