ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1941 года. Глава 44

Автор:
Глава XLIV.


Cогласно плану «Барбаросса», взятие Смоленска в середине июля означало достижение стратегической цели номер один. Последующие цели плана предполагали, что армиям противника на центральном участке Восточного фронта уже нанесён катастрофический урон, и все последующие военные действия здесь могут носить лишь характер преследования отступающих разрозенных частей и ликвидации окружённых в тылу у танковых корпусов Вермахта группировок. Из такой оценки стратегической обстановки и исходило высшее командование германских вооруженных сил. Сомнений в скорой победе уже не было. Гитлер и Гальдер были заняты в эти дни главным образом планами переформирования и переоснащения бронетанковых войск непосредственно после победы над Россией. Предполагалось создать на основе лучших дивизий Восточного фронта мобильные и компактные бронетанковые соединения, оснащённые техникой новейших моделей, приспособленной к ведению боевых действий в Африке, на Ближнем Востоке и в Закавказье. Оперативный отдел Главного штаба сухопутных сил корпел над картами кавказских перевалов. Одновременно разрабатывался план молниеносной войны с Турцией на случай, если та не согласится пропустить немецкихие войска с Балкан через Малую Азию на Ближний Восток. Готовилось большое наступление из Туниса на Ливию и Египет. После победы Германии над Россией Британская империя должна была быть поставлена на колени именно в Азии и Африке: непосредственная угроза колониям должна была, по мысли Гитлера, сделать англичан более сговорчивыми и обеспечить, наконец, Германии мир с позиций силы, крайне необходимый надорвавшейся от непомерных усилий германской промышленности.
Молниеносные победы Германии в приграничном сражении в Белоруссии, а затем и в Смоленском сражении с чисто оперативной точки зрения
и в самом деле не могли быть достигнуты без нанесения катастрофического урона армиям противника на центральном участке Восточного фронта: от этих армий мало что осталось. Просчёт германских стратегов заключался в другом. Немецкий Главный штаб никогда прежде не разрабатывал планов операций подобного масштаба, а потому полагаться на штабную рутину было нельзя с самого начала. Окажись на месте Паулюса хороший математик и специалист по снабжению и тылу, он непременно задался бы вопросом: а хватит ли у Германии сил, чтобы в центре России, на огромном расстоянии от стратегической базы операций, обеспечить боеспособность германской армии, сильно измотанной и обескровленной в ходе блицкрига, когда она, исчерпав резервы, столкнётся с вновь созданными армиями русских, сформированными из частей и соединений, переброшенных из Сибири, с Дальнего Востока, усиленных несколькими миллионами солдат, призванными в армию и вооружёнными в глубоком тылу уже во время войны, оснащёнными бронетехникой, артиллерией и авиацией, которую Советскому Союзу удастся произвести в условиях войны в промышленных районах Урала и Сибири? А если учесть, что во главе этой новой армии русских будут стоять уже совсем не те командиры, с которыми Вермахт имел дело в летних приграничных сражениях, а боевые офицеры и генералы, прошедшие за несколько месяцев войны суровую школу и в полном объёме перенявшие у своих германских противников их боевой опыт, то полагаться на оценки общего характера, не основанные на точном расчёте и не проверенные в ходе десятков, а может быть и сотен штабных игр, ответственный штабист точно бы не рискнул. Наконец, судьба огромной армии Наполеона, занявшей Москву в сентябре 1812 года только для того, чтобы бесславно бежать из неё в октябре и в начале зимы погибнуть в русских снегах, должна была расположить такого штабиста к сугубой осторожности и взвешенности оценок. Генерал Паулюс оказался не тем человеком, который мог справиться с подобной задачей. Всё, что он был в состоянии сделать и с чем он справился блестяще, – это составить оперативный план одного большого сражения, которое и было разыграно Вермахтом летом 1941 года на огромном пространстве и выиграно им. Победу в сражении, пусть грандиозном и беспрецедентном, без достаточных оснований посчитали залогом победы в войне, и уже в середине июля 1941 года план «Барбаросса», столь блестяще, казалось бы, увенчавшийся на первом этапе броском Гудериана через Днепр к Смоленску, оказался совершенно непригодным для дальнейшего ведения войны, а следовательно, и в целом несостоятельным. Об этом уже в июле стали догадываться офицеры и генералы на передовой. Гальдер и Гитлер между тем благодушествовали, заворожённые обманчивой лёгкостью, с которой дались германской армии победы первых трёх недель летней кампании 1941 года. В «Волчьем Логове» под Растенбургом царила атмофера всеобщего ликования, Гитлер принимал поздравления, и никакая грубая лесть не казалась в эти дни чрезмерной.
