Глава 103.


327-я стрелковая дивизия полковника Антюфеева формировалась в сентябре-ноябре 1941 года под Воронежем. В конце декабря дивизия в числе других соединений 2-й ударной армии прибыла на Волховский фронт. От места выгрузки до района сосредоточения войска проделали в несколько ночных переходов двухсоткилиометровый марш. Шли при тридцатиградусном морозе, соблюдая светомаскировку. Пехотинцы трёх стрелковых полков и артиллеристы артполка 122-миллиметровых гаубиц в большинстве своём в боях участия ещё не принимали. Но нашлись бывалые люди, они научили новичков рыть в глубоком снегу окопы и сооружать шалаши для защиты от ледяного ветра, и обморожений на марше не было.

Из района сосредоточения - Большой Вишеры - дивизия выдвинулась к берегу Волхова и сменила части 52-й армии на участке предстоящего прорыва в 80 километрах южнее станции Любань, ключевого узла немецкой обороны на железной дороге Москва-Ленинград. Глубина снежного покрова на льду реки достигала полутора метров. О противнике было лишь известно, что он держит оборону на другом берегу, и чтобы добраться до немецких окопов, нужно преодолеть 800 - 1000 метров открытого пространства, хорошо простреливаемого противником из миномётов и пулемётов.

Приказав командирам стрелковых полков выставить охранение и расположить пехоту на ночлег, не разводя костров, комдив и командир артполка отправились на рекогносцировку позиций тяжёлой артиллерии. После того как артдивизион авангарда неосторожно выдвинулся к самому берегу Волхова в боевые прорядки пехоты, где подвергся сильному артналёту и понёс неоправданно высокие потери в людях и особенно в лошадях, было принято здравое решение разворачивать батареи в отрытых окопах и щелях в полутора километрах от передовой, всех лошадей отвести ещё дальше в тыл, а в первых цепях наступающей пехоты оставить лишь артиллерийских наблюдателей с только что полученными с завода-изготовителя опытными образцами новеньких телефонов ТАТ.

Артиллеристы работали лопатами и кирками день и ночь, зато теперь, когда они пробились сквозь 80-сантиметровый панцирь мёрзлой земли, отрыли окопы для орудий, щели для снарядов и землянки, они могли себе позволить после трудов отдохнуть в безопасности и в обстановке относительного уюта.

Наступление началось перед рассветом 7 января с короткой артподготовки. Накопить необходимое количество снарядов для чего-то большего просто не успели. По той же причине плотность орудийного огня была жидковатой для большого наступления.

Затем над рекой полыхнуло зарево и пронеслись, оставляя огненные хвосты, ракеты земля-земля. Произведя единственный залп, диковинные установки были отведены в тыл так же быстро и внезапно, как перед самым залпом появились на позициях артиллеристов.

В атаку через реку двинулись цепи стрековых полков. На середине реки пехота залегла: слишком силён был пулемётный и миномётный огонь, открытый противником с противоположного берега. Настало время артиллерийским наблюдателям навести огонь гаубичных батарей на обнаружившие себя огневые точки противника. Однако время шло, а дивизионная артиллерия молчала. Полковник Антюфеев призвал к ответу командира артполка. Немедленно выяснилось, что новенькие телефоны, сносно работавшие на расстоянии 100 метров, совершенно не годились для переговоров на полуторакилометровом расстоянии, да и не были на такие переговоры рассчитаны. Связистов Волховского фронта об этих особенностях нового "секретного" оборудования никто не предупредил, а инструкций по эксплуатации просто не было.

На этом наступление 7 января закончилось. Поредевшие стрелковые цепи вернулись на исходные позиции.

13 января, уже не слишком заботясь о внезапности, атаку через реку повторили. На этот раз был испытан другой план: артиллерию подтянули к переднему краю через проходы в глубокой снежной целине. Когда пехота вновь залегла на льду реки,
началась артиллерийская дуэль прямой наводкой. В два часа дня, когда дзоты противника были подавлены артиллерийским огнём, пехота Антюфеева, успевшая приблизиться по глубокому снегу на бросок гранаты, ворвалась в немецкие окопы и переколола штыками всех, кто там находился. Оставив первую линию обороны на участке Бор, Костылёво, Арефино, Красный посёлок, немцы отошли за реку Полисть.

14 января полковник Антюфеев получил приказ расширить первоначальный прорыв и овладеть не взятым накануне 59-й армией узлом немецкой обороны в селе Коломно. 19 января Антюфеев доложил в штаб 2-й ударной армии о взятии им Коломно.

Остаток января 327-я дивизия провела под Спасской Полистью, тщетно пытаясь и здесь овладеть хорошо укреплённым узлом обороны противника. Потери были чрезвычайно велики, село осталось в руках противника, а дивизия Антюфеева была снята с передовой и отведена в глубокий тыл для переукомплектования. На это ушли четыре недели.

