Глава 143.



20 марта, получив от Жукова в очередной раз неутешительное донесение (Гжатск 5-й армией не взят, 43-я армия не пробилась к окружённому южнее Вязьмы генералу Ефремову, 50-я армия тщетно пыталась пробиться с юга через Варшавское шоссе к ждущему её по ту сторону генералу Белову), Сталин, которому всё это успело надоесть, вышел из себя, устроил Жукову выволочку и обязал его доложить через неделю о победе. "Ликвидация гжатско-ржевско-вяземской группировки противника недопустимо затянулась", - выговаривал Сталин Жукову, и тому нечем было крыть: план был составлен и представлен Ставке им же, Жуковым.

И Жуков погнал измотанные и надорвавшиеся войска вперёд, рассылая командармам заведомо неисполнимые директивы - дожать, разгромить, преследовать, догнать, окружить и уничтожить врага. Ни одна из этих директив не была выполнена.

"У всех у нас в ту зиму была шапка набекрень, - признавался после войны Жуков в узком кругу, - вот и я переоценил наши возможности под Вязьмой".

Генерал Ефремов просил из котла скорейшей помощи, жаловался, что валенки у бойцов промокли, и просил прислать кожаную обувь.

"Обороняйтесь. Ни в коем случае не сдавайте обороняемых территорий. Помощь уже близка. Ваши коммуникации будут очищены от противника. Операция утверждена Ставкой и начнётся 25 марта" - успокаивал в ответ Жуков Ефремова. Всё это были пустые слова, основанные на совершенно оторванной от реальности картине происходящего, воцарившейся в голове командующего, которому надетая набекрень шапка явно сползла на глаза. Гальдер не обращал на упрямые наскоки Жукова ни малейшего внимания.

Положение генерала Ефремова под Вязьмой неуклонно ухудшалось. Генерал с трудом удерживал натиск фон Клюге, подтянувшего с запада к реке Угра достаточные силы пехоты, артиллерии и танков, чтобы приступить к планомерному расчленению окружённой группировки Ефремова с последующей её ликвидацией.

27 марта, так и не получив от Жукова донесения о победе, Сталин потребовал объяснений.

- Доложите, почему не исполнен приказ Ставки.
- Докладываю. Ваш приказ не выполнен армиями по причинам:

1. Армии столкнулись с сильной обороной противника, насыщенной огневыми средствами.
2. К началу операции не успели подвезти необходимый запас гаубичных снарядов и мин для миномётов.
3. В 50-ю армию Болдина не прибыли обещанные Вами танковые бригады и пять стрелковых дивизий.
4. Маршевые пополнения поступают с опозданием и очень плохо обученные.

В связи с вышеизложенным прошу продлить выполнение приказа Ставки до 3 апреля.

Но и 3 апреля приказ не был выполнен. Не был он выполнен и ещё спустя неделю. Сталину, да и Жукову, всё уже было ясно.
Риторических вопросов и пустых обещаний в ответ в очередных переговорах не было.

- Доложите положение у Ефремова и Белова.
- Докладываю. Генерал Ефремов организовал оборону по реке Угра и отражает сильные атаки пехоты и танков противника со стороны Вязьмы. Генерала Белова фон Клюге пока обходит стороной. Там всё без изменений. Генералу Ефремову сегодня ночью будут доставлены по воздуху снаряды.

Жуков умолчал о том, что накануне, 9 апреля, он послал за генералом Ефремовым самолёт. Прочтя записку Жукова, генерал возвратил её пилоту со словами: "Я пришёл сюда со своими солдатами. С ними и уйду". К Жукову вместо Ефремова улетел больной начальник штаба 33-й армии полковник Киносян.

- Немедленно выручайте Ефремова. У него силы на исходе.
- Я разрешил Ефремову уходить лесом по большой подкове через Киров, там прорваться можно будет легко.
- Я знаю. Ефремов позвонил в Генштаб и сказал, что через Киров не дойдёт. Просил разрешить ему прорываться навстречу вашим армиям кратчайшей дорогой.
- Я категорически против. Он не прорвётся и будет разгромлен на марше.
- Товарищ Ефремов опытный генерал. Думаю, что в сложившихся обстоятельствах мы должны с ним согласиться.
- Слушаюсь.

Жуков в очередной раз спустил в 43-ю и 49-ю армии невыполнимые директивы, а Ефремову приказал оторваться от противника на Угре, "скрытно просочиться" ночью через внутренний обвод котла и прорываться навстречу двум армиям Жукова. Ефремов возразил, что оторваться на Угре не сможет при всём желании. Жуков пообещал, что прикроет отход отсечным огнём гаубиц двух армий и бросит на прикрытие прорыва всю авиацию.

13 апреля радиосвязь с Ефремовым прекратилась. Оставив без ответа предъявленный немецким парламентёром ультиматум, предоставлявший Ефремову время до утра, командарм уничтожил рацию и в ночь на 14 апреля двинул колонну на прорыв навстречу Жукову. Как и предвидел Жуков, в пути колонна была разгромлена артналётами и ударами с воздуха. Немногочисленные остатки авангарда 33-й армии вышли малыми группами из окружения. Генерал Ефремов получил тяжёлое ранение, уйти со всеми не мог и 19 апреля застрелился, чтобы избежать плена.

20 апреля канонада под Вязьмой смолкла.

24 апреля в штаб Жукова нагрянул Мерецков. Два бывших начальника Генштаба встретились радушно. Подали чай.
Мерецков рассказал о том, что произошло в этот день в кабинете Сталина. Бывшего командующего упраздненным Волховским фронтом приняли Сталин и Маленков. Мерецков сразу начал с того, что 2-я ударная армия без 6-го гвардейского корпуса не боеспособна, что приказ о передаче корпуса в состав Северо-Западного фронта необходимо отменить, а если сделать это уже невозможно, - немедленно вывести армию Власова из дефиле и развернуть за железнодорожной насыпью Чудово-Новгород. Сталин и Маленков терпеливо выслушали Мерецкова и пообещали, что все высказанные им соображения будут обязательно учтены. Затем слово взял Сталин.

- Вот что, товарищ Мерецков. Скоро настуупит лето, и генералу Жукову будет трудно одному решать все задачи Западного направления. Вы служили в Московском и Белорусском округах, хорошо знаете эти места и по работе в Генштабе. Поезжайте к Жукову заместителем командующего Западным направлением. Директива о вашем назначении уже подписана.

Жуков рассказал Мерецкову о судьбе генерала Ефремова. Оба генерала помолчали.

- Послушай, Георгий Константинович! Сам понимаешь, что заместитель командующего направлением - должность весьма неопределённая. Думаю, что будет лучше, если доверишь мне одну из твоих армий, хотя бы и 33-ю.

- Думаю, что ты прав, Кирилл Афанасьевич! Когда буду в Ставке, переговорю там с кем следует. А пока директиву Ставки надо выполнять. Вылетай-ка в штаб Калининского фронта и разберись на месте, что там у Конева происходит.