Смоленское сражение, однако, продолжалось, оно не закончилось занятием левобережной части города 29-й мотодивизией, не удалось его закончить и встречным ударом Гота и Гудериана на Дорогобуж. Танковый клин Гудериана упёрся в Ельню. Танковый клин Гота – в оборону Рокоссовского на реке Вопь восточнее Ярцево.
Свои небольшие силы Рокоссовский выстроил следующим образом. В центре, фронтом на запад, прикрывала бетонное шоссе и железную дорогу на Вязьму и Москву стрелковая дивизия Кириллова. На левом фланге уступом влево расположились позиции мотострелкового полка и противотанкового артполка 101-й танковой дивизии. На правом фланге уступом вправо генерал установил артиллерию гаубичного полка. Вся бронетехника стояла во втором эшелоне рассредоточенной, замаскированной и вкопанной в землю в лесных массивах вблизи от шоссе, её в любой момент можно было использовать для единого сильного контрудара в любом направлении. Командир 7-й танковой дивизии генерал фон Функ, получив несколько неприятных ударов от Рокоссовского, составил преувеличенное представление о силах противника и на несколько дней свёл собственную активность к минимуму, занявшись разведкой на флангах и дожидаясь, когда пикирующие бомбардировщики Люфтваффе сделают своё дело. На позиции Рокоссовского посыпались бомбы и снаряды, но он хорошо окопался и замаскировался, тем более что сил у него было не так много: всего две дивизии. Попытки разведбатальонов фон Функа обойти позиции Рокоссовского с флангов также не увенчались успехом: всякий раз они натыкались на выходящую из лесов бронетехнику, поддержанную огнём артиллерии.
Между тем пехота фон Клюге перешла Березину и, обходя с севера и с юга Могилёвский укрепрайон, где несколько русских дивизий, заняв круговую оборону, продолжали оказывать упорное сопротивление, 20 июля вышла к днепровским переправам, наведённым сапёрами Гудериана, и начала переходить Днепр. В продолжение трёх суток главные силы пехоты перешли на восточный берег, аванпосты вышли в район Горок. Всё это время Гудериан силами двух танковых корпусов отражал яростные контратаки противника с севера и с юга, одновременно не оставляя попыток прорваться танками из района Ельни на северо-восток и соединиться с группой Гота, замкнув горловину мешка вокруг Смоленска. Дороги, ведущие из Ельни на Дорогобуж, были перекрыты русскими противотанковыми батареями. Окрестные леса и болота были непроходимы для бронетехники. Когда генерал Шааль попытался двинуть танки 10-й танковой дивизии в обход по просёлочным дорогам, ведущим на север, к днепровским переправам, его встретили советские танки. В завязавшемся бою танкисты Шааля подбили около полусотни русских лёгких танков, но и сами понесли потери от нескольких КВ и Т-34. Эти потери существенно выросли после налётов советской штурмовой авиации: к середине июля русские подтянули к передовой из глубокого тыла несколько сот самолётов, и теперь их удары с воздуха сделались весьма неприятными. Однако настоящим бедствием для Шааля стала нехватка боеприпасов: его база снабжения снарядами осталась в глубоком тылу, до неё было 450 километров, снабжение было нерегулярным и недостаточным, и каждый снаряд был на счету. 23 июля русские после трёхчасовой артподготовки с трёх сторон атаковали немецкие позиции в районе Ельни, и Гудериану стало не до Гота. Одновременно русские силами нескольких стрелковых дивизий с артиллерией и танками развернули наступление из района Рославля в северном направлении, на Починок и Смоленск. Происходящее было похоже на всё что угодно, но никак не на «преследование разрозненных одиночных частей противника», как предполагал план «Барбаросса». Смоленское сражение разгоралось с новой силой.
