ГЛАВА 15.


27-я армия, на основе которой формировалась в районе Осташкова 4-я ударная армия, начала войну в Риге. С тяжёлыми арьергардными боями армия отступала на восток через Резекне, Новоржев, Опочку и Холм в лесисто-озёрный район озера Селигер. То, что при этом армия не только избежала окружения, но и сохранила в целости свою артиллерию и танки, – было заслугой её командарма генерала Берзарина и начальника артиллерии генерал-майора Хлебникова. Осенью армия прекратила отступление, развернулась за озером Селигер фронтом на запад, упёршись флангами в водные преграды, непреодолимые для мобильных подразделений противника ввиду заболоченности берегов, а артиллерию расставила по всему 20-километровому фронту сухопутной обороны, после чего спокойно занималась приведением себя в порядок и даже организовала собственное производство миномётов на базе 112-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона. Противник перед фронтом армии занимал оборону по западному берегу озера Селигер до озера Волго. Здесь линия фронта поворачивала на восток до Селищ. Далее фронт по Волге удерживала 22-я армия Калининского фронта.

Фельдмаршал фон Лееб и его штаб, полагаясь на сроки достижения оперативных целей, установленные планом «Барбаросса», справедливо посчитали, что до наступления зимних морозов, способных сковать водные преграды толстым слоем льда, кампания должна быть завершена, а до тех пор достаточно было выставить на этом направлении, на крайнем правом фланге группы армий «Север», лишь прикрытие из двух-трёх пехотных дивизий. Когда стало ясно, что план «Барбаросса» провален, фон Лееб имел уже слишком много проблем у себя на растянутом правом фланге, чтобы заниматься ещё и подготовкой к зимовке на Селигере, он опять-таки справедливо посчитал, что обстановку на стыке групп армий «Север» и «Центр» должны с особым вниманием контролировать в Главном штабе. В Главном штабе Гальдер и фон Бок затевали последний отчаянный рывок к Москве, ради него они гнали в Оршу эшелоны с боеприпасами, загнав в тупики эшелоны с зимним обмундированием для войск, и вспоминать о богом забытом озере, затерянном среди лесов и болот вдали от железнодорожных магистралей, по которым противник мог бы оперативно сосредоточить там силы для ведения активных операций, им и в голову не приходило, а если бы и пришло, - никаких резервов у них всё равно уже не было. В итоге оказалось, что против двух ударных армий, сосредоточенных противником за озером Селигер к январю, у Гальдера было выставлено всего несколько дивизий прикрытия. Тревогу в Главном штабе забили, впрочем, уже в середине декабря, когда на Восточном фронте ударили лютые морозы и стало ясно, что озеро Селигер вот-вот замёрзнет и станет проходимым для мобильных войск, но всё, что удалось тогда Гальдеру найти, – это была 81-я пехотная дивизия с Западного фронта. Её и отправили эшелонами без зимних вещей через всю Европу в снега России на жестокий мороз в качестве своеобразного рождественского подарка от Главного штаба загостившимся на атлантическом курорте полкам. Увидев, в каком виде выгрузился из эшелонов под Андреаполем 189-й полк полковника Хохмайера, командующий 2-м армейским корпусом генерал-лейтенант граф Брокдорфф – Алефельдт схватился за голову: у него и для своих войск, уже развёрнутых на фронте, остро не хватало всего самого необходимого для зимы.

Прежде чем солдаты Хохмайера успели с дороги как следует отмыться, обогреться и сносно одеться, их снова посадили в эшелоны и бросили дальше на север, через Западную Двину, усилив корпусной артиллерией и инженерной ротой. Путешествие оказалось коротким: на станцию Охват в нескольких километрах севернее Андреаполя 1-й батальон 189-го полка, усиленный артбатареей, прибыл одновременно с лыжниками генерала Ерёменко, переходившими озеро Охват по льду. Оттеснив в сторону кавалерийскую разведбригаду дивизии СС «Тотенкопф», прикрывавшую стык 123-й и 253-й немецких пехотных дивизий, лыжные авангарды 249-й и 332-й стрелковой дивизии, многие из бойцов которых в эти дни освоили на практике владение лыжами, лавиной устремились к Западной Двине. Едва в посёлке Охват закрепилась и развернулась к бою рота капитана Линденталя, как по льду озера с криком «Ура!» устремился в атаку полк лыжников 249-й стрелковой дивизии. Первую атаку пулемётчики Линденталя отбили. Тем временем на станцию Охват из Андреаполя выдвинулся 3-й батальон полка Хохмайера. Оказалось, что железнодорожная ветка уже перерезана противником. Тщетно пытался капитан Нойманн во главе своей роты пробиться в Охват вдоль железнодорожной насыпи. Между тем к окраине Охвата уже прорвались лёгкие советские танки. Восемь шеститонных танков Т-60 (20-миллимтровая пушка, экипаж из двух человек, противопулевая броня) ворвались на юго-западную окраину Охвата, обороняемую взводом унтер-офицера Мациоля. Это были танки 141-го танкового батальона. Унтер-офицеры Мациоль и Мюллер и обер-ефрейтор Пракса, первым обнаруживший неприятельский танк, залегли за углом дома.

