23 декабря, воскресенье. А в Израиле первый день недели, йом ришон.
Вчера вечером недалеко от меня расположилась группа необычных арабов, приехавшая на трёх автомобилях. Обычных арабов видно сразу, женщины в тёмной ниспадающей одежде и с закрытой головой, хотя лица, у большинства, открыты. Иногда видны одни только глаза, но это нетипично для Израиля.
А здесь я долго гадал, кто это, ибо некоторые из них ходили, как все, в джинсах и с непокрытой головой. Но, как понял я в дальнейшем, это молодые, незамужние девушки. А замужняя дама изволь одеваться в соответствии с древними традициями и тело твоё может видеть лишь муж, и только в спальне, а не посторонние мужчины. Вот бы, нам в России так!
Теперь о мужчинах. Они были одеты, как обычные светские люди, выехавшие на уикенд, в рубашках и джинсах. На ногах кроссовки. И лишь на головах у них красовались белые вязаные шапочки, что-то вроде еврейской кипы, но, больших размеров. Что-то вроде этакого блина на всю голову. Лица гладко выбриты, и лишь усы украшали лица некоторых из них. Они были с детьми, и для самых маленьких достали из автомашин детские коляски. Дети прекрасно одеты в европейском стиле и ничем не отличались от обычных детей Израиля.
Под большим деревом, рядом с магазином, продающим мази и грязи, расположились на своих домашних коврах и циновках. Вечером они шокировали меня арабской музыкой, включенной очень громко. Признаться, такой музыки я ранее не слышал. Что-то очень необычное, я бы даже сказал – эксклюзивное в чисто арабском стиле. Ну, уж какой тут сон!? Пришлось пережидать конца действа.
Утром они погуляли по пляжу, потом собрались и уехали. Я не видел, чтобы они купались. А купались, как всегда по утрам, русские люди, заполонившие в этот раз почти весь пляж.
Я обратил внимание на одну девушку, купавшуюся особняком, в стороне от всей толпы. На шлёпках, оставленных у самой кромки воды, лежал фотоаппарат.
Я подошёл ближе и спросил:
- Желаете, чтобы я вас сфотографировал?
- О, да, пожалуйста!
Я сделал ей комплимент, касающийся её фигуры. Она поблагодарила. Мы познакомились, и мне пришлось, дать ей свои контактные данные. Хотя, я обычно сообщаю адрес своей авторской страницы на литературном сайте.
Только отошёл от своей палатки, которую уже давно называю своим домом, как слышу крик:
- Александр!
Вау, мой новый приятель Василий, в гостях у которого я вчера был, спешит ко мне. Вот думаю, что случилось, ведь сегодня он улетает и скорое ему ехать в аэропорт в Овду (Овда – военный аэропорт, где для гражданских самолётов выделили одну полосу), а вчера мы уже распрощались. Рядом с ним его внучка, которая в свои восемнадцать лет ещё совсем ребёнок. Она улыбается мне, чуть прячась за дедушку, а я улыбаюсь ей, увидев на ней всё те же прикольные шорты с черепами.
Оказывается, после нашей вчерашней беседы Василия очень заинтересовал вопрос спасения и примирения с Богом. В течение получаса я обстоятельно отвечал на его вопросы и думаю, удовлетворил его своими ответами и высказываниями, ибо, прощаясь со мной, он долго тряс мне руку и желал всех благ. Взаимно.
А истребители сегодня опять летали с ужасным рёвом и несли под собой ракеты. Да, не завидую я врагам Израиля.

24 декабря, понедельник.
Утром снялся с места и вышел на остановку автобуса. Жду автобус на Эйлат. Как всегда, пристают арабы-таксисты, увидев человека с рюкзаком и на остановке. Опять, Эйн-Геди, Мецада. Я молчу, и головы не поворачиваю. Уезжают.
Подошёл парень, поздоровался на английском. Пообщались. Он из Тайваня, тоже путешествует по Израилю и едет, как и я в Эйлат. Достал словарь иврита, показывает мне. Начали вместе повторять буквы, алеф, бейц и так далее, до конца. Потом сфотографировали друг друга. Он первый начал, потом я. Ох, и камера у него, такая продвинутая, фирмы сони. А у меня простая мыльница, кенон. Понравился он мне, очень приятный, цивилизованный.
Подъехал автобус, наш номер. Мы пробуем войти, но водитель что-то объясняет нам на иврите. Мы не понимаем. Потом мне дошло, что автобус полный, люди стоят в проходе, и он не хочет нас брать по этой причине. Вот думаю, облом, а следующий будет через два часа. Автобус тронулся и тут же остановился через несколько метров. Открывается багажное отделение и входная дверь. Мы быстро запихиваем свои рюкзаки в багажник, который полон, и поднимаемся в салон. Оплата на входе. Подаю 50 шекелей и думаю, а вдруг надо больше. Нет, всё в порядке, хватает. Водитель даёт сдачи, а билет я беру сам. Смотрю сумму, 47 шекелей. Нормально, до Эйлата ехать три часа и расстояние приличное, около трёхсот километров. Ещё раз вспомнил, как отдал 23 шекеля во время поездки из Арада до Эйн-Бокека, при расстоянии в 30 км. И ехали всего полчаса. Разные автобусы, разные фирмы.