В свою очередь, Гот, фронтовая разведка которого установила наконец, что в лице группы Рокоссовского имеет перед собой лишь весьма незначительные силы, приказал командиру 7-й танковой дивизии возобновить попытки прорыва в южном и восточном направлениях. Помочь 7-й дивизии резервами Гот, однако, не мог: его группа, потерявшая с начала кампании более половины танков и грузовиков, до подхода пехоты вынуждена была контролировать чрезвычайно протяжённый фронт между флангами групп армий «Центр» и «Север», наступающих в расходящихся направлениях. Если бы речь шла только о «преследовании разрозненных частей противника», в этом не было бы большой беды, и сил одной 7-й танковой дивизии на правом фланге 3-й танковой группы вполне должно было хватить для решения любых проблем, которые могли здесь возникнуть. 7-я танковая, руководимая прежде Эрвином Роммелем, прославилась на полях сражений во Франции и пользовалась репутацией одной из образцовых танковых дивизий Вермахта. Генерал фон Функ предпринял несколько отчаянных попыток прорваться с севера за Днепр навстречу Гудериану, но сил у него не хватило. Одновременно возобновились ожесточённые бои восточнее Ярцево. Они не прекращались ни днём, ни ночью. Раз за разом после очередной артподготовки цепи немецких автоматчиков, поддержанные танками, шли в атаку на траншеи дивизии Кириллова, отрытые на высоте в километре к западу от опушки леса, где находились КП Рокоссовского и замаскированные батареи 76-миллиметровых противотанковых орудий и полевых гаубиц. Встреченные пулемётным огнём, автоматчики залегали на склоне высоты, и тогда прилетали «Юнкерсы». Построившись в круг, бомбардировщики один за другим с воем пикировали на позиции русской пехоты. Нервы русских стрелков не выдерживали. Сначала по одному, а затем и целыми группами солдаты в панике покидали окопы и бежали на восток, в сторону леса, и пилоты «Мессершмиттов» расстреливали бегущих из пулемётов, проносясь на бреющем полёте над полем боя. Когда немецкие автоматчики занимали окопы на высоте, сопровождающие их танки, преследуя бегущих, поднимались на гребень высоты. Здесь их встречали огнём 76-миллиметровые орудия Рокоссовского. Огонь всякий раз открывался с разных огневых точек, чтобы затруднить работу пилотам «Юнкерсов», только и ждавших, когда русские батареи обнаружат себя, чтобы сбросить на них остаток бомбового груза. Артиллеристы Рокоссовского, уже привыкшие к рёву пикировщиков, бросались в отрытые щели в самый последний момент, когда бомбы уже свистели над их головами. Если орудие после налёта «Юнкерсов» оставалось целым, оно сразу возобновляло огонь. Не успевала немецкая пехота обустроиться в захваченных траншеях и установить пулемёты, как на неё уже обрушивала из леса огонь гаубичная батарея Рокоссовского. Хрупкая и недостаточно упругая сталь чехословацких танков 38(t) пробивалась и снарядами 45-миллиметровых орудий. Огонь 76-миллиметровых орудий, ведущийся прямой наводкой, был для этих танков смертелен. Оставив на гребне высоты несколько горящих машин, танки фон Функа откатывались на запад, уходя из зоны огня тяжелой артиллерии. Немецкие автоматчики покидали траншеи и уходили следом за танками, не дожидаясь, когда из-за гребня холма короткими перебежками устремятся в контратаку русские стрелки и в траншею полетят их ручные гранаты. Потери с обеих сторон были велики, но на смену выбывшим из строя подходили подкрепления. Гот стягивал на правый фланг резервы своей танковой группы. К Рокоссовскому присоединилась группа Лизюкова, в которой к этому времени осталось 15 танков. И только штаб Рокоссовского, расположенный в километре от передовой, быстро редел: за 10 дней боёв в нём осталось менее половины офицеров, остальные были убиты или отправлены в тыл с тяжёлыми ранениями. Помещения у штаба не было. Сам Рокоссовский коротал ночи в лесу под сосной, завернувшись в плащ-палатку. Пилоты немецких истребителей получили задание выследить и уничтожить русского генерала. Когда полковник Тарасов, начальник штаба Рокоссовского, возвращался из штаба фронта на КП в штабной машине ЗИС-101, его атаковал среди пшеничного поля «Мессершмитт». Тарасов был хорошим спортсменом. Бросив машину на обочине, он в несколько секунд добежал до бревенчатого сарая на краю поля и укрылся в нём. Немецкий пилот несколько раз методично прошил крышу сарая пулемётными очередями, а затем для верности сбросил на сарай две зажигательные бомбы. Хорошая спортивная форма спасла полковника и на этот раз: он пулей выскочил из сарая за секунду до того, как всё строение рухнуло, превратившись в пылающий костёр из брёвен и сухой соломы. Тарасов отделался лёгкими ожогами и обгоревшей на руках и спине гимнастёркой. С тех пор он ездил в штаб фронта на мотоцикле, как простой офицер связи.





Читатели (403) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы