Глава 166.




- Где дивизия Матвеева? - обратился генерал Рябышев к начальнику штаба армии генералу Мартьянову.

- 162-я дивизия выдвигается скорым маршем с юго-запада на выручку к Истомину. Телефонной связи с Матвеевым пока нет. Сейчас устанавливаю связь по радио.

- Пусть немедленно выбросит вперёд разведчиков. Штаб Истомина атакован. Связь с ним пропала.

В половине первого позвонил полковник Матвеев.

- Товарищ Первый! Мои аванпосты вышли к совхозу и на гребень высоты 189. Обстрелян миномётами противника с высоты 205. Веду разведку.

- Товарищ полковник! В роще, на склоне высоты 205, был час назад штаб дивизии Истомина. Пошли туда разведчиков и попытайся выручить комдива. А сам разворачивай дивизию на высотах по обстановке.

Спустя два часа полковник Матвеев доложил: на северной опушке рощи его разведчики остановлены сильным огнём противника. Дивизия ведёт бой за высоту 205.

- Жив ли полковник Истомин?

- В глубине рощи, предположительно в указанном вами районе штаба, горит несколько танков. Больше ничего доложить пока не могу.

Генерал Рябышев повесил трубку. Неужели Истомин попал в плен? Вот будет ЧП! Сразу доложить в штаб фронта или отложить до вечера? Подожду! - решил командарм. В это время дежурный протянул ему другую трубку.

- Товарищ генерал, на проводе полковник Истомин.

Рябышев выхватил трубку у дежурного.

- Живой? Цел, невредим? Докладывай!

Оказалось, что молодой комдив 244-й дивизии не растерялся, возглавил оборону штаба, отбился от танков, один из которых порвал телефонный кабель, отступил на юго-восток, загнул фланг дивизии и теперь окапывается на высоте 208.

- Выезжаю к тебе!

В штабе Истомина Рябышев узнал подробности боя в роще. Три немецких танка были подбиты из противотанковых ружей взводом охраны. Четвёртый танк подбил связкой гранат политрук Матвиец. Когда остальные четыре танка отступили, разведрота лейтенанта Зейбермана контратаковала и прогнала из рощи немецкую пехоту.

Рябышеву пришлось выслушать и рассказ политрука Матвиеца о поединке с танком.
Едва Матвиец кончил свой рассказ, слово взял политрук первой роты 970-го полка Горчаков.

- Наша рота ещё отдыхала, товарищ генерал, когда со стороны Петровского донёсся шум танковых моторов. Вскоре на гребне высоты показались и танки. Я насчитал их до тридцати и сбился со счёта. Никогда ещё не видел столько танков одновременно в атаке за всю войну. Несколько танков ползут прямо к моему окопу. За танками бегут, пригнувшись, автоматчики. Я приготовился, разложил рядом гранаты, проверил автомат. А у самого, понятно, поджилки трясутся. Но мысль работает остро. Вот подходит первый танк. Решаю пропустить его и метнуть гранаты вслед под днище, как нас учил командир. Бросаюсь плашмя на дно окопа. Навалился танк на окоп, - только комья земли на спину посыпались. Когда танк прошёл, вскакиваю, бросаю между гусениц связку гранат, а сам обратно на дно и голову руками прикрыл. Взрыв! Выглядываю - танк остановился, но прямо на меня уже ползёт второй. Взял в каждую руку по гранате - и на дно окопа. Лежу. Жду. Танк наползает на окоп. И тут стенка окопа не выдержала, и меня по пояс засыпало землёй. Танк перевалил через окоп. Попробовал встать - не могу, засыпало намертво. Что делать? Бросаю лёжа вслед гранату и слышу, как танк завертелся на месте. А к окопу уже подбегает немецкая пехота, стреляя на ходу короткими очередями. Я раскинул руки, закрыл глаза и притворился мёртвым. Пехота пробежала мимо на помощь танкистам. Тогда я напряг все свои силы и вытащил ноги. Правда, сапоги и портянки остались под землёй. Так вот, без сапог, вскочил на ноги, приложился к автомату и перестрелял фрицев.