Москва! Столица! Сколько на твоих бескрайних просторах улиц, переулков, бульваров, тупиков, проездов, проспектов, колец и шоссе! Сколько понадобилось веков, чтобы назвать каждую улицу, дать ей имя того или иного героя или просто увековечить какое-нибудь знаковое, роковое событие, случившееся в городе.

Каждая эпоха приклеивала свои ярлыки на московские улочки, соглашаясь с предками или переименовывая их в соответствии со своими взглядами, внося свои политические коррективы.

Обо всём этом я как раз и думал, переходя от переулка к переулку в поисках нужной мне улицы. Честно говоря, я уже сдался и мысленно готовился отказаться от совершенно бесполезного и нервного занятия, но нужная запчасть к раритетной швейной машинке, которую мне обещали продать в этом районе, создавала некий импульс бодрости и заряд силы, которые двигали вперёд мои закоченевшие и уставшие ступни ног от дома к дому, от таблички к табличке, от человека к человеку.

"ВТОРОЙ ПОДВЗДОШНЫЙ ПЕРЕУЛОК. ДОМ 5 СТРОЕНИЕ 6", -

Сотый раз перечитывал я эту бумажку, на которой я под диктовку девушки на телефонном проводе нацарапал адрес.
- Скажите, - обратился я с мольбой к молодой женщине, на носках переходящую довольно большую лужу, - где Второй Подвздошный переулок?
- Чего? Да у нас даже Первого Подвздошного нет, - затараторила женщина, стряхивая с сапог прилипшую грязь.
В отличие от всех обитателей этой московской шкатулки она не спешила, а, напротив, ждала от меня дальнейших наводящих вопросов.
- А, какой у вас есть? - робко спросил я, чтобы нарушить образовавшийся между нами вакуум.
- Что, есть?
- Ну, переулок..
- Есть Надвздошный, но он единственный, нету никаких там "первых" и "вторых". Кстати, Надвздошный плавно переходит в Малый Берцовый, перпендикулярный Второму Коленному.

Мои глаза сосредоточились на этой доброй прохожей, а мозги вдруг вспомнили нищую и на редкость, изобретательную Америку.
"Молодцы, америкашки, даже ребёнок может разобраться в каменных дебрях Нью-Йорка или Вашингтона. Например, Эвэнью. Что оно обозначает? Правильно, улица, или переулок. Допустим, в Большом Яблоке их две тысячи. Зачем париться, называя эти улицы именами знаменитых людей, если, всё равно, в штатах их нет. Как то в Москве я спросил одного молодого жителя Юты о всемирно знаменитых американцах, так он кроме Лондона и Гершвина никого не мог назвать. Так вот, дядя Сэм совершенно правильно сделал, просто пронумеровав все улицы города. Например, встречаются два негра. Один спрашивает другого:
- Ты, где живёшь?
- Я на Первой улице!
- О, почти сосед! А я, на Второй!
Всё просто и элементарно. Если есть Первая улица, то рядом обязательно будет Вторая, но никак не Сто пятнадцатая. Даже тупой штатовский почтальон найдёт".

Пока я пробовал связаться с нужным мне адресатом по телефону, женщина незаметно исчезла. Связи, как назло, не было. Смеркалось. Я устал и решил передохнуть на скамейке из резного дерева, каких в этом районе было более чем достаточно.

Когда мои кости и мышцы немного отдохнули, голодный желудок заявил о своих конституционных правах на ужин. Как я ни вертел головой по сторонам, как я не пытался найти что-нибудь подходящее, дабы удовлетворить запросы моих внутренних органов, ничего не обнаружил. Одинокие прохожие пробегали только в одном направлении, поравнявшись с моей скамейкой, они, почему то увеличивали темп и резко сворачивали за угол. Я, конечно же, пытался справиться у них о своём местонахождении, но прохожие резко делали метровый зигзаг у моей скамейки, как будто сам дьявол восседал на ней.

Вскоре я совсем замёрз. Когда очередной прохожий завернул за угол, я быстро поднялся и пошёл вслед за ним. Через сотню метров он привёл меня к одноэтажному зданию с горящими неоновыми буквами над входом. К моему счастью, буквы русского алфавита складывались в приятное моему восприятию предложение:

МЕЧТА ГУРМАНА.

В принципе, я знал, что обозначает слово "гурман", во всяком случае, догадывался, поэтому и увеличил темп, надеясь быстрей проскочить финишную прямую, отделяющую мой желудок от заветной цели.
Когда я, наконец, поднялся на крыльцо по трём скрипучим деревянным ступеням, узкая дверь открылась, выпуская на волю насытившегося гурмана. Это был бомж. Смердящая вонь перебила моё дыхание, глаза автоматически закрылись от струи выхлопных газов, вырвавшихся из недр этого господина. Моя рука наощупь нашла засаленную ручку двери и потянула её на себя. Я зашёл в тёплое и прокуренное помещение, интерьер которого ничем не отличался от советских столовок семидесятых годов прошлого века. От раздачи до дверей стояла очередь, в основном, из мужчин в спецовках. Два десятка квадратных столиков уже были заняты, - люди, неспеша, поглощали пищу, периодически подсаливая её и запивая пивом из поллитровых стеклянных кружек. Каждый новый счастливчик, водрузив свой ужин на разнос и, рассчитавшись на кассе, с деловым видом дефилировал по залу в поисках свободного места. К удивлению, к приходу каждого голодного гурмана за каким-то из столиков обязательно освобождалось ещё тёпленькое местечко, насытившийся человек вставал, уступая место новому едоку.