Из салона громкий женский голос что-то высказывает водителю на повышенных тонах, что для Израиля скорее норма, чем исключение. Бывает, люди так эмоционально разговаривают на иврите, что начинаешь думать, ну вот, сейчас вцепятся друг другу в волосы. Ан, нет, в скором времени дружески обнимаются и даже целуются. Восточный темперамент.
Но, в данном случае женщина действительно недовольна водителем, посадившим пассажиров в переполненный автобус.
Водитель не остался в долгу и своим резким ответом задавил все возражения.
Я вытащил из мешка ручной клади свой ноутбук, и уселся прямо в проходе, на оставшиеся в нём палатку и куртку. Без комплексов, ехать то, три часа. Показал знаком китайцу, чтобы сделал также. Но он постоял немного, и когда устали ноги, уселся в проходе по-восточному, скрестив ноги под собой. Встретившись взглядом, мы улыбнулись друг другу.
Дорога ничем интересным не запомнилась. Вся та же пустыня, с чахлой растительностью в руслах сухих ручьёв, наполняющихся водой лишь во время редких, зимних дождей.
Проехали пещеру Лота, этакую, малопривлекательную дыру на горном склоне, и предприятия Мёртвого моря, перерабатывающие соль на удобрения и что-то там ещё.
Местность несколько оживилась, когда пустыня Негев осталась позади. В Аравийской пустыне чаще стали попадаться финиковые рощи. Основная часть фиников, этого теплолюбивого растения, выращивается здесь, на самом юге Израиля и ещё я встречал финиковые рощи в районе Мёртвого моря, чуть севернее Эйн-Бокека.
Мёртвое море особый регион, там всегда тепло, да только почвы солёные и провалы бывают. Одну рощу фиников забросили, когда, во время сбора урожая, машина с телескопической вышкой и рабочими ушла под землю, в такой вот провал.
К слову, в Тель-Авиве купил местных фиников и резюмирую: в сравнении с египетскими, раздавленными и полными песка и грязи, израильские – целенькие, чистые, крупные и тоже сладкие. Явно, на земле они не валялись. Но, цена выше.
Рядом с финиковыми рощами находятся кибуцы – сельскохозяйственные коммуны. Ещё их можно назвать колхозами. В России опыт создания коммун оказался неудачным, а в Израиле прижился.
Менталитет разный.
При подъезде к городу КПП. Солдат, вооружённый автоматом, знаком показал нашему автобусу съехать с дороги на площадку. Прошёл по салону, осмотрел пассажиров. Я успел его сфотографировать, когда он только подошёл к передней двери. На меня он внимания не обратил. Даже обидно…
И вот мы в Эйлате. Я вышел со всеми пассажирами на автобусной станции. Пришлось ждать, пока автобус опустеет и лишь тогда водитель открыл багажное отделение. Мой рюкзак вывалился наружу одним из первых, с краю лежал. И здесь все пассажиры подверглись массированной атаке таксистов.
Встреча с городом, в котором ты уже бывал раньше, всегда волнующа. Несмотря на объёмистый рюкзак, я решил, в первую очередь, посетить знакомый супермаркет, голодный желудок напоминал мне об этом.
Когда я попытался войти в магазин с рюкзаком, охранник не пропустил. И хорошо, я с удовольствием снял груз и устроил у входа, под ответственность охранника.
Магазин меня разочаровал. Десять месяцев назад я покупал здесь прекрасный изюм, сам накладывая совочком из открытого ящика. А в этот раз, сколько я не искал, пройдя весь магазин несколько раз, такого изюма, когда можно было сначала попробовать, что в тот раз я и делал с завидным усердием, не было. А был лишь пакетированный, ну, как уж тут попробуешь!
Ладно, купил, что надо, помня, что мне ещё тащить рюкзак целых семь километров до Кораллового заповедника, и тут же, у магазина слегка перекусил.
По пути, когда усталые плечи взмолились об отдыхе, зашёл на один небольшой, придорожный пляж и с удовольствием искупался. Когда окунулся в чистейшую морскую водичку, которая показалась мне очень тёплой, то сразу пожалел о бездарно проведённом времени на солёной луже Мёртвого моря.
Вот где море, вот где курорт! И точно так же тепло.
Палатку поставил на том же месте, где ставил её десять месяцев назад. Небольшая группа израильских семей с детьми купалась недалеко. Они обратили на меня внимание. Женщины, проходя мимо, поглядывали в мою сторону и улыбались. А мужчины вели себя проще, здоровались.
А вечером, когда стемнело, на небе появилась полная луна. За заливом светилась огнями Иордания, а сзади, за дорогой, высились Эйлатские горы. Море с лёгким шумом накатывалось на берег. И если бы не автомобили, идиллия была бы полной.