От станции Волосово я тащился по размокшей жиже,именуемой у здешнего народонаселния дорогой,километра три.В совхозной управе мне подсказали,в какой деревне базируются студенты Театрального института и убирают с полей морковку,капусту и турнепс. Вскоре за лесом послышалось пение и звон гитарных струн.Потом,увидев свет костра я вскоре добрался до барака.Радостных воплей и речей мне никто не посвятил.Настроение у ребят было подавленное.Жили они в бараке,на дощатых шконках,спали не раздеваясь и не разделяя друг друга по полу и возрасту.Кашеварил им тут же на костре студент Боря Масовер.
Новичков всегда и везде бросают в самое дерьмо.Меня,только что распределившегося после аспирантуры,да ещё на должность старшего преподавателя / а люди эту должнось ждали годами/,ректор Николай Михайлович Волынкин бросил на помощь в совхоз,где по заведенной у коммунистов традиции на совхозных полях трудились осенью студенты.
Эту школу коммунизма я прошёл на своём горбу,обучаясь в ЛИАПе,потом работая там же на кафедре.В том, что это полезный труд,меня мой опыт не убедил.Но больше всего раздражало поведение самих совхозников,пьяниц и бездельников.Мои протесты против этой лавины честных и принципиальных граждан,сильно подпортили мне карьеру.Намаявшись собирать картошку в мёрзлой земле в конце октября,я ,посланный со студентами ЛИАПа в Волосово,договорился с директором совхоза о норме выработки и убедил ребят повкалывать в сентябре,пока сухо,весь световой день.Директор был счастлив,глядя на их ударную работу,причитал,что никогда не видел таких трудолюбивых студентов,ставил их в пример другим,но когда мой отряд выполнил к концу сентября всю положенную норму,он начал витьевато объяснять мне,что я его не так понял и что работать все должны до тех пор,пока не уберём всё картошку.И за тех лентяев,которые сачковали,прохлождаясь в кустах с Жигулёвским пивом. Я вежливо послал его по широко распространённому на Руси адресу и отправил ребят по домам.Потом меня вызывали в Райком КПСС,морщили лбы,упрекали в саботаже и обещали поломать карьеру.
Ребята угостили меня печёной картошкой и показали дом,где жил командир Шевлягин.Хозяйка,престарелая оглохшая старушка показала мне горницу,где почивал,как она его прозвала, Гаврила Васильевич, и пошла растапливать самовар.С Кириллом мы быстро подружились.Кирилл хотел вступить в партию и нёс трудовую повинность,чтобы доказать искренность своего желания,быть в авангарде строителей коммунизма.Он был в восторге от того,как быстро я нашёл общий язык со студентами и с бригодиром совхоза и ,главное,от того как быстро мы убрали весь урожай.В его воображении я навсегда создал образ супермена.
Кирилл работал доцентом на кафедре экономики у Юфита и работой не был перегружен.Мы не дружили,но я часто принимал его приглашения посетить какие то злачные места.Часто он пиглашал меня к отъезжавшим в Израиль,своим друзьям-евреям, прицениться к распродаваемым по дешёвке вещам.В семидесятые годы,когда поток еврейских иммигрантов походил на полноводную Амазонку,а может и на Девятый вал,не заняться антикварным бизнесом было безрассудно.Драгоценности сами валились в руки.Отъезжавшим евреям,по мнению советских и партийных органов предававших как Иуды,вскормившую и вспоившую их Родину, разрешали брать с собой самую малость, необходимых в быту, вещей.Мало того,что они должны были заплатить за полученное образование,оставить квартиры,так ещё и ограничивался вывоз мебели,скарба и постельного белья.Одна подушка под одну еврейскую голову,одно одеялко на двоих.Чтобы мало не показалось на чужбине.Говорить о вывозе драгоценностей и антиквариата было даже смешно.Комиссионки были завалены еврейским добром,скопленным за долгую жизнь и спасённым от революционеров,бандитов и фашистов.Теперь они вынуждены были всё продавать за бесценок.Но они всё равно уезжали.
