Возраста нет
1.
Иван Матвеевич Гмыря приехал из Таганрога по делам городского отдела образования в Ростов поездом. Остановился в привокзальной гостинице в пятиместном номере. Ночью хорошенько выспался, а утром направился пешком в облисполком. Идет, значит, он, дерматиновым портфельчиком покачивает. Народу на улицах еще мало, солнышко июльское ласково светит – гуляй, не хочу! И надо же – вдруг кто-то его сзади за рукав хватает. Оборачивается Иван Матвеевич и видит перед собой молодую женщину. Статную, полногрудую, румянощекую, с золотистыми кудрями – только-только, видать, после бигудей. И при этом еще и улыбающуюся.
– Иван Матвеевич, – почти кричит женщина, – дорогой, как же я рада вас видеть!
Иван Матвеевич, понятно, ретируется от такого напора, присматривается. «Кто такая? – думает. – Что за кралечка?»
А кралечка ему и говорит:
– Э-э-э! Не узнаете своей отличницы! Синицына я. Полина. Вы же мой спаситель!
Конечно, Иван Матвеевич ее помнил. Просто, изменилась она, выросла. Потому и не узнал сразу. Пять лет назад он преподавал математику в старших классах в Таганроге. Она училась в 10-м «А». Первая красавица школы. Но с дури как-то пришла в школу с накрашенными губами, насурьмленными бровями и маникюром. Завуч ее не любила и так, а тут повод удобный подвернулся. Чуть из школы не выгнали за аморалку. Он тогда вмешался, авторитетом фронтовика надавил. Мол, зачем девчонке жизнь ломать, глупая она еще, ну, не в смысле математики, конечно, а в житейском плане.
– Ну что, узнали?
– Узнал. Рад тебя видеть, Синицына. А ты в Ростове, значит.
– Я тут в театре имени Горького играю. После театрального училища.
– Ух, ты! Недаром, получается, в самодеятельности была.
– Недаром. А вы в Ростове по делам?
– Да. Дела, впрочем, ерундовые – бумажки у начальства подписать. Уезжаю завтра днем. Так что, можно сказать, я здесь на отдыхе.
– Ой, как хорошо! Жду вас сегодня в гости. Я одна живу. Квартиру снимаю. Придете? Большая Садовая, 10, квартира 10. Адрес – проще некуда. Тут рядом. Так придете? Пообещайте. Давайте – в 18? Ага? Большая Садовая, 10, квартира 10. Только обязательно.

Цветы покупать он счел пошлым. А вот шампанское полусладкое и коробку шоколадных конфет прикупил. Ситуация, конечно, казалась ему дурацкой, нелепой, но и отказаться ведь не смог.
Дом он нашел быстро. Постучал в двери. Полина встретила его с какой-то неудержимой радостью, так, как если бы ждала этой встречи годы. Утку приготовила с яблоками, сервелатика нарезала. Ну и бутылку «Столичной» выставила. Иван Матвеевич сильно не скромничал, есть и пить не отказывался, так что ужин у них удался на славу. О чем только не говорили! И как-то все в тон друг дружке попадали. А тут и время подошло уходить. Стали на посошок пить. Тут уже сама Полина налила два стакана по 100 грамм откуда-то взявшейся «Московской». Он сначала хотел запротестовать – мол, и так уже состояние эйфорическое, а потом передумал – и не такую дозу привык принимать вовнутрь под хорошую закусь. Ему даже интересно стало, как это хозяйка стакан горькой осилит. Выпили. Захмелели сразу и сильно. Иван Матвеевич стал уже из-за стола подниматься, одновременно прощаясь, да не тут-то было – Полина его за руку держит и говорит чуть подрагивающим голосом:
– Иван Матвеевич, останьтесь!
– Как? Зачем? Мне в гостиницу уже надо, поздно.
– Останьтесь. Я вас отблагодарить хочу. Ну, за школу.
– Как это отблагодарить? Да ведь ты уже отблагодарила, душа моя.
– Нет, не так. По-настоящему.

2.
Он проснулся в своей холостяцкой квартире посреди ночи от сердцебиения. Вышел на балкон, закурил. Вся та ночь в Ростове, наполненная красками, звуками, запахами, поплыла у него перед глазами, как кинолента. «Странно, странно…» – думал он, жадно затягиваясь. Вся жизнь его разделилась, раскололась на две части: одна – мать, отец, детство, юность, институт, война, ранение, победа; вторая – Полина. «Господи, – шептал он, – а ведь я и умереть готов сейчас с радостью. Я большего, лучшего и не хочу, зачем мне еще что-то – я был с ней, целовал, обнимал ее. Зачем жить дальше, зная, что и минуты того счастья, что было, уже не будет никогда. Хотя, стоп! Что это я? Ведь я могу сесть в поезд и поехать в Ростов. Ну да, взять и поехать. Да, конечно. Возраста нет! Нет его! И все тут! Да это же ее слова! Как я мог забыть?»

1970 г. (ред. 2019 г.)