Дул холодный северный ветер. Бабушка, Полина Ивановна, с внучкой Ксюшей сидели вечером на даче в тёплой комнате. Об окно снаружи что-то стукнуло.

– Бабушка, что там? Мне страшно, – почти прошептала Ксюша и придвинулась к Полине Ивановне поближе, – давай посмотрим.

– Сиди, я сама посмотрю, – ответила бабушка.

За окном одиноко стояли три осины. Их ветви при сильном ветре задевали окно дачной комнаты, где сидели бабушка и внучка. Казалось, что осины стучались в окно и просились в дом.

– Видишь, – Полина Ивановна приоткрыла занавеску и указала внучке на осины, – это просто деревья, три осины. Ветер сильный, – добавила она.

Ветер и впрямь разошёлся! Так и выло что-то за окнами, и скрипело. И осины всё настойчивей и яростней били в стекло своими ветками.

– Бабуленька, мне очень жаль эти деревья, мы в тепле, а на улице темно, ветрено и холодно. Давай откроем окно, пусть они погреются, – затеребила Ксюша за рукав Полину Ивановну.

– Нельзя, внученька, даже если бы мы открыли окно и дверь, эти осины не смогли бы войти к нам в дом. Они не могут двигаться и ходить. Они наказаны. Уже много-много лет они вынуждены переносить и жару, и холод, моля о прощении старую матушку-природу, – ответила бабушка.

Ксюша помолчала и спросила:

– А почему эта матушка такая недобрая?

– О, ты не права, внученька, Когда-то, очень давно, эти три осины были девицами-красавицами. И дом их стоял на этом же месте.

И бабушка рассказала, как однажды, в ужасную грозу, сидели три девицы с женихами-молодцами в избе. Сестрицы, точно лебеди белые, до того пригожи были, что женихи от них глаз оторвать не могли. Сговор шел о свадьбе. С ними и сваха, сама матушка-природа, угощалась за хлебосольным столом.

Ксюша слушала бабушкин рассказ внимательно. «Сидят, крестятся, скорей бы гроза прошла, – продолжала бабушка. – А гроза-то не на шутку разыгралась. Молния вожжой бьёт, гром гремит раскатами, а дождь так и льёт, так и льёт! Вдруг под окошком послышались тоненькие жалобные голоса:

– Пустите в дом, люди добрые, сироты мы горькие, промокли до ниточки, есть хотим. Страшно нам на улице, ветром нас с ног валит, молния наших плеч касается.

Женихи рванулись, было с мест, да матушка-природа остановила их и говорит:

– Девоньки-красавицы, жаль вам сиротиночек?

– Очень жаль, – отвечают.

– Вы здесь хозяюшки, пойди, отопри ворота, Варенька, – просит она старшую сестрицу.

– Ах, матушка, дождь такой за окном, жаль мне сарафана алого, – отвечает та.

– Сходи ты, Катенька, – посылает матушка-природа среднюю.

– Матушка, грязь на дворе, туфельки атласные измараю.

– А пойдёшь ли ты, Настенька? – спрашивает она меньшую.

– Я пошла бы, маменька, да ветер сильный на улице, сорвёт серёжки дарёные.

Природа-матушка вышла во двор, отперла ворота и впустила малых сиротушек. Глянула на парней и спрашивает:

– Ну что, женихи-красавцы, быть ли свадьбам? Довольны ли вы невестами?

Молчат женихи.

Подняла матушка-природа посох берёзовый, ударила им оземь:

– Станьте вы, девицы бессердечные, тремя горькими осинами. Пусть ветром гнёт вас до полу, пусть молния ветви вам сжигает, гром не даёт вам покоя, а солнце листья ваши испепелит. Пусть дверей вам никто не откроет.

С тех пор стоят три осины под окном, и в жару, и в холод, содрогаясь от рыданий. И никто не может им помочь».

Полина Ивановна замолчала, а Ксюша ещё долго раздумывала, как можно помочь несчастным.

Утром Ксюшу разбудил яркий солнечный лучик, он скользил прямо по её личику. Девочка оделась и выбежала на улицу.

Светило солнце. Дождь закончился ещё ночью, ветер затих. В такую безветренную погоду ни один листик не шелохнулся. Вся зелень вокруг после дождя стала яркой, отдохнувшей.

Ксюша сразу подошла к осинам.

Три осины, зелёные и рослые, стояли особняком от других деревьев. «Ничем и не отличаются», – подумала Ксюша и решила идти завтракать.

Но вдруг она, что-то почувствовав, оглянулась. «Да, нет, ничего, – отметила про себя Ксюша, – просто шум какой-то».

Это шелестели листья осин. Деревья словно жаловались кому-то, беспокойно сетуя на свою горькую долю и обреченность вечно терзаться страхом и отчаянием.




© Copyright: Наталья Костянова, 2010