МАЗИЛА! В доме у нас было ружьё. Старое, наверное, отцовское ещё. Настоящее, охотничье, шестнадцатого калибра. И несколько патронов к нему, валявшихся в железном коробке вместе с молотком, щипцами и прочей домашней слесарской утварью. Не заряженных, правда. Но зарядить их было несложно. Порох и дробь в магазине были, в отличие от некоторых очень нужных вещей и продуктов. Наверное, излишки фронтового производства, оставшиеся после недавней войны. А капсюля к патронам можно было выменять у наезжавших частенько в деревню сборщиков всякого тряпья. Мы их так и звали – тряпичниками. За рваную, замусоленную фуфайку, к примеру, можно было получить у тряпичника уйму товара: коробок спичек, с десяток иголок или булавок, тетрадку в линейку, глиняный свисток и … целую горсть капсюлей. Фуфайки лишней в доме не нашлось. Но на крыше дома, где мы летом часто спали с братьями, я под слежавшейся соломой обнаружил старую изорванную солдатскую шинель. За неё тряпичник дал мне два клубка белых ниток, связку булавок, коробку «лампосеек» (момпансье) и целую горсть капсюлей. Выковырил из патронов использованные капсюля, аккуратно насадил новые. Из старого изношенного до дыр валенка наделал пыжей, насыпал в пустые гильзы пороху, дроби, затрамбовал содержимое пыжами. Я никогда не стрелял из настоящего ружья. И первый раз, идя с ним за огороды, волновался. Мишенью выбрал дятла, монотонно постукивающего на стволе молодой сосёнки, растущей недалеко от огородной изгороди. Положил на прясло ствол, передвинул затвор, вставил осторожно в ствол патрон, закрыл затвор. Крепко прижал приклад к плечу, нашёл в прорези мушку, навёл её на дятла, прицелился и нажал на курок… Сначала почувствовал тупой удар в плечо, потом в ушах отдался мощный хлопок, и ствол резко подскочил на жерди изгороди. В нос ударил острый запах порохового дыма. Потревоженный дятел перелетел на соседнее дерево, и через минуту вновь послышалось его монотонное постукивание. «Мазила!» - оценил я свой первый в жизни выстрел.
|