Этот библейский сюжет мне был хорошо известен и поражал своей вероломностью.Любовница царя Ирода, Иродиада,услышав порицание Ионна Крестителя о их прелюбодейском соитии и, наложившем запрет на похотливые их встречи,добилась заточения его в темницу.Но этого ей показалось мало,и она подговорила свою дочь Саломею соблазнить в танце на пиру царя Ирода,и попросить у него в награду,голову пророка Иоанна.
Тяга к антиквариату появилась у меня в детстве.Когда мы гуляли с бабушкой по линиям Васильевского острова,то первым магазином,куда я тащил её за руку,был магазин игрушек на Седьмой линии.Вторым по притягательности был кондитерский,где набитые с барской щедростью конфетами,стояли в витринах фарфоровые вазы.После этого хотелось домашнего тепла и уюта.А его можно было ощутить только в комиссионном магазине,где в перемешку со столами,стульями и люстрами,по стенам были развешаны картины.Сказывались,конечно,и культпоходы в Эрмитаж,где было полно картин с голыми женщинами,но и без них там было на что посмотреть.
В послевоенном Ленинграде комиссионных магазинов была тьма.Народ нищенствовал,нуждался в копеечках,и носил в комиссионки на продажу всё,что осталось за душой.Поначалу торговали скарбом на толкучке у Балтийского вокзала.Потом ,когда стали наводить в городе порядок,толкучку закрыли и перенесли торговлю подержанными вещами в комиссионные магазины.В основном они делились на магазины,где продавали и принимали мебель и на те,где продавали и принимали одежду. Ютились они обычно в тесных закутках,где сваливали всё в кучу.Продавщицы в комиссионных магазинах чувствовали себя обойдёнными счастьем и, от обиды, дерзили покупателям.С годами директора этих свалок приводили всё в божеский вид,отделяли мух от котлет,одежду от мебели,меха от галантереи.А девушки за прилавком нашли ту золотую жилу дифицита,которая делала их на голову выше коллег из ДЛТ,Пассажа и Гостинки.Серенькие ,однообразные пальто,которыми были забиты прилавки универмагов,не могли сравниться с уникальными ,модными вещичками из Парижа и Нью-Йорка.Золотишко и драгоценные каменья народ нёс в Ломбарды,с надеждой вывернуться из долга и выкупить назад свои реликвии.Получалось это не у всех и барыги наживали свой жирок на человеческой беде.
Новая волна нежного чувства к комиссионным магазинам накатила на меня к шестнадцати годам,когда мне стало не всё равно во что одеваться.В отличие от контактов с фарцовщиками,в комиссионках было абсолютно законно и безопасно появляться,а вещички там попадались изумительные.Ленинград –город многомиллионный и среди такого количества людей находились особи,которым родственники из за границы слали посылки с одеждой и обувью.Что им не подходило –тащили сдавать в комиссонку.Часто вещи были совершенно новые.Галстуки,рубашки,брюки,костюмы и пальто со всего света.Аргентина,Америка,Канада,Франция,Англия,Германия.География российской и советской иммиграции.
Обретя дом мои интерсы к комиссионным магазинам начали расширяться.В мебельном хламе я научился разглядывать детали барокко,ампира,маркетри.Потом,полистав в библиотеке книги по искусству,походив по музеям Павловска и Царского села,я легко мог отличить стул Жакоба ,секретер Буля,стол времён императора Павла I.Среди ужасающих натюрмортов советских художников ,закрывающих облезлые стены магазинов, я всё чаще замечал потемневшие цвета прошлых веков.Цены этих экспонатов могли отпугнуть советского инженера,но предприимчивый человек,ценивший неповторимость искусства,предвидел их бурный рост в недалёком будующем.Таким прозорливым я оказался в Ленинграде не один.Жуки-коллекционеры ежедневно слонялись по комиссионным магазинам и вылавливали,на скопленные рублики, шедевры прошлого.Мой приятель Стасик так пристрастился к этому увлечению,что устроил дома мастерскую и начал осваивать секреты рестоврационного ремесла.Такой нездоровый интерес объяснялся запросами на антикварные вещи его земляков из солнечной Грузии.Слегка подновив палитурой столик можно было увеличить цену на него в разы.Картины в комиссионных магазинах попадались и европейской школы,но то, что можно было купить Клевера и Сомова это точно.Кончаловский и Дейнека пылились месяцами.
Однажды мой приятель из Театрального института Кирилл,попросил помочь ему отвезти в комиссионку огромное полотно Айвазовского,которое поставили на продажу за три тысячи рублей.Кира купил себе подержанные Жигули,сделался счастливым и тут же забыл про Айвазовского.Память о великом художнике сохраняло ещё несколько месяцев пятно на стене,где висела картина.Но потом Кирилл, на оставшиеся деньги, сделал ремонт,поклеил новые обои и от Айвазовского не осталось следа.
Заработать на антикварной мебели было проблематично.Мебели было много,но реставрировать её было негде и некому.Я придумал один проект с подружкой на киностудии Ленфильм,который приносил нам кое какие барыши.Но вот картины дело другое.Мастеров реставраторов совки наштамповали много,а платили им копейки.Поэтому найти реставратора было не сложно.Да и помещений для картины больших не требовалось.Академия художеств на Васильевском с детства была для меня родным домом.Длинные загадочные корридоры,дубовые шкафы библиотеки,ну и ,конечно,мастерские художников с натурщицами.Так что на картинах можно было немного заработать.Питера Брейгеля в Эрмитаж принесла обнищавшая гражданочка только в 1946 году.А в 1986 я пополнил их коллекцию голладским шкафом 17 века.Но платили в Эрмитаже копейки.За шкаф я получил три тысячи рублей.