- Если они прорвутся к нашим грузовикам, они расстреляют их в упор, – сильный акцент в голосе Мациоля выдавал в нём силезца. Мюллер и Пракса, однако, всё поняли правильно и вынули гранаты. Когда Т-60, скрежеща гусеницами, прошёл мимо, унтер-офицер Мюллер быстро вскочил на ноги, запрыгнул на броню, негнущимися на морозе пальцами рывком открыл люк, почему-то не запертый изнутри, зубами выдернул кольцо гранаты и, хладнокровно выдержав две секунды, послал гранату внутрь танка, а сам кубарем откатился прочь, захлопнув люк. Глухо прогремел взрыв. Из распахнувшегося люка повалил дым, подсвеченный отблесками пламени. Второй танк, следующий за первым, остановился. Из открывшегося люка показалась голова русского танкиста. Получив пулю в лоб из пистолета Мациоля, танкист провалился обратно в башню. За ним последовала граната с длинной рукояткой, брошенная уже вскочившим на броню с другой стороны Мюллером. Чёрный дым, поваливший из двух танков, застлал улицу. Из чёрного облака выполз третий танк. Стало ясно, что командир подразделения русских танкистов неосмотрительно углубился со своим отрядом в село без поддержки пехоты. Однако на сей раз обер-ефрейтору Праксе не повезло: напрасно он, запрыгнув с гранатой на броню, дёргал ручку люка - люк был заперт изнутри. Выругавшись, обер-ефрейтор собирался уже ретироваться, когда люк сам собой открылся, и стрелок – он же и командир экипажа - высунул голову в шлеме, чтобы узнать, кто это ломится к нему в танк. Увидев Праксу, он проворно юркнул обратно, но прежде чем он успел захлопнуть люк, в башню влетела граната. Увидев впереди густое чёрное обако, экипажи остальных пяти танков не стали искушать судьбу и отступили.

Вечером 1-й батальон подполковника Проске был атакован в Охвате уже двумя полками лыжников 332-й стрелковой дивизии генерала Тарасова. Атака была отражена с большими потерями у обеих сторон. Ночью на 13 января мороз усилился до 42 градусов. К утру в каждой роте у подполковника Проске было от 20 до 30 человек с обморожениями. Из всего посёлка к этому времни уцелело лишь три избы, где можно было хоть как-то погреться. Лошади, которых в избы не пускали, тряслись от холода, тараща на людей обезумевшие глаза.

Генерал Ерёменко, узнав, что две его дивизии остановлены одним неприятельским полком, сделал выговор командирам и приказал обходить полк Хохмайера с флангов. К 15 января подтянутые в Луги и Величково тыловые колонны полка Хохмайера, проравшегося с востока по просёлку на выручку окружённому 1-му батальону, были разгромлены ударом с тыла лыжниками Ерёменко. Лыжникам достался и немецкий полевой госпиталь с перевязочными пунктами. У Хохмайера боеприпасы подошли к концу. С одиннадцатого числа его люди не имели возможности выспаться и лишь дважды получили горячую пищу. Потратив на артподготовку последние снаряды, в 6 часов вечера полковник повёл полк на прорыв. Батальон полковника Проске отбил у русских Луги. Дорогу, ведущую в Величково, 2-му батальону преградил русский пулемётчик, засевший на колокольне каменной церкви. Взвод лейтенанта Гебхардта, получивший приказ уничтожить огневую точку противника, сам был уничтожен в бою за церковь. Последний уцелевший в бою ефрейтор прополз в темноте через разрушенный фасад церкви, взобрался на хоры и тремя ручными гранатами привёл пулемёт к молчанию. Русские контратаковали танками Луги. Лейтенант Клаузинг отбил первую танковую контратаку на окраине села, но выбить из Величково русскую пехоту у 2-го батальона 189-го полка уже не было сил. Зарывшийся в снег 2-й батальон был прижат огнём к земле, окружён и уничтожен.

Утром советские танки ворвались в Луги, разгромили полковую санную колонну, блокировали насыпь железной дороги и вышли к Андреаполю. Полковник Хохмайер предоставил командирам свободу действий для выхода малыми группами со стрелковым оружием к Торопцу. Отправившись верхом на разведку, полковник нашёл свою смерть где-то в заснеженных лесах под Андреаполем. Подполковник Проске, отправившийся верхом через лес следом за командиром в сопровождении двух конных офицеров, разделил судьбу полковника вместе со своими спутниками.

18 января 160 человек из 1-го батальона, преодолев 50 километров по заснеженному лесу, вышли из окружения в Торопце. Это было всё, что осталось от 189-го полка 81-й пехотной дивизии.