Скоро зигзагообразная очередь немного продвинулась и через некоторое время выпрямилась, заходя на финишную прямую, заканчивающуюся у кассы. Я пробовал разглядеть пищу, которую употребляли гурманы, но мои старания так ни к чему не привели. Запах табачного дыма и пива с лихвой перебивал запах съестного. Было видно, что зал наспех отреставрировали, во всяком случае, покрасили стены. Какой-то весёлый художник нарисовал на одной стене женщину, жадно уписывающую арбуз, а на противоположной мужчина уминал что-то похожее на пельмени. На стене, вдоль которой стояла очередь голодных людей, семеро поросят в расписных передниках несли суп в тарелках, а мама - свинья ждала своих деток за столом. Хорошая мама! У меня не на шутку разыгрался аппетит. Внезапно, очередь переместилась ещё на метр, и я обнаружил висящее на стене меню. Чернила на названиях первых блюд поплыли, так что я ничего не мог понять. Конечно, завсегдатаи этой забегаловки и без меню знали, что заказывать. Оказавшись лицом к лицу с розовощёкой и раздобревшей от дармовых харчей раздатчицей пищи, они что-то буркали ей и получали в знак согласия свою пайку.

Неожиданно у места дислокации разносов и вёсел образовалась давка - мойщица посуды "выбросила" очередную партию невытертых, пропахших хлоркой ложек и вилок. Я моментально сообразил, что могу остаться без орудия труда, ринулся на штурм крепости, и через несколько секунд мои старания увенчались успехом - мне достался трофей - вилка с двумя зубцами. Вернувшись на своё место в очереди, я ещё раз попробовал прочесть меню. В разделе "Вторые блюда" под первым пунктом значилось:

Вареники с ТВОРОГОМ.

Именно так, потому что слово "творогом" было написано крупными буквами. Когда то я занимался молочным бизнесом, мог представить, что такое творог и как он готовится.

- Вареники с творогом, двойную порцию, пожалуйста, - сказал я сказочным голосом розовощёкой толстушке, поравнявшись с нею.

Раздатчица усмехнулась, окинула меня с ног до головы, зачерпнула несколько вареников, кинула их на тарелку, потом на весы, грациозно повертела блюдо в руках и красивым движением скинула два вареника назад в блестящую кастрюлю из нержавейки. Я не стал спорить и ругаться, продвинул свой разнос дальше, заказал кружку пива, рассчитался на кассе и "поплыл" по залу. На удивление, в центре помещения освободился сразу целый столик, я кивнул головой двум гурманам в знак благодарности и приземлился на освободившийся аэродромчик. Залпом осушив добрую половину кружки ещё пенящегося напитка, я набросился на вареники. Голод сдал свои позиции, когда половина тарелки опустела, я глотал вареники, даже практически не разжёвывая.

Чувство насыщения пришло тогда, когда на тарелке остался всего один вареник. Вот только тогда я понял, что творога в них не было. Я надкусил половинку уцелевшего экземпляра, проглотил её, а другую демонстративно оставил на тарелке. Действительно, на разрезе мучного продукта я не заметил даже и следов творога.

"Как же это так, - думал я, - ведь вареники с ТВОРОГОМ и анонсируемый в меню молочный продукт ОБЯЗАТЕЛЬНО должен входить в состав конечного продукта. Почему?"

- Корешок, ты закончил? - перебил меня усатый гурман в спецовке.
Я ненароком взглянул в его тарелку, - там среди двух островков гречневой крупы плавали три кусочка мяса. А я так хотел задать ему вопрос о начинке вареников.
- Да, да, конечно, садитесь, пожалуйста, - робко сказал я, убирая разнос со стола.

Я никак не мог понять, куда исчез творог в варениках и поэтому пошёл по столам в поисках единомышленников, но к моему удивлению, данные люди оказались мясоедами. Как раз в это время очередь немного поубавилась, а раздатчица, уперев свои волосатые ручища в бок, тупо и победоносно смотрела в зал своими свинячими глазками.
- Извините, - сказал я, выставляя перед ней тарелку с половинкой вареника, - в меню пишется, что вареники с творогом, а здесь их в помине нет. Скажите, куда исчез творог?

Победоносное настроение раздатчицы мигом исчезло, как будто она всю свою жизнь работала в подвалах инквизиции.
- Как, куда исчез???
Толстуха вытянула свои две ручища вперёд, обнажая и без того волосатую кожу бицепсов. Красные щёки её надулись, как мыльный пузырь, а глаза сузились до минимального отверстия для проникновения света. Она подалась вперёд, медленно раздвигая обе руки в стороны, словно пловчиха.
- Как, куда исчез??? ТВОРОГ РАСТВОРИЛСЯ в тесте. Понял???
Причём слово РАСТВОРИЛСЯ было сказано ей так значимо и весомо, что я никак не мог усомниться в подлинности сказанного, само собой, по технологии творог и должен растворяться в тесте. Это аксиома, то есть, теорема, принятая без доказательств, а я тут лезу со своими глупыми вопросами.

- Понял, понял, - промямлил я и тихонько направился к выходу, повторяя движение пловчихи и повторяя её гипнотические слова:

ТВОРОГ РАСТВОРИЛСЯ в тесте, ты, что, идиот, не понял?