Кирилл уезжать не собирался.Пока не собирался.Но его мать и родственники мечтали увидеть свою кровную Родину,вдохнуть воздух свободы и ….
Мой авторитет,заработанный в совхозе не позволял Кириллу обойтись без меня в мало-мальски приличной сделке.Мы ходили на все прогоны в театры,на все закрытые выставки антисоветских художников и он испытывал ко мне глубочайшее доверие.
Однажды Кирилл потаённо отвёл меня в сторонку и спросил не хочу ли я купить полотно Ивана Айвазовского?
-У тебя роскошная квартира,потолки высоченные и даже держатели для картин есть.Дядька мой, адвокат, уезжает в Израиль и продаёт катрину Айвазовского.
-Большая - поинтересовался я небрежно.
-Да,большая.Как раз под твою квартиру.Три метра на четыре."Девятый вал".
-Ты шутишь?
-Нет.
-Девятый вал в Русском музее висит.
-Тёмный ты,Коля.Айвазовский столько раз повторял морской сюжет,что этими волнами весь мир затопить хватит.Поедем посмотрим.
Второе сильное заблуждение Кирилла на мой счёт состояло в том,что он был уверен в моём сказочном богатстве.Квартира моя,вымененная мною за пять лет каким то чудом с помощью Божией,конечно не позволяла мне переубедить товарищей,добродушно приглашаемых на чай,что мне нечем их угостить и они считали меня страшным куркулём.Мои костюмы,приобретаемые по дешёвке в комиссионных магазинах,имели благородное английское происхождение и цены своей не выдавали.А манеры и замашки,видимо приобретённые мною на просмотрах иностранных фильмов,всех моих приятелей вводили в глубокое заблуждение.
Дядя жил на углу улицы Чайковского и Моховой, в доме 18 века с высоченными потолками и камином.Картина занимала весь простенок от потолка до пола и завораживала чистотой красок.Мне трудно было скрыть восхищение и я подыскивал какой нибудь умный и циничный вопрос.
-А её можно снять с рамы?
-Что вы,что вы? Если бы это было возможно,я попытался вывезти её и сам.Рама такого размера стоит так же дорого,как и картина.
-А сколько стоит картина? небрежно вставил я.
Дядя замялся.Начал рассказывать об истинной стоимости искусства,о трудных временах Ван Гога,о "Джооконде" Леонардо,случайно найденной на чердаке.Потом последовал долгий рассказ об истории сложного приобретения и трудного хранения полотна в нечеловеческих условиях советской действительности.
Мои мысли были совсем о другом.Продать картину сразу вряд ли получиться.Кому она здесь нужна? Разве что подарить Обкому КПСС в Смольный от благодарных еврейских иммигрантов.Ни одна комиссионка такого размера картину даже не возьмёт.Вполне домашнего размера Айвазовский стоит сегодня не дороже костюма фабрики имени Володарского.Но приобщиться к кагорте снобов хотелось очень.Понимая ,что время работает на меня,я не стал тянуть жилы из дяди по поводу цены и заторопился на деловую встречу.
Быстренько я объехал мастерские знакомых художников,выведывая перспективы лёгкой наживы.Миша Щеглов посоветовал купить одну раму и наделать из неё несколько маленьких.Олег Иванов созвал у себя в Академии художеств совет знатоков и предложил мне заняться графическими работами,поскольку их легко перевозить. Доморощенные мои антиквары Стасик и Лёня отмахивались,прося серебро,золото и поделки Фаберже ,которые хорошо продавались в Грузию и Азию.Покупателей среди знакомых кинорежиссёров не объявлялось.Айвазовский никого не интересовал.
Кирилл звонил мне каждый день,называл какие то цифры,просил приехать на разговор,но я уклонялся от встреч.Сказать мне было нечего.Повседневные дела захлестнули.Искусство отошло на второй план.
Отъезд евреев напоминал Всемирный потоп.Гибло всё,спасались избранные.Мой друг Аркаша Плотницкий ,матиматик по образованию,встал выше материальной трясучки и уехал с одним портфелем.У Славки в аэропорту вынули и конфисковали,зашитую в подкладку шубы икону.Запрятанные в стульях драгоценности,таможенники потрошили получше Остапа Бендера.