24 февраля восстановившая боеспособность дивизия получила приказ генерал-лейтенанта Власова сосредоточиться в окрестностях штаба 2-й ударной армии, в 40-45 километрах северо-западнее Мясного Бора. Когда полковник Антюфеев явился в село Огорели и лично доложил Власову о выполнении приказа, дивизии была поставлена новая задача. Антюфеев должен был выдвинуться в район Красной Горки, где уже стоял в лесу авангард 2-й ударной армии - усиленный танковой бригадой 13-й кавалерийский корпус генерала Гусева, - в составе авангарда прорвать фронт и с ходу овладеть станцией Любань. Ввиду срочности - зима была на исходе, а с началом таянья снегов о всяких активных операциях можно было забыть до лета - Антюфеев повёл дивизионную колонну геометрически кратчайшим путём и, преодолевая 25 километров, отделяющих Огорели от Красной Горки, десять километров продирался через дремучий заснеженный лес. Двигаясь через лес со скоростью два километра в час, дивизия вышла в район Красной Горки с опозданием. Кавалерия и танки прорвали фронт, не дожидаясь, когда подойдёт Антюфеев. Когда из леса вышел головной стрелковый полк, генерал Гусев сформировал ударную группу в составе 80-й кавалерийской дивизии, усиленной ротой танков и полком пехоты Антюфеева, и приказал командиру группы полковнику Сланову войти в прорыв, внезапной атакой с ходу захватить станцию Любань и держаться там до подхода главных сил. От опушки леса, к которой вышла ударная группа, станция Любань была отделена шестью километрами открытого пространства.

Вылетев из леса в конном строю, кавалеристы порубили аванпосты противника, и колонна двинулась на Любань. В пути она подверглась сильнейшей штурмовке с воздуха. Зениток было мало. Советская авиация в небе так и не появилась. Почти все лошади были перебиты. Вся артиллерия и весь обоз встали. Войска генерала Гусева и полковника Антюфеева продолжали выходить из леса, и их постигла та же участь. Тем временем противник контратаковал с флангов участок прорыва у Красной Горки и восстановил фронт. Дождавшись темноты, спешенные кавалеристы и пехота уже без артиллерии вышли из леса и прорвались к юго-западной окраине Любани. Здесь они были встречены немецкими танками и оттеснены ими обратно в лес.

10 суток держали круговую оборону в лесу. Боеприпасы подошли к концу. Доставить их по воздуху не удалось. Наконец иссякло питание в передатчике, и связь по радио со штабом армии пропала. Взорвав и выведя из строя всю технику - от танков до оставшихся без патронов ручных пулемётов, в ночь на 9 марта группа со стрелковым оружием прорвалась к главным силам 2-й ударной армии. Сильно поредевший 13-й кавалерийский корпус генерал Власов, не дожидаясь, когда кавалеристам придётся есть лошадей - снабжение продовольствием из штаба Мерецкова практически прекратилось, - успел вывести в тыл через проход у Мясного Бора. На дивизию Антюфеева он возложил задачу удерживать оборону в районе Красной Горки на северном фронте дефиле. Чтобы исполнить этот приказ, полковнику Антюфееву пришлось выбить немцев из окопов у Красной Горки и расположиться в них самому. Противник не контратаковал и не тревожил антюфеевцев, дожидаясь, когда у тех иссякнут запасы провианта. Стрелки Антюфеева просидели в окопах месяц. Сначала съели всех оставшихся лошадей. Потом стали питаться лошадиными трупами, обнажившимися под растаявшим снегом. Наконец стали грызть кору, жевать хвою и сосать сладкий берёзовый сок. Прорыв у Мясного Бора уже был противником закрыт. В середине мая генерал Власов повёл 2-ю ударную армию на прорыв. Полковник Антюфеев получил приказ 10 суток сдерживать противника под Красной Горкой, после чего отходить с арьергардными боями. 25 мая дивизия Антюфеева оставила обжитые позиции и через лесисто-болотистую местность отошла на промежуточный рубеж, на котором закрепилась на четверо суток. Когда противник стал обходить открытые фланги дивизии, антюфеевцы отступили на следующий рубеж, в Финев Луг, где им удалось наконец разжиться кое-какой провизией у партизан. Здесь дивизия держалась до середины июня, прикрытая с левого фланга партизанским отрядом. Уже стояли белые ночи. Партизаны, которым стало голодно рядом с дивизией Антюфеева, ушли. Прорыв генерала Власова успехом не увенчался. В районе Мясного Бора Власова встретили немецкие танки и ураганный огонь из всех видов оружия. Командарм приказал сжечь все грузовики и всю технику и пробиваться к Волхову малыми группами со стрелковым оружием. 4 июля остаток дивизии полковника Антюфеева в составе 292 человек, сделав большой крюк по лесу, вышел к реке Полисть. До линии фронта оставалось 5 километров. Немцев поблизости не было. Всё, что нужно было сделать, - пробраться через лабиринт проволочных заграждений и минных полей. Комдив и комиссар слишком поздно поняли, что заблудились в этом лабиринте. Решили вернуться в лес и там дождаться ночи. В темноте окончательно сбились с пути. Ползший впереди полковника лейтенант подорвался на мине и погиб на месте. Полковник был тяжело контужен. Его пытались вынести в лес, но выход из лабиринта уже караулило немецкое охранение. Полковник Антюфеев попал в плен.