Психологом, так же, как и венерологом, трудно устроиться на работу, тем более, если ты вчерашний студент. Конечно, чтобы получит "тёплое" место, нужен опыт и какие-то связи, а чтобы наработать опыт и связи, нужно устроиться на какое-нибудь место, пусть даже и не совсем тёплое. Вот такой замкнутый круг. В поисках разрыва этого круга я и обнаружил в московской газете "Изо рта в рот" весьма странное объявление:
"Отдел внутренних дел "Хамовники" возьмёт на работу психолога с опытом альпиниста".
Честно говоря, я слабо представлял, что такое "внутренние дела" альпиниста и поэтому с любопытством позвонил:
- Здрасьте, я по объявлению.
- Да, на какую позицию?
Слово "позиция" было слишком широким для моего понимания, омонимом, тоесть, одинаковым по звучанию, но разным по смыслу словом. Первое - позиция на фронте. "На позиции девушка ублажала бойца". Второе - шахматная позиция. Позиция в половом акте, а экспозиция - предыдущая позиция в этом же акте. Всё это за секунду прокрутилось в моей голове, пошла вторая, а голос на другом конце линии ждал, ждал, и молчал.
- Ну, на ту, которую вы хотите..
- Что хотите? Нам нужны милиционеры и психолог-альпинист.
- Да, да, - воскликнул я, готовый хоть за что-то уцепиться. - Я психолог..
- Что вы заканчивали?
- МГППУ.
- Какой пэпэу?
- Московский.
- Сколько часов налаза?
- Какого налаза?
- По горам..
- Каким горам?
- Вы же альпинист, вам виднее..
- Тянь-Шань, Гималаи, Памир, Кордильеры, - я вспоминал курс географии, пройдённый в школе.
- Даже Кордильеры? Когда вы это всё успели?
- Ну я так, в студенческих отрядах..
- Ладно, диплом, пенсионное, налоговое, трудовая, военное, приписное, медицинская есть?
- Есть.
- Характеристика с прежнего места работы есть?
- Есть со всех работ..
- Всё это в двух экземплярах есть?
- Есть, даже в трёх, я приду с ксероксом.
- Какой вес?
- Мой?
- Нет, документов..
- Ноль девять килограмма
- Прекрасно. Все эти бумаги должны быть заверены нотариально.
- Я знаю, со мной придёт нотариус и архивариус.
- Хорошо, приходите.
Когда я был оформлен и зачислен в штат, офицер с плеядой звёзд на погонах предложил мне осмотреть моё рабочее место. Суровое лицо "Звёздного" так и говорило:
"Выезжаем. Труп".
- А компьютер там есть? - робко спросил я.
- Там много чего есть, психолог. Зонтик не забудь, дождь собирается, - железным голосом процедил Звёздный.
- Какой зонтик? Разве я не во внутренних органах?
- Можешь взять любой, даже китайский.
Всё очень просто. В Москве, на Крымском валу, есть мост, который так и называется - "Крымский". Для тридцатых годов прошлого века, конечно, он был современным, дизайн его висячих конструкций удивлял москвичей и гостей столицы. Многие приходили сюда насладиться видом Москвы, пройдя по нему от метро до Парка Культуры, подышать свежим воздухом Москва-реки и, конечно, сфотографироваться напамять. Ну, а кто-то приходил сюда по другой причине, совсем несовместимой с понятием "жизнь", и уж поверьте, речные красоты этих людей не очень-то интересовали.
- Нравится? - спросил Звёздный.
- А что, эта экскурсия в порядке бонуса?
- Нет, дорогой психолог, это и есть твой объект.
- Не понял. Причём тут психология? Какое отношение..
- Прямое, мой друг, прямое, - успокоил меня офицер.
- Крымский мост - это Мекка для самоубийц. Если кто хочет что-то доказать окружающему его миру или красиво уйти из жизни, обязательно залазит на верхушку одной из конструкций и обращает на себя внимание, общаясь с народом и рассказывая ему о своих проблемах и радостях.
- Самоубийцы? А я тут причём?
- Понимаешь, когда очередной дурачок оказывается на верхушке, никаких силовых методов применять нельзя.
- А разве надо что-то применять? Человек же сам хочет уйти в мир иной. Зачем ему мешать?
- С одной стороны ты, конечно, прав, ну, а с другой, - общественное мнение, видеосъёмка. Что скажут о нашей стране иностранцы? В политическом аспекте это серьёзно.
