ГЛАВА XXXI.





… иль козней Генуи лукавой.

А.С.Пушкин. «Бахчисарайский фонтан».

Старинным противником и конкурентом Венеции была Генуя, почти столь же сильная, хоть и не столь древняя олигархическая республика. Господствуя в Западном Средиземноморье, она имела также колонии на побережье Черного моря, в Крыму ей принадлежали Кафа, Балаклава и Судак. Генуэзский флот в XIII-XIV веках успешно воевал с венецианским, оспаривая его господство в Адриатике. Банкирские дома Генуи ссужали крупными суммами венценосцев и их царственных наследников, в ожидании своего часа заранее закладывавших под проценты бюджеты своих государств. В банках Генуи, по совету супруга, хранила свои сбережения Жозефина Бонапарт, а что могло быть лучше такой рекомендации? Сравнительно молодая олигархия Генуи, в отличие от венецианской, в XVIII веке еще уверенно держала в своих руках бразды правления. Не обремененная наследством прошлых завоеваний, на защиту которых у нее уже не хватило бы сил в быстро меняющемся мире, она проводила активную внешнюю политику, заключала и расторгала союзы, участвовала в войнах за Испанское, Пармское и Австрийское наследство. В 1747г. генуэзцы не побоялись бросить вызов Австрии, они прогнали из города австрийский гарнизон, выдержали длительную осаду австрийских армий и отстояли свою независимость, пусть и не без косвенной помощи Фридриха Великого, беспокойного северного соседа Марии-Терезии, ставшего на ближайшие годы главной причиной головной боли австрийской императрицы. Показав зубы Австрии и заставив себя уважать Францию, генуэзцы воспрянули духом и, не присоединяясь уже ни к каким европейским коалициям, сосредоточились на боьбе за контроль над торговлей в Западном Средиземноморье с теми, кого считали слабее себя – Корсикой и Сардинией.
В конфликте европейской коалиции с республиканской Францией Генуэзская республика сохраняла вооруженный нейтралитет, пока чаша весов клонилась то в одну, то в другую сторону. Однако полная победа Франции и установление ее гегемонии в Северной Италии грозили олигархиям Венеции и Генуи гибелью, поэтому французам приходилось постоянно считаться с возможностью получить удар в спину, который, учитывая значительный экономический и военный потенциал Венеции и Генуи, мог оказаться чрезвычайно неприятным. Не решаясь на открытое выступление, олигархи не упускали случая поучаствовать в организации крестьянских восстаний в тылу у Бонапарта и в поддержке небольших, но многочисленных «партизанских отрядов» из беглых австрийских пленных, дезертиров, разбойников и контрабандистов, действовавших в горах на линиях коммуникаций французов. Дипломатия Бонапарта в отношении обеих республик основывалась на одной и той же тактике: спровоцировать на недружественные поступки и предъявить жесткий ультиматум, оправдывая свои действия задним числом соображениями «военной необходимости». Таким путем пресекались попытки парижских политиканов взять под свой контроль процесс итальянского урегулирования и ослабить фактическую власть главнокомандующего в этом регионе, власть, которая была нужна ему не из честолюбивых побуждений, не в видах личного обогащения и уж тем более не как инструмент претворения в жизнь геополитических фантазий парижских доктринеров. Пока продолжались военные действия, власть была нужна Бонапарту прежде всего как необходимое условие обеспечения жизнеспособности вверенной ему армии. Целью Бонапарта с началом переговоров с Австрией стало обеспечить заключение мира на условиях, отвечающих национальным интересам Франции, ответственность за которые он уже чувствовал на своих плечах вместе с бременем власти, которое поневоле взвалил на себя за год войны. Поскольку в возможность установления в Европе длительного и прочного мира в ближайшем будущем он не верил, а в необходимости скорейшего заключения мира для Франции - не сомневался, он и действовал соответствующим образом: шел на сговор с Австрией на условиях, предусматривающих оставление французских гарнизонов в ключевых крепостях Северной Италии и исключающих возможность появления здесь в ближайшем будущем сильных самостоятельных государств, способных примкнуть к союзу Англии и Австрии с папой. Политика Бонапарта в отношении Генуи и Венеции не была исключением.
В конце мая 1797г. в Генуе произошли беспорядки: несколько сот мелких буржуа, членов местного якобинского клуба, вдохновленные событиями в Венеции, вооружившись и нацепив французские кокарды, захватили порт и городские ворота, требуя «свержения власти аристократии и установления свободы». В ответ крупная буржуазия прибегла к не раз испытанному средству: вооружила беднейшие цехи угольщиков и носильщиков, всего до 25000 человек, призвав их к защите дожа и церкви. Произошли эксцессы, несколько французов погибло, дом французского консула был разграблен. Бонапарт, узнав об этом, заявил, что «головы аристократии являются залогом за головы французских граждан, а за французскую собственность республика отвечает всем своим имуществом». Буржуазия воспрянула духом и вышла на улицы. Угольщиков разоружили. Народ отпраздновал победу «с живостью, свойственной жителям юга». Вновь произошли эксцессы, на сей раз репрессии обратились на аристократию, было разбито несколько статуй, сожжена Золотая книга и упразднена конституция. Бонапарт, по его собственному признанию «любивший Геную», выразил свое неудовольствие, призвал массы к умиротворению, а новую конституцию собственноручно очистил от демагогического налета. Республиканские войска новой Генуэзской республики возглавил французский генерал Дюфо. События в Генуе помогли временно остудить горячие головы в парижском законодательном собрании, где в это время Сийес пытался провести предложение об изгнании из Франции всех аристократов «с выплатой компенсации за имущества промышленными товарами».