Зимой это было. В феврале. Возвращались Йохил с Людкой от сына. Он у них на учебе учился, где-то в мастерских. Ну да это не важно. Важно, что возвращались.
А зима в тот год какая-то была ненастоящая – вялая, талая и ленивая.
С машинами в этот день не везло. Пришлось идти пешком от деревни к деревне, и километра двадцать два они уже отмахали. Пришли в Бугуртак. А место это замечательное тем, что зимою можно из этой деревни домой добираться по зимнику. Километров 80 при этом экономилось.
Пришили они к знакомым. Чаю попили. В окно посмотрели: светло еще. Да и пошли домой.
Накануне пурга была. Снегу намело столько, что тропы-то не было. Только санный путь проложен был, да и тот не был плотным. Так, пара – тройка путников проехала.
Времени было уже часам к четырем. Если бы шли пешком по хорошей дороге, то успели бы до темноты в Качульку. А там - друзья. Там переночевать можно. Но это при одном условии – по хорошей дороге.
Пошли. Держались колеи от саней. .
***********
Нужно сказать, что приехали они в эти места не просто так. Людка угодила в секту. Продали свои квартиры, детей сгребли да и поехали. Новый учитель Людкин обещал тропики в Сибири и жизнь вечную. А кто ж тепла и жизни не хочет? И Людка захотела.
Людка, она хорошая была. Только заполошенная. Но очень добрая. Всех решила спасти.
Народ в ее семье не сразу догадался, что его спасают. Снаружи, из мира, это выглядело как издевательство: мяса они не ели, меховые вещи не носили, денег им нельзя было иметь, они – эти деньги, душу губят. Да чего там мясо! Им нельзя было еще хлеб есть, чай пить, маслом постным еду заправлять…
А если снаружи внутрь заглянуть, прислушаться и приглядеться, так и Людку понять можно – ну спасала баба мужиков своих. Их у нее четверо – муж и сыновья. Парни – красавцы. Понятное дело, спасать нужно. Да хотя бы парней от армии!
************
Я-то отвлеклась, а они тем временем шли.
Шли и за жизнь разговаривали:
- Дура ты, Людка! Зачем мою дубленку водиле на контейнерной задарила?
- Йохил! Да кто же знал? Я думала, что зима последняя будет. – Сбивчивой скороговоркой говорила Людка.
- Ага, .. ты бы хоть у него фуфайку взамен взяла!
- Йохил, да кто ж знал-то? Учитель-то тропики обещал, а они не наступили…
- Нашла, кому верить!
Пока говорили, прошли почти всю дорогу. Но сначала стемнело.
Уже появился силуэт знакомого берега, а значит, и идти осталось совсем немного – не больше двух километров. Ноги радостно задвигались быстрее. А колея куда-то пропала.
- Йохил, - растерянно заговорила Людка, - а где колея-то?
- Не понял пока, - буркнул он.
- Вот она идет, идет, идет…- Людка шла по следу, - а там вот кончается… А куда сани деваются, раз колеи нет?
Йохил увидел, наконец, воду и расхохотался:
- Людк, они здесь в воду падают и тонут.
Людка осторожно пошла по колее и обнаружила, что пропадает она как раз в том месте, где начинается вода.
Насколько хватало глаз, вдоль реки, всего-то метра два шириной, шла промоина. Лед вытаял этакой лентой от берегов и держался лишь на самом себе. Потом, по весне, вся эта лента медленно трогается и с электрическим треском, почти с шорохом, начинает свое движение. Лед начинает ломаться, встает дыбом, переворачивается, переливаясь на солнце, и движется. – Величественное зрелище.
Но до весны далеко. Только промоины по кромке. Вот он берег. Вот она – кромка, а перейти нЕкак.
Людка, не долго думая, разулась и ступила в воду. Воды оказалось по щиколотку. – Фигня! Она быстро перебежала на берег. Уже растирая себе ноги она крикнула:
- Йохил, да тут не глубоко! Снимай валенки и быстро беги ко мне.

А Йохил родился в теплых краях. Воды он вообще побаивался, как и холода. И лезть в февральскую воду ему явно не хотелось. Он наотрез отказался форсировать два метра , оставшиеся до берега, вброд.
- Что ты, Людк! Совсем сбрендила, да? Я же сдохну прямо здесь! Что хочешь делай, а я не пойду.
- Йохильчик, родненький, - причитала Людка, - что же нам возвращаться что ли? А?
- НЕ ПОЙДУ!
- Йохил, а может, вдоль пойдем? А вдруг там где перейти можно, может, перешеек какой?
Подумал Йохил и согласился. А куда деваться? Ночь на дворе, впереди два метра холодной воды, а позади – семь километров уже невидимой санной колеи.

Пошли они вдоль берега. А кромка льда ну никак к берегу не примыкает и даже, как кажется, дальше от берега отходит. А вода - точно глубже становится. Людка вдоль берега бежит, в руках колготки, валенки… Холода и не замечает вовсе. А Йохил по кромке воды идет, в валенках.
- БУЛЬК, БУЛЬК, БУЛЬК… - скалываются и падают в воду кусочки льда. Валенки тем временем как-то отсыревают, воды напитываются и снег рыхлый на них все липнет и липнет. Они с каждым метром тяжелее и круглее становятся.
Прошли они метров сто. Устали. А перемычки нету. Что ж, так и идти что ли? И куда так придешь? И когда?
Что делать? Посовещались. И назад пошли. Вернулись к исходной позиции.
- А давай я тебя перенесу, - вдруг предложила Людка.
- Это как?
- Да как, как? – на спине!
- Ну, давай… Попробуем.
Вообще-то Йохил некрупный –росту среднего, да и не толстый совсем. Просто в Людке росту метра полтора всего.
Ну, она опять воду перебежала, встала у кромки, повернулась спиной и говорит:
- Садись.
Йохил навалился Людке на спину. И повис. Он повис всем своим телом и всеми вещами, которые на теле были, и валенками, круглыми от снега, и даже сумку захватил. Он-то повис, а Людку клонить вниз стало. Все ниже и ниже. Нос к воде все ближе и ближе.
- Ты куда? – удивился Йохил. А Людка и ответить не может, кряхтит только.
- Не, так не пойдет – заключил он и слез обратно на лед.
Людка выскочила на берег и снова растерла себе ноги. Часа полтора уже прошло как они по берегу бегали, а воз и ныне там – Йохил на льду, как челюскинец, а Людка, как паром, бегает туда-сюда. Что делать?
- Йохил! – скороговоркой запричитала Людка, - ну давай, родненький, ну разуйся и перебеги эту воду, а? А я тебе ноги колготками разотру, ты даже замерзнуть не успеешь…
Долго решался на этот шаг Йохил. Стоял-стоял, выдохнул и медленно стал снимать валенки, носки, штаны закатал и, набрав полную грудь воздуха, с истошным криком ринулся в воду. Орал он дольше, чем бежал. Выбежал на берег, плюхнулся спиной в сугроб и задрал прямые ноги:
- Растирай скорее, а то завтра помру!
Людка схватила колготки и быстро растерла ему ноги. Обулись, вещи собрали, дальше пошли. Пока шли оставшиеся метры, одежда и валенки колом от воды стали. Так с грохотом и ввалились к друзьям, а там – сплошной хеппи енд: чай с малиной, горячая печь, мягкий диван и пуховые одеяла.

И даже утром никто не закашлял.