- Так я не понял, я, что, должен снимать их оттуда?
- Нет, ты психолог, и твоё основное оружие это слово, которое должно подействовать на воспалённые мозги дурачка.
- И что я ему скажу?
- Тебя ж учили на это. У тебя должны быть свои методы.
- Высота тут немалая, как залезть на него?
- Не переживай, психолог, завтра с тобой поработает наш железный альпинист. Это тебе не Тянь-Шань. Думаю, за пару-тройку дней будешь лазать туда с завязанными глазами. Тут есть за что зацепиться, уже не одна тысяча смельчаков забиралась. Вот, гляди..
Офицер с лёгкостью взобрался на металлическую конструкцию и проворно пролез десяток метров.
- Понял? - пробуя перекричать непрекращающийся шум машин, крикнул он сверху вниз.
Фуражка соскочила с его головы и, гонимая ветром, через какие-то две секунды представляла собой красно-синее вдавленное в бетонное покрытие моста пятно.
- И как часто дурачки приходят сюда? - спросил я своего гида, нещадно ругающегося из-за потери "красной шапочки".
- Не переживай, с завидной регулярностью, работы хватит до пенсии. Если что, есть подработка - разговоры с бандитами-вакхабитами, лимоновцами-омоновцами, коммунистами-пропагандистами, телефонистами-террористами, баптистами-садистами, автомобилистами-рецидивистами, зкстремистами-антифашистами, онанистами-нудистами, боевиками, киднепперами, маньяками, садистами, людоедами и другим столичным бомондом. Они не оставят тебя без куска хлеба.
Дома я пролистал свои студенческие конспекты в поисках способов борьбы с такими "особыми" людьми. Оказалось, что всё очень просто, как заезженные колёса старой деревенской брички.
Первая неделя моей службы прошла спокойно и безмятежно в многочасовых боях с кроссвордами и измятыми в клочья журналами эротического содержания. В конце концов, мне надоели виртуальные женские персонажи, и я стал лениво рассматривать движущуюся женскую натуру в окно своего кабинета на Фрунзенской набережной. А они бежали, летели, говорили по телефону, садились в свои иномарки, совсем не понимая и не осознавая, что всё это просто мельтешение, которое прекрасно заметно со стороны, а если брать точнее, с моей точки обзора.
- Ваш выход, товарищ Маузер, - раздался за спиной голос дежурного. - Дежурка уже ждёт вас, скорее, ушлые телевизионщики уже там.
Погода особо не баловала, поэтому по совету промышленного альпиниста я обзавёлся штормовкой, которую сразу надел. За пояс засунул бутылку водки, приготовленную заранее.
Мой первый дурачок стоял по стойке "смирно", прижав вытянутые руки к бёдрам. Он не кричал, не матерился, не высказывал никаких требований и, вообще, на публику не работал.
"Так, что о таких потенциальных жмуриках говорит психология?" - думал я.
В том-то и дело, что всё не вписывалась в научный шаблон, этот случай не поддавался никакой логике. Этому дурачку не нужна была толпа. А что тогда? Эх, неужели придётся лезть?"
Обычно, самоубийцы-тихушники кончают себя без лишнего шума и помпы - вешаются где-нибудь в сараюшке или на крючке для люстры, ночью бросаются с высотки или моста в реку, наконец, вскрывают себе вены. Заметьте - это всё по- тихому. А вот так называемые "ораторы" собирают целые толпы, сборища, часами рассказывая зевакам о своих проблемах в семье и на работе.
Но вот загвоздка, этот полуголый тип в ковбойской шляпе ничего не требовал, не угрожал сброситься, он просто стоял и смотрел вдаль, на шпиль МГУ. Неотложка, шайгушка, ментушка, огнюшка, видюшка и толпа зевак, как обычно, терпеливо ждала самого интересного - прыжка.
"Зачем такая толпа? Из-за одного идиота собирать две сотни людей? Иррационально и неэкономно. Раньше надо было с ним заниматься, входить в его проблемы, искать пути выхода из его жизненного тупика, не ждать, пока отчаявшийся человек залезет на московский социальный индикатор - Крымский мост. Всем было начихать на него, а теперь он чихает на всех сверху вниз".
- Ну, что, психолог, готов? - похлопал меня по плечу Звёздный.