Был ещё один вид антиквариата,который имел грандиозный спрос.Это ювелирка.Но тут на страже стояли соколы из КГБ. Драгметаллы могли обеспечить проживание на зоне в течении большого числа лет.Это обстоятельство отбивало у меня любовь к изящным безделушкам напрочь.А вот дружок мой ,Стасик,потянулся за блесной.И чуть не проглотил тройник. Стас купил кооператив на проспекте Гагарина и женился на дочери заместителя начальника КГБ - Милочке.С этого дня он обнаглел,перстал всего бояться и занялся антикварным подпольным бизнесом.Спрос обеспечивали иммигрировавшие евреи,а предложение - врождённая жажда наживы.Быстро он оставил любительство и снюхался с аферистами типа Миши Поташинского по кличке « Шнапс»,Миши Белостоцкого,которого осудили за вывоз антиквариата за границу при иммиграции его в Израиль.Из Эрмитажа тырить товар помогал Стасу Леонид Ильич Тарасюк,хранитель эрмитажной коллекции оружия и всяких серебряных побрякушек,в числе коих оказался и серебряный кофейный сервиз Николая Второго,на котором Стас засыпался и бросился в бега.Я вывез на такси Стаса за город,до станции Мга, посадил на поезд и ждал его два года.Но к тому времени с Милочкой он решил развестись,доведя её до истерии своими выходками и спарился с Тамарой.Тамара его прикрывала два года пока он бегал по стране и отсиживался в Поти,Сухуми,Тбилиси и Москве.Она же ,Тамара ,вышла на Милу и та подсказала ей выход на того следователя КГБ,который вёл дело Миши Белостоцкого.По этому то делу краем и проходил Стас,который, по показаниям Белостоцкого, купил у него этот музейный сервиз.За небольшую мзду, в размере поллитра французского коньяка,Стаса от дела отмазали и он благополучно возвернулся в Ленинград.Но Витя Петрик и многие другие не смогли увернутся от чекистской петли.
На даче у соседа моего дяди Лёши домишко был скромный.В горнице ,над зеркалом ,болтался на гвозде обрезок холста,с голой тёткой.Судя по всему,художник изобразил танцующую Саломею,с воздетой над головой саблей и обнаженным бюстом.Но холст был в таком ужасающем состоянии,что рассмотреть что либо предметно возможным не представлялось.Дядя Лёша рассказал мне,что картину эту у соседки вырезал ножом из рамы его знакомый водопроводчик,пока та искала трёху,чтобы с ним расплатиться.Приглянулись ему обнажённые женские груди.С дядей Лёшей он расплатился этой картиной за многолетний долг.Теперь ему тоже было чем позабавить себя после бани. Но вот жена дяди Лёши,перехватив жадный взгляд своего семидесятилетнего самца,взъелась не на шутку.Она выкидывала обрезок холста со своей соперницей,прятала его на чердаке,уносила в дом к дочери,но холст неизменно возвращался на своё место и дядя Лёша подолгу не сводил с него своих близоруких глаз.Когда схватка вымотала всех участников до изнеможения холст был выставлен на торги.Покупателем был я,прослывший в деревне Павлово на Неве заядлым старьёвщиком.Ставки назначал хозяин.Сошлись на ста рублях.Совершив сделку,дядя Лёша вернулся домой и умер.Врачи поставили причину смерти – инсульт.
Не успев закопать отца в могилу,ко мне прибежала его дочка Лида и потребовала вернуть холст.Я не возражал,но потребовал вернуть деньги.На отказ вернуть деньги,которых она не видела,я ответил отказом вернуть холст,понимая,что за двадцать шагов до дома пропить все сто рублей дядя Лёша не мог.Поллитра водки "Московская" ценилась в те времена в 2 рубля 87 копеек.
Присяжные заседатели из числа моих ближайших родственников единогласно признали меня виновным и проголосовали за возвращение холста и воостановление дружеских отношений с соседями.Осознав,что сто рублей,отложенные женой на новое пальто,пропали в соседском мутном омуте,приговор был отменён.Соломея,пройдя полный курс реставрации,с неустановленной родословной, поселилась на стене гостиной моей квартиры на проспекте Максима Горького.Теперь своих зорких вожделенных глаз с неё не сводил я.Ревностью по ту пору меня уже давно не мучали.
В начале девяностых ко мне в гости приехал друг Андрона,художник из Ла Скала Энцио Фриджерио.Прогуливаясь по Питеру ,мы зашли в комиссионку на Садовой,посмотреть на товар.Энцио ,разглядывая акварели на витрине,подозвал меня и ,с потаённой улыбкой,кивнул на витрину.Я остолбенел.В витрине красовалась акварель,эскиз моей Саломеи, с подписью и датой.От восторга и радости я не мог достать деньги из портмоне,сбивчиво объясняя продавцу,что беру эту вещь.Работа принадлежала немецкому художнику по фамилии Дигинер и датировалась 1935 годом.Теперь стену моей гостиной украшала пара танцовщиц,замахнувшись саблями,готовыми снести голову кому угодно.Подросшая семнадцатилетняя доченька в сговоре со своей матерью пустилась в ритуальные танцы на балах «малышевских» бандитов. Мои порицания и протесты вызывали у них только раздражение.А скоро от ментов я узнал,что выселен из своего дома своей дочерью и женой,а заодно и разлучён навеки, с прекрасными,но адиозными танцовщицами на холсте и картоне,и обе по имени Саломея.