Когда в телефонной трубке я услышал голос Кирилла и отчётливо разобрал цифру три,я сломался.Попытка ведь не пытка. Я плохо соображал,что три тысячи стоит двухкомнатная квартира,что пять стият вождеденные Жигули,десять –целая дача. А жена мечтает всё жизнь о норковой шубе за семь сотен.Я вошёл в раж,меня трясло от азарта.Я занял три тысячи и купил Айвазовского.
Дядя причитал,произносил перечень обстоятельств,клялся выкупить у меня её обоатно,когда настанут лучшие времена.Но бормотал он это ,собирая чемоданы.
Вынести картину на улицу в раме было не реально.Олег подговорил своих друзей из Академии и они за выпивку помогли мне снять картину с подрамника и скатать её в рулон. Миша купил у меня по дешёвке раму.А вскоре засобирался и сам. Я прикрепил полотно к доске и подвесил под потолок.Вскоре море мне надоело.Надоел шум и причитания жены.Конвульсивные попытки продать Айвазовского и разбогатеть я вскоре оставил.
Скатанный в рулон девятый вал пылился на книжных шкафах десятый год.Квартиру у меня выманили,дачу украли,машину угнали,страну продали.Евреи стали возвращаться в Россию,на Родину.На свою вторую Родину.Сытые,радостные.Делились гуманитарной помощью.
В 1991 я поехал в Лондон в гости к другу и решил отвезти ему в подарок Айвазовского.Забросив рулон на верхнюю полку вагона поезда я сладко уснул.Растолкали меня таможенники с прямым вопросом
-Что везёте? Валюта,ценности,антиквар.
-Картина на верхней полке.Справку показать?
-Что это за картина такая большая?Фотообои,что ли?
-Ну, типа того.
Они вышли.Но если бы они конфисковали у меня Айвазовского,я бы даже обрадовался.На душе бы полегчало. Замучился я с ним. Ни продать,ни насладиться.Видимо дядя Кирилла заговорил её страшным заговором Нечистой силы.Или Чистой.Чтобы Родину украшала.Правда справку на вывоз в кофисе на Морской я на всякий случай получил.В ней чёрным по белому было указано,что картина Ивана Айвазовского указанных размеров и сюжета художественной ценности не представляет.Когда Алла Гарруба попросила меня привезти ей в Рим пару-тройку картин современных перестроечных художников,я купил двух "Митьков" и честно предъявив их на таможне,спросил можно ли их вывести за рубеж? Так они мне грамоту хотели выписать,как санитару городской среды. В голодной,разграбленной стране можно было купить всё,что угодно - княжеский титул,орден,паспорт,свидетельство о рождении и справку о внезапной смерти.Но можно было и даром вывезти полстраны.Ельцин разрешил.Расплачивался за титул.
Пришли погранцы,строго посмотрели мне в мои бестыжие глаза и полистали мой заграничный паспорт.Когда паспорт вернули,я тоже его полистал.Насладился чувством полноценного человека.Дожил.Могу ехать,куда хочу.Хоть я и плохой.И положительную характеристику в Райкоме КПСС утверждать не нужно.
В тесном домишке моего друга в Оксфорде картину кисти Айвазовского было никак не пристроить.По дороге с вокзала мы привязали её к крыше минивэна и рисковали получить громадный штраф.Она мешала всем лондонцам.Русское искусство ценилось очень дёшево.В подарок её мой друг не принял.Мы договорились,что он выставит полотно на Сотбис и вырученные деньги мы потратим с умом.На выпивку,на ласковых женщин.Мы бы пригласили их в уютные дома и покатали на красивых яхтах.Если бы нам было суждено прожить ещё два года,мы бы застали на Земле время истинных ценностей.Мы бы узнали,что полотна Айвазовского стали стоить миллионы,а мы с Севой стали сказочно богаты.Впрочем где то я уже всё это слышал.Или мне кажется.