Ничего не сказав, я поправил скрытый под майкой микрофон, и под прицелом нескольких камер и восторженных взглядов зевак полез наверх. Кроссовки с шипами хорошо обеспечивали соединение обуви с холодным металлом железной конструкции. Ковбой стоял и не двигался. Следуя инструкции, я не стал приближаться к нему более, чем на три метра.
- Привет, Ковбой Мальборо! - крикнул я, стараясь придавить дрожь в голосе.
Наверху было довольно холодно и ветрено, порыв ветра мог спокойно сбросить меня вниз.
- А тебя какой чёрт занёс сюда? - спокойным голосом спросил самоубийца.
"Всё, это проверка на вшивость. Сейчас всё зависит от моего ответа. Если я скажу, что он является виною сборища под мостом, начнётся сплошная философия, мыльные пузыри, смысл жизни, карма, бхутта и прочая хрень".
Внезапно меня осенило.
- Слушай, уйди из кадра. Там, внизу фильм снимают. Я играю самоубийцу в этом дубле, а ты, как назло, залез на моё место. Слезь на десять минут, а потом опять залезешь.
- Оставь меня в покое, - сквозь городской шум крикнул мужчина. - Ко мне приходит муза.
- Кто приходит?
- Я - поэт, мне нужны деньги, а дома ничего не сочиняется. Стирка, пелёнки, макароны, крики, тёща - всё это не очень-то настраивает на лирический лад.
- А здесь располагает? Слушай, давай вместе снимемся в фильме..
- В фильме? - выпучил глаза Ковбой и поправил тесьму на стремящейся в небо шляпе. - А гонорар будет?
- Конечно, в сто раз больше, чем за твои глупые стишки.
- Хорошо, давай!
"Вот и всё, значит, водку сам выпью".
- Ковбой, тебя как зовут?
- Прокл, я - поэт Прокл.
- Хорошо, Прокл, по сценарию фильма тебе надо просто помахать правой рукой в камеру и сразу начать спуск. Только маши приветливо, вот так.
Я сделал пару дирижёрских жестов.
- Понял? Попробуй.
Ковбой, стесняясь, махнул рукой.
- Прокл, время-деньги. Вот так, так. Понял?
Новоиспечённый артист сделал жест пассажира трамвая, прозевавшего свою остановку и нервно протирающего заледенелое стекло.
- Ладно, Прокл, тебе нравится Анджелина Джоли?
- Конечно!
- А ты хотел бы её трахнуть?
- А кто не хотел бы?
- Так вот, представь, что ты заключил с ней пари. Если залезешь на мост, она отдаётся тебе.
- Представил?
- Да..
- Что представил? Как залез на мост или как она отдаётся тебе?
- Конечно, отдаётся.
- Слушай дальше. Брэд Питт, в сторонке, нервно теребит свою ахиллесову пяту, а Анджелина, увидев героя, тоесть, тебя, снимает с себя лифчик, машет им и кричит:
" Прокл! Я твоя, возьми меня прямо под этим грёбаным мостом".
- А ты ей в ответ, приветливо махая рукой и улыбаясь голливудской улыбкой, кричишь:
"Анджелина, милая! Я не какой-нибудь тебе Гуценко или Мухмамбетов"
- Как твоя фамилия?
- Задроненко.
- Так вот, ты орёшь во всё воронье горло:
"Я не какой-нибудь тебе Гоша Гуценко или Тима Мухмамбетов, я - Прокл Задроченко!"
- Понял?
- Да, я полез вниз, а ты, через минуту начинай. Запомни, через десять минут тысяча бариков ждут тебя внизу. Не успеешь - не получишь, понял?
- Понял, понял, раз, два, три..
Да, теперь я поистине гордился своей профессией. Когда я спустился вниз, толпа вопросительно посмотрела на меня. В это время Ковбой начал махать рукой и кричать. Через положенное время, вследствие установленной в его мозги программы, он благополучно коснулся ногами асфальта. Его приняли наши опера.
- Так, вы и есть режиссёр? - спросил актёр-дебютант Звёздного.
- Да, я и есть.
- А почему в милицейской форме?
- Я играю мента во втором дубле.
- Садись в машину.
- Зачем?
- Поедем на студию в кассу, деньги получать. Надо спешить, а то кассир уйдёт на обед.

Все восторженно смотрели на героя дня, то есть, на меня. Звёздный, посмотрев на часы, сказал:
- Так, психолог, твоя смена закончилась, можешь идти домой. Учти, сотовый не отключай.