Ночь достигла своей медианы. Лето и шум города, никак не успевающего утихнуть…Лето и ночь, достигшая своей медианы… Лето и три философа, бредущих по мокрому асфальту… Такие вот дела: блицтурнир жизни. Они вылетели из таблицы участников еще до начала соревнований. Вылетели и пошли. Пошли в ночь, достигшую своей медианы, прошли в лето, обладавшее такими ночами. И удивительно мокрый асфальт, оплакавший сушь этого лета, принимал их шаги как должное: как будто в это лето, именно этой дорогой, именно в эту ночь должны прошагать именно эти ноги, тоскующие по парижским бульварам… А, собственно Париж был ни при чем --- чистоты хотелось. И она возникла в городе именно в этот миг, после дождливого вечера, и только До завтрашнего утра. Они теперь были мудрыми и знали, что чистота бывает ночью.… А звезды, любопытствующие уже который миллион лет подряди почему-то молчавшие все это время, продолжали молчать и любопытствовать, глядя им в след. Да-да. Это случилось, когда ночь начинала стареть, и трое философов брели по дороге, изредка бросая реплики друг другу. Временами им становилось смешно - и они смеялись, разбивая о мелкий гравий весь смысл существования ночи и пропитывая звуком шагов воздух окрестности. И их поведение никому не казалось странным – попросту не было никого вокруг, кому могло бы так показаться. А они Уходили в ночь по мокрому асфальту, разостланному под ногами, словно карта Парижа. Да. Это случилось ночью. И ночь была какой-то странной – может, даже и потому, что эти трое все глубже и глубже в нее проникали…Временами она проливалась через край ковша Большой Медведицы и обдавала их чем-то, что могло показаться даже счастьем.… И все казалось, что вот-вот что-то произойдет. И люди, спавшие крепко в своих квартирах, тоже ждали, что вот-вот что-то свершится…. А это что-то уже происходило вовсю. И волшебная ночь, достигшая медианы, была вот этим самым происшествием, не отмеченным на утро ни в одной оперативной сводке. И тот, кто спал – ничего не понял. А тех, кто не спал, было всего трое. И они прошли уже по всем дорогам, впитав чистоту и пропитав собою воздух окрестности. Им было просто – они знали все. От рождения. И никто их этому специально не учил. А они знали и жили. Как все: и ездили на работу утром, и жевали бутерброд на ходу, и говорили фразами, понятными всем, или скучали,.. или молчали, качая ногой… НО КОГДА НОЧЬ ДОСТИГАЛА СВОЕЙ МЕДИАНЫ, И асфальт, обрызганный дождем, притягивал ноги чистотой, они созванивались, съезжались и выходили в город работать… Философами. И я уверяю вас, что все это – в самом деле – правда. А иначе, откуда бы я это знала?…
|